Майкл Грубер - Долина костей

Микки Лопес с радушной улыбкой выходит из-за своего письменного стола и крепко обнимает Лорну, целуя ее в обе щеки. Чтобы принять эти поцелуи, а с ними раздражающий запах туалетной воды «Acqua di Parma», ей приходится наклониться, ибо он приземистый и коренастый. Микки, глядя на нее, прямо-таки лучится, и она улыбается в ответ. Почти без акцента он говорит, что она выглядит потрясающе. Нет, акцент, конечно, есть — достаточный, чтобы его услышать, причем испанский, а не хваленый центральноевропейский, но для Майами это совсем неплохо. Она говорит ему, что он совсем не изменился, да так оно и есть: все тот же красивого покроя костюм из гладкой, блестящей ткани, белая шелковая рубашка и каштанового оттенка галстук, все в стиле Манхэттен. Микки Лопес поразительно похож на покойного премьер-министра Израиля Давида Бен-Гуриона — резко очерченное, решительное лицо, буйная шапка седых волос вокруг высокой блестящей лысины. Он объясняет это тем, что все психоаналитики вызывают из недр подсознания своего собственного еврея, и его «внутренний еврей» именно таков. Она консультировалась с ним на протяжении двадцати месяцев, но прервала эти сеансы в прошлом году.

Здесь же стоит и Говард Касдан, который, напротив, сам наклоняется, чтобы приветствовать ее рукопожатием и поцелуем в щеку, дружеским поцелуем, продолжающимся слишком долго, целых сорок садистских миллисекунд, заставляющих ее физически ощутить удар феромонов. Доктор медицины Говард Касдан психиатр совсем другого типа. Обычная для него куртка от «Хьюго Босс» из льна с шелковой нитью надета поверх черного свитера с высоким воротом, что прекрасно сочетается с черными слаксами и блестящими плетеными итальянскими мокасинами. Ученый, исследующий тайны сознания, вот он кто, этот доктор Касдан. Его темные глубокие глаза под густыми бровями она про себя всегда называла «проникающими в душу», и это впечатление столь сильно, что ей приходится отвести взгляд к верхушкам пальм, покачивающимся за зеркальными стеклами окон.

После того как все заняли свои места, Микки заводит разговор о непомерных суммах, вкладываемых в содержание этой чертовой яхты, которую, наверное, придется продать, и Говард, лодка которого на пять футов длиннее лодки Микки, говорит ему, что это чушь собачья: все в городе знают, что Микки Лопес богат как Крез. Лорна не особо интересуется яхтенным делом. То есть против выходов в море она ничего не имеет, но вот разговоры на тему ее раздражают, потому что, как она говорит Шерил, тоже не яхтсменке, «лодка ведь не человек, что о ней болтать». Впрочем, через несколько минут разговор сходит на нет.

— Кстати о деньгах, — замечает Лопес, — в отличие от вас, паразитирующих на бюджете, у меня через двадцать минут встреча с пациентом, так что, может быть, приступим? Лорна, вроде бы это твоя вечеринка.

Она открывает портфель, достает три комплекта фотокопий документов и блокнот, вручает каждому по набору, прокашливается, набирает воздуху и начинает. С этого момента все ее эмоции отодвинуты в сторону: когда речь заходит о психологическом тестировании, она специалист с большой буквы, и все это знают.

— Субъект — местная уроженка, белая женщина, возраст тридцать три года, общее состояние здоровья удовлетворительное. Недавние травмы отсутствуют, но наличествуют старые шрамы на ягодицах и несколько более свежие на вентральных поверхностях. Также имеются ороговевшие рубцы на ступнях. Рентген показывает хрящевые повреждения в проксимальной области плечевой кости и суставов, что наводит на мысль о смещении в результате физического воздействия. Нарушена подвижность руки…

— Прости, Лорна, — перебивает Лопес. — Она объясняет эти травмы?

— Она говорит, что подвергалась пыткам. Тем самым человеком, которого предположительно убила.

На этом месте Лорна делает многозначительную паузу, но, поскольку все присутствующие воздерживаются от комментариев, продолжает:

— Психологическое состояние субъекта можно охарактеризовать как вялое или неестественно спокойное. Я имею в виду, что подобная апатия, безразличие не характерны для людей, обвиняемых в тяжких преступлениях, карающихся серьезным наказанием, вплоть до смертной казни. Ничего похожего на обычное в подобной ситуации беспокойство здесь не прослеживается. Причем она вполне осознает свое положение и оценивает его рационально, при полном отсутствии какой-либо эмоциональной компоненты. Думаю, это весьма показательно, особенно с учетом результатов тестирования, к каковым мы сейчас обратимся. Взгляните на первую страницу ваших распечаток. Вы видите, что испытания по Вешлеру не только не выявили интеллектуальной ущербности, но, напротив, дали показатели выше нормы почти по всем сегментам, особенно по невербальным. По завершению образов она вообще демонстрирует самые высокие оценки, с какими мне доводилось сталкиваться.

