Митчелл Грэм - Смерть в океане
— Есть, сэр, — ответил офицер.
— Вы все проверили в районе машинного отделения? — спросил Макалистер О’Рурка.
— Очень тщательно. И не обнаружили никаких признаков пропавших людей.
Корабельный штурман и радиометрист бросили работу и внимательно прислушивались к разговору. Макалистер окинул их строгим взглядом, и они вернулись к своим пультам.
— Вы полагаете, матросы могли уйти к девушкам? — обратился Макалистер к О’Рурку.
— Сомневаюсь, сэр. Майк Клиланд женат, имеет трех детей. Он не такой человек.
— А как насчет Яблонски?
— Не знаю. Он встречался с одной девчонкой, которая работает в массажном кабинете. Хотите, чтобы я пошел и спросил ее, не видела ли она его ночью?
Макалистер пробормотал что-то невнятное и взял чашку с кофе. Сделал глоток и задумался о том, как ему следует поступить в данной ситуации.
Прошла минута.
— Нет, — решил он наконец. — Вы оба возвращайтесь на дежурство. Еще раз хорошенько осмотрите машинное отделение. Позвоните, если обнаружите что-нибудь.
Матросы козырнули и покинули каюту. Макалистер пронаблюдал, как за ними закрылась дверь, а потом откинулся в кресле и стал поджидать прихода капитана и первого помощника.
Глава 14
Джон Дилани сидит у бассейна и пытается читать книгу. Без особого, впрочем, успеха, так как все его мысли устремлены к Кэтрин Адамс. Где-то на заднем плане из громкоговорителей доносится песня Фрэнка Синатры «Молоды сердцем».
На Дилани простая белая футболка и синие спортивные трусы. Он лег спать около пяти утра и решил не вставать до полудня, однако сработала старая полицейская привычка подниматься рано. В семь зазвонил внутренний будильник, и Дилани по привычке вскочил с кровати. Умылся, побрился и отправился в спортзал. Не то чтобы ему хотелось вновь начать поднимать тяжести. Совсем не тот у него был настрой. Но Кэтрин сказала, что планирует позаниматься в спортзале с утра пораньше, и ему хотелось увидеть ее. Он очень огорчился, не найдя ее там.
— Наверное, спит еще, — бормочет он себе под нос.
Дилани переворачивает страницу и улыбается. Образы вчерашнего вечера толпятся перед его внутренним взором. Давненько он так весело не проводил время. Кэтрин очень забавная — чертовски замечательная женщина. После развода с женой Дилани так и не обзавелся постоянной любовницей. Имел непродолжительную связь с одной дамой, членом законодательного органа в Бронксе. Они встречались почти год, а потом разошлись как в море корабли. Время от времени друзья и родственники пытаются познакомить его с какой-нибудь хорошей женщиной. Люди любят заниматься сводничеством. Все новые знакомые оказывались замечательными, однако ни одна из них не поразила Дилани так, как Кэтрин. Она веселая, хоть и не старается привлечь всеобщее внимание. И знает, когда нужно говорить, а когда лучше послушать. Очень важное качество.
Прошлым вечером, немного освоившись друг с другом, они говорили о своих семьях и о жизни вообще. Их разговор длился до поздней ночи. Ему нравилось, как загораются ее глаза, когда Кэтрин рассказывала ему о своих детях. Похоже, у нее хорошие ребята. Дилани также пришлось по душе, когда она легко и непринужденно взяла его под руку во время прогулки по палубе. Настоящая женщина — рациональная, интеллигентная и к тому же красавица.
Дилани имел склонность называть женщин девушками, к раздражению некоторых коллег женского пола. Он ничего особенного под этим не подразумевал. Просто приобрел такую привычку в те времена, когда работал полицейским. Одна профессорша настаивала, что только шовинист может называть женщину девушкой. Она даже дошла до того, что обозвала его женофобом. Годами он пытался обуздать себя, а потом плюнул и послал всех недовольных подальше.
Возможно, он динозавр, но только не женофоб.
На самом деле Джон Дилани очень уважает женский пол. По его мнению, если женщина справляется со своей работой не хуже мужчины, так пусть и работает, не надо ей мешать. Такая установка отнюдь не сблизила его с коллегами-мужчинами, большинство из которых были юристами и самими отъявленными женофобами — за исключением полицейских. В результате Джон принял компромиссное решение: заканчивал работу и сразу же шел домой.
