Питер Джеймс - Антихрист
– Конечно. – Она сочувственно улыбнулась, так как знала, что, когда он просит кока-колы, ему действительно плохо: для него кола всегда была крайним средством от похмелья.
Джон открыл бумажник и достал оттуда визитную карточку банкира. Э. Сароцини. Джон начал придумывать ему письмо, схватился за диктофон, и вдруг заворчал телефон. Это была Стелла – мистер Сароцини был у нее на линии. Соединить его с Джоном?
Мистер Сароцини был вежлив, но гораздо более официален, чем прошлым вечером, – теперь он находился в режиме рабочего, а не светского общения. «Мне было очень приятно завязать с вами знакомство», – сказал он.
Джон вспомнил, как мистер Сароцини употребил слово «приятный» в отношении банкетного зала, и с замиранием сердца подумал, не относится ли и к нему банкир с той же снисходительностью.
– Мне тоже, – ответил Джон.
– Может случиться так, что мы встретимся сегодня в Аскоте. – По тону, каким было сделано это замечание, можно было ясно понять, что оно – всего лишь дань вежливости, а не назначение делового свидания.
– Буду рад. Спасибо за совет начет тех двух лошадей.
– Я бы не стал ставить на них свой дом, – сказал мистер Сароцини, – но они, без сомнения, достойны внимания.
Что-то в голосе мистера Сароцини заставило Джона решить поставить на них гораздо больше, чем он планировал.
Возникала краткая пауза, после которой мистер Сароцини сказал:
– В выходные я возвращаюсь в Швейцарию. Если вы завтра не заняты, не могли бы мы встретиться за ленчем?
Джон покосился на лежащий на столе раскрытый ежедневник. Пятница, 18 июня. Отмечено: ленч с бухгалтером.
– Хорошо, – сказал он. – У меня встреча, но я могу ее перенести.
– Завтра в полдень я буду у вас в офисе.
– Да, хорошо.
– Я был бы очень признателен, если бы вы подготовили для меня проверенные счета за последние три года, перспективный прогноз, документы по движению денежной наличности и план на пять лет.
Отвечая мистеру Сароцини, Джон постарался не выдать охватившего его волнения.
14
Его преподобие доктор Эван Фреер, профессор систематической теологии в Лондонском университете и архидиакон Оксфорда, был самым умным и влиятельным духовным лицом из всех, с кем был знаком Фергюс Донлеви.
Не обращая внимания на упирающуюся в обивку пружину, Фергюс сидел в древнем кожаном кресле в университетском кабинете Фреера. Комната была обставлена по-мужски: старая добротная мебель, потертые ковры, темные, прогибающиеся под весом книг стеллажи, небольшой открытый камин. Окно было поднято, и комнату наполнял сладкий запах свежескошенной травы.
Фергюс откусил от бисквита и отпил кофе, после июньской уличной жары наслаждаясь царящей в помещении прохладой. Они с Фреером были давними друзьями. Сейчас они пытались вспомнить, сколько же лет прошло со времени их последней встречи.
Фергюс ждал, обмениваясь с Эваном новостями. Он сказал Фрееру, что религия поддерживает его в хорошей форме (не сказав ему, однако, что тот сильно растолстел, а в волосах прибавилось седины). Фреер, облаченный в черную сутану, рассмеялся и парировал, что хотел бы быть в такой же хорошей форме, как Фергюс.
Если бы Фреер не выбрал карьеру священника и не принял обет безбрачия, он пользовался бы бешеным успехом у женщин. Из-за его красивого, по-романски смуглого лица многие отмечали, что он похож на Роберта де Ниро.
Фреер спросил Фергюса о его книгах, захотел узнать, над чем он сейчас работает. Фергюс неохотно ответил:
– Разрабатываю тему, поднятую Стивеном Хокином в его «Краткой истории времени». Но моя книга освещает вопрос гораздо шире и глубже.
– Когда она выходит?
Фергюс пожал плечами и ответил, что ему нужно переписать некоторые места – в этом загвоздка.
Фреер рассказал Фергюсу, что пару лет назад писал книгу по истории практик изгнания дьявола в Великобритании. Тогда редактор заставил его переписывать заново целые главы. Они сошлись во мнении, что редакторы – это зло.
Фергюс обмакнул бисквит в кофе и съел кусочек.
– Это Сьюзан Картер, – сказал он. – Мне она нравится, она совсем не глупа, но иногда она доводит меня до бешенства. Она думает, что читатели не смогут разобраться в том, что я пишу, и заставляет объяснять все на пальцах и детским языком.
Фреер улыбнулся:
– Но ты же доверяешь ее суждениям?
– Да, наверное… ну конечно доверяю. – Фергюс снова пожал плечами. – Просто меня это выбило из колеи, но это исключительно моя проблема. – Он вытащил из кармана сигареты и предложил одну священнику.