— Прошу прощения, — говорит Касдан. — Напомните мне, пожалуйста…

— Тест по завершению образов измеряет визуальное восприятие, долгосрочную визуальную память и способность отделять существенное от несущественных деталей.

— Спасибо. Пожалуйста, продолжайте.

Она продолжает, чувствуя некоторое удовлетворение от возможности оперировать точными психометрическими данными. Эммилу Дидерофф не лгала и не пыталась манипулировать, была необычно самокритична, еще более серьезна по отношению к общепринятым стандартам и традициям, но при этом социально экстравертна, без признаков психопатии, но с категорическим неприятием традиционной женской роли.

— Лесбиянка? — уточняет Касдан.

— Не в обычном смысле, — отвечает Лорна. — Вам известны истории о людях, всю жизнь проработавших шахтерами или прослуживших кавалерийскими офицерами, принадлежность которых к женскому полу была установлена только после их смерти. Это как раз такой случай.

— Итак, была ли она кавалерийским офицером? — с улыбкой осведомляется Лопес.

— Нам, во всяком случае, о таком неизвестно, но именно на подобный тип мироощущения указывают ее оружейные фантазии, к которым я перейду через минуту. Она перфекционистка и имеет весьма высокие показатели по восьмой шизофренической шкале.

— Ты, должно быть, напутала, дорогая, — уверенно говорит Касдан. — Эта женщина не шизофреничка. Ничего похожего ни на одну из тех, с которыми мне доводилось иметь дело.

— Вообще-то, доктор, — говорит Лорна, вспоминая еще одну причину, по которой она рассталась с этим человеком, и внутренне собираясь, чтобы сохранить внешнее хладнокровие, — результат свыше девяноста одного балла характерен для субъектов, испытавших серьезный ситуационный стресс. Например, побывавших в горниле боевых действий или переживающих серьезный кризис идентификации. Шизофрения еще не диагностируется, но третий уровень по дополнительной шкале указывает на нехватку контроля «эго». Ожидаемы странные девиации мышления, искаженное восприятие реальности, дефекты памяти, ложные воспоминания. Что мы и имеем в данном случае. Взять хотя бы вышеупомянутые оружейные фантазии.

Лопес смотрит на Касдана.

— Оружейные фантазии?

— Это не по моей части, — отрезает Касдан. — Что это вообще такое?

— Тщательно запечатленный… даже не знаю, как лучше это назвать… может быть, «сценарий». Она вспоминает стрельбу из пушки. С множеством подробностей, относящихся и к устройству этого оружия, и к испытываемым при ведении стрельбы ощущениям, звукам и всему такому. И сообщает, что продолжает переживать все это в состояниях, которые кажутся гипнотическими.

— Пушка, а? — говорит Касдан, ухмыляясь. — Это, похоже, по твоей части, Микки.

— Да, но, как говорил наш учитель, порой сигара — это всего лишь сигара, и не более того, — смеется Лопес. — Продолжай, Лорна.

Лорна обращается к последней странице своего досье.

— В совокупности результаты тестов не выявляют, если можно так сказать, «нормальной аномалии» психики, а если оставить в стороне данный оксюморон, стоит сказать, что с таким психическим алгоритмом я до сих пор просто не сталкивалась, хотя пациентов повидала более чем достаточно.

— Ну и каков же твой вывод? — спрашивает Лопес. — Вменяема эта особа или нет, в соответствии с пунктом двенадцать, подпункт четыре? Так сказать, годна к строевой?

— Нет, — отвечает Лорна с неожиданной для себя уверенностью. — Эти результаты, в сочетании с полученными мною данными о бредовых идеях, воображаемых голосах и с учетом патологического нежелания говорить о негативных аспектах прошлого, указывают на то, что пациентка не в ладах с реальностью, а следовательно, не может адекватно способствовать собственной защите. В связи с чем я рекомендую направить ее на принудительное лечение.

— Говард? — Лопес бросает на коллегу вопросительный взгляд.

— Я не согласен. Она сознает, где находится, — Касдан начинает загибать пальцы, — отвечает на вопросы, понимает, в чем ее обвиняют, так что, с моей точки зрения, вполне в состоянии предстать перед судом.