Черный халифат - Ирина Владимировна Дегтярева
– Тетя Катя? Она переехала к моей маме, а мне эти апартаменты в безвозмездное пользование передала.
– Везет некоторым. Вы, Александра, мыться первой пойдете?
– Нет. Я так вымокла, что только чаю горячего хочу.
– Тогда хозяйничайте на кухне без стеснения, – Петр бросил рюкзак под письменный стол в единственной комнате.
Ощущение, что песок забил все швы в одежде, застрял в волосах, вызывало раздражение, чесотку и желание побыстрее смыть его с себя.
Петр постоял перед зеркалом, вглядываясь в свое исхудавшее, сильно иссушенное солнцем лицо, только незагорелая кромка на лбу – от гутры [Гутра – белый головной убор. Носят как платок под уккал на юге и западе Ирака и в странах Персидского залива. Уккал – чёрный двойной шнур]. Он сейчас больше чем когда-либо походил на иракца. Если бы не православный крестик, висящий на шнурке на шее. Он надел его перед самым отъездом из Багдада, достав из тайника.
Горячий душ, запах московской воды постепенно снимали усталость физическую, но измотанность душевная еще не скоро пройдет. Водой ее не смоешь… Оставлять в квартире Александру одну Петр не боялся. Перед тем как уйти в ванную, убрал документы и деньги в сейф, вмонтированный в тумбу письменного стола. Там хранилось и наградное оружие. Он не успел сдать его на хранение в оружейку перед отъездом и переживал, что им могут поживиться грабители. Хотя квартира стояла на охране.
Петр вспомнил, что соседку-старушку действительно звали Екатериной Дмитриевной. Однажды ее кошка забралась через балкон к нему в квартиру, сидела в комнате целый день, пока он не вернулся со службы. Кошка нагадила на диване, изорвала на клочки газету и оставила на полировке журнального столика след когтистой лапы, напоминающий нотный стан. Дедуктивный метод подсказал, что кошка соседская.
В ванную из-под двери потянуло ароматом жареной рыбы. Петр знал наверняка, что холодильник пуст. Стало быть, рыбу с собой принесла Александра. Выяснилось, что она ее сама и поймала, а в загадочном чехле лежало не ружье, а складной спиннинг.
– Рыбачка Соня? – подмигнул Петр, принимая тарелку с сочными кусками рыбы из рук новообретенной соседки. – Есть хочу! Но поделиться мне особо нечем. Селедка, бородинский хлеб. Будешь? Была еще водка в холодильнике…
– Только водка и была, – Александра со своей порцией рыбы села за стол напротив, не слишком стесняясь или не показывая виду. – Видимо, вы давно не заглядывали домой.
– Давай на «ты», по-соседски. Водку на брудершафт пить не будем? – Увидев, что девушка покачала головой, решил: – Тогда преломим хлеб. – Он отломил половину от ломтика черного хлеба и протянул ей. – На Ближнем Востоке считалось, что преломление хлеба – это насыщение душ ушедших из нашего мира. Хлеб и воду бессмертной жизни хранит бог Ану.
– Что это за бог такой? – Александра с опаской посмотрела на кусок хлеба в своей руке.
– Это из шумеро-акадской мифологии. Бог неба, правил на небесах. С людьми дел не имел, только со своим братом – богами. Его волновали судьбы Вселенной.
– Любопытно, – сказала она таким тоном, словно ее это на самом деле нисколько не заинтересовало. – По всем признакам, ты с юга. Почти черный от загара, стосковался по черному хлебу и селедке. Не удивлюсь, что у тебя в рюкзаке соленые огурцы.
– Да, кстати, – Петр удалился в комнату, а, вернувшись, плюхнул на стол целлофановый пакет с солеными огурцами. – Ты телепат?
– Элементарное знание жизни, – улыбнулась она снисходительно.
– Везет мне на девиц с опытом. Так и норовят поучать! Еще в школе, помню, одна пигалица… – он вздохнул и махнул рукой. – Не в твой адрес шпилька, не напрягайся. Спасибо за рыбу. Как будто и сам на речке побывал. Тиной пахнет… Надеюсь, это не из Москвы-реки улов?
– Обижаешь! – Александра убрала со стола пустые тарелки. – Между прочим, в Москве-реке даже раки водятся. А ведь они в чистой воде живут.
– Только жрут все подряд, что на дне находят, – Петр скривился.
Саша молча вымыла посуду, недоумевая, как Петр несколько раз избежал прямого ответа, из каких таких далеких странствий вернулся, что настолько изголодался по тем продуктам, которые любят почти все русские. Если обычный отпуск на море, то, уж конечно, не стал бы отмалчиваться или менять тему разговора.
Петр достал из шкафа в комнате постельное белье, положил его на спинку дивана. С грустью посмотрел на свой старый диван. О нем он мечтал не меньше, чем о селедке. А спать придется на короткой тахте на кухне, поставив под ноги табурет.
– Да я тут лягу, – попыталась вежливо воспротивиться Саша. – Я вас и так стеснила.
– Брось! Ложись в комнате.
С антресолей он вытащил спальный мешок, устроился поверх него и сразу уснул. Петр мог спать хоть на земле. Сон его валил богатырский, но отдыха почти не приносил – снилось многое, чередой сменялись, как фильмы, последовательные, логичные и слишком правдоподобные сны. * * *
Выбритые щеки непривычно холодило. Облаченный в костюм и галстук, Петр топтался около запертого кабинета шефа, прикидывая, почему в таком спешном порядке и так внезапно его выдернули из Ирака. В Багдаде все складывалось как нельзя лучше…
Мимо по коридору буквально пробежал Теймураз Сабиров. Он ухитрился извернуться так, чтобы не встретиться взглядом с Петром, что едва не вошел в стену.
– Куда это ты, Мур?! Старых друзей не замечаешь?
Вместе с Сабировым они учились в ВИИЯ, оба арабисты. Лихо шастали к девчонкам пединститута в общагу. Съели пуд курсантской соли и выпили литры разной бурды на дружеских попойках. Вместе оказались в разведке, посерьезнели, возмужали, встречались редко и уже не предавались неуемному шумному веселью. Если попадали на чей-нибудь день рождения, то неизменно уединялись в самом дальнем углу или на балконе, голова к голове. Им всегда было о чем поговорить. Но не теперь… Сабиров таращился волчьим взглядом из-под черных бровей.
– Ты чего, дружище? – Петр придержал его за рукав.
Теймураз дернул плечом.
– На все готовенькое, да? Не ожидал от тебя, Горюнов!
– Да в чем проблема, объясни толком?! Меня оторвали от дела. «Срочно! Бегом!» Чего за паника такая?
Сабиров чуть смягчился. Знакомо наморщил переносицу, будто тут дурно пахло.
– Пойми, Петька, я готовился довольно долго, мы прорабатывали варианты. – Он подался вперед, чуть не боднув головой Горюнова. – Речь идет об ИГИЛ [ИГИЛ – террористическая организация, запрещенная в РФ] и Сирии.
– Вот, понимаешь, удивил! В регионе, где мы с тобой трудимся, сейчас все время речь идет об ИГИЛ. Ну и при чем тут я? Мне своих проблем в Багдаде хватает.
– Иди к