Фреер покачал головой:
– Бросил. Теперь только иногда трубку курю. Пепельница вон там. – Пока Фергюс прикуривал, он устроился в кресле поудобнее и выжидательно улыбнулся. Он понимал, что Фергюс пришел не только для того, чтобы повидать старого друга.
– Итак? – сказал он.
Фергюс глубоко затянулся сигаретой, откинулся назад и выдохнул дым вертикально вверх, в потолок.
– Помнишь афоризм Ницше о бездне? «Если долго вглядываешься в бездну, бездна тоже начинает вглядываться в тебя».
Фреер кивнул, не сводя с Фергюса проницательных глаз.
– Эван, у тебя когда-нибудь возникало насчет чего-либо плохое предчувствие?
– Предчувствие?
– Да. Не знаю, как объяснить. Ну ладно, начнем с другого. Мы вполне согласны друг с другом в том, что Иисус Христос действительно жил среди людей, хотя и подходим к этому убеждению с разных сторон.
Эван Фреер вопросительно посмотрел на Фергюса – нить его размышлений ускользала от священника.
– Три мудреца-волхва, – сказал Фергюс, – увидели в небе светящийся объект – звезду? – и поняли, что родился мессия. Так?
Фреер кивнул, еще не понимая, куда Фергюс клонит.
Фергюс махнул рукой, оставив висеть в воздухе тянущуюся за сигаретой нитку дыма.
– Я верю, что эта «звезда» была космическим кораблем, на котором Иисус – представитель другой, более мудрой цивилизации – прибыл на Землю. Ты веришь, что он родился в результате непорочного зачатия. Это непринципиально. Важно вот что: как трое волхвов почувствовали прибытие Иисуса, когда увидели звезду?
– Они почувствовали, что происходит что-то необычное.
– В их представлении что бы ни происходило – это хорошо?
Фреер улыбнулся:
– Это не совсем то, что я имел в виду. Но да, возможно, среди прочего они ощутили и это.
– А сейчас, в конце тысячелетия, многие люди чувствуют, что должно случиться что-то плохое. Касательно этого существует большое количество предсказаний, и некоторые из них были сделаны очень давно.
Священник налил себе еще кофе.
– Насколько далеко в прошлое ты хочешь зайти? Отступить до Нострадамуса? Библии?
– Может быть, еще дальше.
Фергюс встал, прошелся по комнате, остановился у окна и облокотился на подоконник. В саду внизу мужчина с конским хвостом полол грядку.
– Я говорю серьезно, Эван.
– Я всегда воспринимаю серьезно все, что ты говоришь. Я даже защищал твою статью в «Нейчер».
Фергюс обернулся, пораженный:
– Ты читал ее? Это было шесть лет назад.
– Ну да. Об ауре человека. Ты все еще веришь, что у людей есть аура?
– Это не вопрос веры. Это доказанный научный факт.
– И теперь ты видишь будущее в ауре человека?
– Нет, не вижу. Это чувство… оно не выражено ни визуально, ни как-либо еще. Это ощущение.
– Как часто у тебя появляется такое чувство?
– За всю жизнь не больше полудюжины раз. В первый раз перед смертью матери – тогда все было ясно, я много раз видел во сне момент катастрофы, видел ауру смерти вокруг нее. Все произошло именно так, как мне представлялось.
– И теперь это случилось снова?
Фергюс сел, затушил сигарету и в подробностях рассказал Фрееру, что он почувствовал и что, как он думает, это означает. Фреер слушал молча, не перебивая. Закончив, Фергюс по выражению лица священника не смог определить, верит тот ему или нет.
– Скажи мне, Фергюс, – спросил Фреер, – эти твои предчувствия… сколько раз они тебя обманывали?
– Ни разу.
Казалось, Фреер обдумывал эти слова очень долгое время. Затем он спросил:
– Ты скажешь этой женщине?
– У меня нет образа. Мне нечего ей сказать.
– Надо ли нам помолиться за нее?
Фергюс отказался от молитвы много лет назад, но здесь, рядом с каноником Эваном Фреером, почувствовал, что помолиться – это будет правильно.
Они встали на колени и, стоя плечом к плечу, вслух прочитали молитву Господню. Затем Фреер сказал:
– Господи, защити эту женщину.
А Фергюс прошептал в молитвенно сложенные ладони:
– Сьюзан, что бы ты там ни собиралась делать, не делай этого. Пожалуйста, не делай этого.
15
Трехлучевая звезда на радиаторе почтенного «мерседеса-пульмана» рыскала по сторонам со зловещей грацией ружейного прицела, преследующего свою цель, – лимузин плыл по течению одного из лондонских транспортных потоков.