Развод, имевший место семь лет назад, причинил ему сильную боль. После того как прошел первый шок, Джону стало казаться, что все как-то уладится. Так оно и получилось… на время. Настоящий удар обрушился на него, когда бывшая жена сообщила ему, что выходит замуж и переезжает в Аризону. Эта новость просто убила его. Дилани вырос в очень дружной ирландской семье. Никто из родственников не выходил замуж и не женился на страховых агентах и не переезжал на постоянное жительство в другие штаты. Труднее всего ему далось расставание с сыном, которого он привык видеть каждый день. В начале боль была невыносимой. Мальчику тогда едва исполнилось одиннадцать лет. Теперь ощущение притупилось. Лишь через четыре года Джон унял свой гнев и примирился с женой.
С Кэтрин все иначе с самого начала. Практическая сторона натуры подсказывала Джону, что он знает ее немногим более двадцати четырех часов и их отношения очень похожи на обычный курортный роман. Следовательно, не следует ожидать продолжения.
Джон Дилани, бывший полицейский, а ныне профессор права, покачал головой, откинулся в шезлонге и закрыл глаза.
Он проснулся через пятнадцать минут, когда капля воды упала на его живот. Открыл глаза и увидел перед собой Кэтрин, держащую стакан прямо над ним, а рядом с ней едва сдерживающую смех Бесс.
Упала еще одна капля.
Джон протянул руку и схватил Кэтрин за лодыжку. Проделал все быстро, издав при этом негромкое рычание, так что обе женщины вскрикнули, а несколько человек, лежащих у бассейна, вскочили на ноги.
— Простите, — извинился он.
Встал и предложил дамам два шезлонга.
— У меня чуть сердечный приступ не случился, — проговорила Кэтрин, хлопая его по руке. — Извини, мы скверно вели себя. Это Бесс меня настроила.
У Бесс отвалилась челюсть.
— Наглая ложь. Не верь ни одному ее слову. Она же юрист.
— Я тоже, — заметил Дилани.
— Ну, тогда вы идеально подходите друг другу. Женитесь, обзаводитесь домом и детьми и воспитывайте юных лжецов.
Кэтрин продолжала смеяться, усевшись на шезлонг. Бесс вынула из сумки солнцезащитные очки и устроилась рядом, вытянув вперед ноги.
— А что ты делала прошлым вечером? — обратился Дилани к Бесс.
— Да ничего особенного… просто развлекалась.
Подруги обменялись хитрыми взглядами.
— Мы позавтракали, а потом на славу позанимались в спортзале, — сообщила Кэтрин, меняя тему разговора. — А ты что делал?
— Я поступил с точностью наоборот.
— То есть?
— Сначала сходил в спортзал, а потом поел.
— Вот как, — улыбнулась Кэтрин. — Не думала, что ты встанешь так рано. Мы ведь очень поздно легли спать.
— Я стараюсь быть юристом, однако полицейский во мне постоянно берет верх.
— А почему ты поменял профессию, Джон? — спросила Бесс.
— Ну… собственно, ушел я не совсем по своей воле… меня отправили на пенсию.
— Тебя на пенсию? — удивилась Кэтрин. — Не понимаю.
— Мы с напарником работали в отделе убийств и ограблений. Однажды допрашивали подозреваемого, а тот вдруг выхватил пистолет и начал стрелять. Я получил три пули в грудь и одну — в ногу.
— О Боже! — воскликнула Бесс.
— Тебя подстрелили? Да ты шутишь! — сомневалась Кэтрин.
— Хотел бы я так шутить, — ответил Джон.
Он осмотрелся по сторонам и потянул вверх футболку. Чуть ниже правого плеча виднелись три круглых коричневых шрама. Бесс и Кэтрин от удивления открыли рты.
— Извините, — сказал Дилани, опуская футболку. — Я время от времени замечаю шрамы в зеркале, и мне кажется, что все это произошло не со мной. Я получал пенсию по нетрудоспособности девять месяцев. А когда вернулся на работу, она, знаете ли, показалась мне какой-то другой. Не скажу, чтобы в отделе ко мне плохо относились. Они сочли, что я еще не вполне оправился после ранения, и продлили нетрудоспособность. Так я поступил в юридическую академию за государственный счет. Предстояли выборы, и в мэрии решили, что я сделаю им хорошую рекламу. Не многие детективы получают ранения на службе.
— Боже, Джон, я тебе сочувствую. Зачем я только спросила тебя об этом, — проговорила Бесс.
— Не беспокойся. Зато теперь я общаюсь с нормальными людьми.
— Люблю хорошо сложенных и привлекательных мужиков, — заметила Кэтрин.
Дилани приподнялся на одном локте и придвинулся к ней.
— Правда? Ты можешь полюбить меня?
— Не торопи события. Присяжные еще не вошли в зал суда.
Дилани улыбнулся.
— Я верю людям и могу подождать.
— Тебе повезло, что ты выжил — шрамы такие большие, — заключила Бесс.
