Джеффри Арчер - Ложное впечатление (в сокращении)

— Мы встречаемся с ним сегодня в десять утра, — сказала Анна. — Я могла бы позвонить, но у вас будет полночь.

— Не важно, я спать не буду.

Анна положила трубку, умылась, оделась и спустилась на лифте в холл ждать лимузин Накамуры.

Когда машина остановилась и Анна вышла, Джек уже сидел в такси. Он был твердо настроен не упустить ее во второй раз.

Кранц тоже переночевала в центре Токио, но не в гостиничной постели. Она спала в кабине подъемного крана метрах в сорока пяти над землей. Она посмотрела вниз — над Императорским дворцом вставало солнце — и кинула взгляд на часы. Было без четырех минут шесть — время спускаться.

С первым потоком горожан, спешащих на работу, Кранц спустилась в метро. Через семь остановок она вышла в Гиндзе и снова быстро проскочила в «Сейо». Кранц притаилась в углу холла — отсюда было превосходно видно лифты. Ждать пришлось долго, но терпение, как всякий навык, вырабатывается долгими часами практики.

Водитель закрыл за Анной дверцу. Вчера был другой, заметила она. Водитель сел за руль и завел машину.

Когда он снова открыл перед Анной дверь, она увидела, что секретарша господина Накамуры ждет ее.

— Доброе утро, доктор Петреску, Накамура-сан готов вас принять.

Анна проследовала за секретаршей.

Накамура встал из-за стола и поклонился. Анна поклонилась в ответ, он жестом пригласил ее присесть на стул напротив и сел сам.

— Доктор Петреску, — начал он, — мне кажется, что, когда мы вчера беседовали, вы были со мной не вполне откровенны.

Анна почувствовала, что у нее пересохло во рту.

— Например, вы не рассказали, что больше не работаете в Фенстон-банке, откуда вас уволили за поведение, недостойное банковского служащего.

Анна старалась дышать ровно.

— Вы также не сообщили мне печальную новость о том, что леди Виктория была убита и на тот момент ее долг перед вашим банком превысил тридцать миллионов долларов. К тому же вы забыли упомянуть тот, видимо, незначительный для вас факт, что полиция Нью-Йорка считает вас пропавшей без вести, предположительно погибшей. Но, наверное, самое прискорбное — вы не удосужились сказать о том, что картина, которую вы пытались мне продать, считается украденной. Может быть, у такой внезапной потери памяти есть объяснение?

Отец всегда повторял Анне: «Если тебя поймали, сознавайся». И она созналась во всем. Даже рассказала, где спрятана картина. Некоторое время Накамура молчал. Анна сидела и ждала, что ее уже второй раз за неделю выпроводят из здания.

— Я обязан спросить, как вы собираетесь утрясти дело с вашим бывшим шефом. Мне ясно, что мистер Фенстон больше заинтересован в обладании такой ценной картиной, чем в погашении долга.

— Но в этом-то и дело. Когда долг будет выплачен, Уэнтворты могут продать картину, кому захотят.

Господин Накамура кивнул.

— Предположим, я по-прежнему заинтересован в покупке «Автопортрета». В этом случае я захочу выдвинуть некоторые условия.

Анна кивнула.

— Первое — картина будет куплена непосредственно у леди Арабеллы только после того, как она по закону вступит в права владения.

— Не вижу для этого никаких препятствий, — сказала Анна.

— Второе — я бы хотел, чтобы подлинность картины подтвердил Музей Ван Гога в Амстердаме.

— Хорошо.

— И третье. Поскольку, как говорят у вас в Америке, за рулем сижу я, то предлагаю пятьдесят миллионов. Эта сумма покроет долг леди Арабеллы и позволит выплатить налоги. — Накамура в первый раз улыбнулся. — Мне сообщили, что мистер Фенстон недавно подал заявление о наложении ареста на имущество вашей клиентки. Прежде чем будут предприняты какие-либо судебные действия, могут пройти годы, а мои лондонские адвокаты подтверждают, что леди Арабелла не потянет таких непомерных судебных издержек.

Анна перевела дыхание и сказала:

— Если я приму ваши условия, то в ответ рассчитываю на жест доброй воли.

— Что вы имеете в виду?

— Переведите лондонским адвокатам леди Арабеллы в порядке условного депонирования десять процентов, то есть пять миллионов долларов. Их возвратят, если вы откажетесь покупать картину.

— Нет, доктор Петреску. — Накамура отрицательно покачал головой. — Однако я готов перевести пять миллионов моим лондонским адвокатам.

— Спасибо, — поблагодарила Анна, не сумев скрыть вздох облегчения.

— Но, — продолжил Накамура, — я также рассчитываю на ответный жест доброй воли. — Он встал из-за стола, и Анна нервно подпрыгнула. — Вы серьезно подумаете о вступлении в должность исполнительного директора моего фонда.

Анна улыбнулась и протянула ему руку:

— Как говорят у нас в Америке, по рукам, господин Накамура.

— Прежде чем вы уйдете, еще кое-что, — сказал Накамура, беря со стола конверт. — Не могли бы вы передать это письмо госпоже Дануте Секальска? У нее огромный талант, и я искренне надеюсь, что у этого таланта будет возможность развиться.

Накамура проводил Анну до поджидавшего ее лимузина, ни словом не упомянув о том, почему его постоянный водитель оказался с тяжелыми травмами в больнице.

Впрочем, японцы всегда считали, что некоторые секреты лучше не выносить из дома.

Временный водитель доставил Анну в гостиницу «Сейо», из которой ей не терпелось выехать. Взяв ключ, она взбежала по лестнице, влетела в номер и, позвонив в Уэнтворт-Холл, сообщила свои новости Арабелле.

Анна сменила деловой костюм на футболку, джинсы и кроссовки. До сдачи номера в полдень у нее еще оставалось время на один звонок — нужно было оставить наводку.

После несколько длинных гудков ей ответил заспанный голос Тины:

— Кто это?

— Винсент. Узнаешь новости и можешь снова спать.

— Картина продана?

— Как ты догадалась?

— Поздравляю. Что теперь собираешься делать?

— Забрать ее оттуда, где та всегда и была, — ответила Анна и положила трубку.

— Кто это, черт побери?

Фенстон, не открывая глаз, пытался на ощупь включить ночник.

— Только что звонил Винсент.

— Откуда на этот раз? — Его сон как рукой сняло.

— Из Токио.

— Значит, она должна была встретиться с Накамурой.

— Разумеется, встретилась, — подтвердил Липман. — Заявляет, что продала картину.

— Сказала, куда направляется?

— Забрать картину оттуда, где та всегда и была.

— Тогда картина в Лондоне, — заключил Фенстон.

— Почему вы так в этом уверены? — спросил Липман.

— Если бы она забрала картину в Бухарест, то взяла бы и в Токио. Нет, она ее оставила в Лондоне, — убежденно ответил Фенстон, — «где та всегда и была».

— Не уверен, — заметил Липман.

— Так где же она, по-вашему?

— В Бухаресте, «где та всегда и была», в красном футляре.

— Нет, футляр был просто приманкой. Теперь Петреску уверена, что продала картину, и поедет ее забирать. Но на этот раз Кранц окажется на месте первой.

Анна рассчиталась за номер и села в электричку до аэропорта. Она предположила, что в пригородном поезде ее сразу начнет «вести» тот же мужчина, и хотела максимально облегчить ему задачу. Наверняка он уже знал, куда она полетит.

Анна не подозревала, что ее преследовательница сидит в том же вагоне на восемь рядов позади нее.

Кранц развернула газету «Шинбуй таймс» — закрыть лицо, если Петреску вдруг оглянется, — набрала номер и подождала десять гудков. На десятом трубку сняли. Кранц молчала.

— Лондон, — произнес Фенстон и отсоединился.

Кранц выбросила сотовый из окна и увидела, как тот упал перед приближавшимся поездом.

Как только электричка остановилась у аэропорта, Анна направилась прямиком к стойке «Британских авиалиний». Она справилась, сколько стоит билет эконом-класса до Лондона, хотя и не собиралась его покупать. Посмотрев на табло, она увидела, что между двумя рейсами полтора часа. Разглядывая витрины, Анна медленно направилась к выходу 91В и успела до приглашения на посадку. Расчетливо выбрав место, она села рядом с маленьким мальчиком.

— Приглашаем пассажиров рейса…

Мальчик вскрикнул и убежал, испуганная мать кинулась вдогонку.

Джек отвлекся всего на секунду, но Анна исчезла. Села в самолет или вернулась? Возможно, вычислила, что ее ведут двое. Джек прочесал взглядом этаж под собой — шла посадка в бизнес-класс, Анны видно не было. Он оглядел зал вылетов и не заметил бы другую женщину, если бы та не тронула волосы — не короткие платиновые, а черный парик.

Кранц прошла в женский туалет, появилась оттуда через несколько секунд и вернулась на место. Когда объявили, что посадка заканчивается, она в числе последних пассажиров направилась к выходу.

Сомнений у Джека не оставалось — обе женщины летят в Лондон. Но в поведении Анны после того, как она вышла из гостиницы, было что-то такое… создавалось впечатление, что на этот раз она даже хотела, чтобы за ней следили.