Ребекка Джеймс - Красивое зло

Платье очень симпатичное, но я уже выбрала, что на самом деле хотела бы надеть. Красное, с поясом. Платье напоминает те, которые носила моя мама в семидесятые годы. Оно будет прекрасно сочетаться с моими высокими ботинками.

Элис внимательно смотрит на меня. Потом смеется и поднимает красное платье.

— Это?

Я киваю.

— Отличное платье, да? — Она прикладывает его к себе и смотрит в зеркало. — И дорогое. У тебя хороший вкус.

— Очень красиво. Почему ты не носишь его? По-моему, ты его ни разу и не надевала. Бережешь?

— Ой, нет. Я ношу другие. — Элис протягивает мне платье. — На, надевай.

Платье сидит идеально и отлично смотрится с моими ботинками. Красный цвет выгодно оттеняет мою смуглую кожу и темные волосы, и я довольно улыбаюсь Элис. Я очень рада, что пришла.

Элис идет на кухню и достает из холодильника бутылку шампанского.

— Вот, — говорит она, целуя бутылку. — Это моя настоящая любовь. И со вчерашнего дня я могу пить его на законных основаниях.

Она открывает бутылку, направляя пробку в потолок, и, не спрашивая, хочу ли я, наполняет оба бокала, затем забирает свой бокал и уходит в душ. Я поднимаю бокал и делаю крохотный глоток. Я не пила шампанское с той самой ночи, когда в моей семье случилась трагедия. Но теперь я наслаждаюсь вкусом, перекатываю каплю шампанского на языке, смакую каждый глоточек, наслаждаюсь тем, как расслабляется мое тело. Бокал пустеет, и я чувствую себя совершенно счастливой, беззаботной, семнадцатилетней — я плюхаюсь на диванчик Элис и весело хихикаю. Элис возвращается, я все еще сижу с блаженной улыбкой.

— Ничего себе! Ты выглядишь… — Я пожимаю плечами, не в силах найти подходящее слово. — Ты выглядишь просто ошеломительно!

— Спасибо, дорогая Кэтрин, — говорит она.

Элис сейчас поразительно красива — высокая, с полной грудью и длинными ногами, ее синие глаза сияют, кожа светится. Я тоже довольно хорошенькая, но на фоне Элис, кажется, теряюсь.

Пока мы дожидаемся такси, Элис берет наши пустые бокалы и снова наполняет их шампанским. Моя голова уже немножко кружится. Не могу сказать, что это неприятное чувство — я просто ощущаю легкость и свободу. И это вдруг пугает меня. Это чувство легкости, свободы, безопасности — опасная иллюзия. Под влиянием алкоголя люди совершают глупые, иногда непоправимые поступки. Я слишком хорошо это знаю.

Я беру бокал и притворяюсь, что пью.

Элис арендовала танцевальный зал на самом верху «Лайон Хоутел». Зал просто великолепный, с огромными деревянными окнами, из которых открывается вид на город. Играет оркестр, всюду белеют воздушные шарики, столы накрыты белоснежными скатертями. Элис заказывает нам шампанского, и никто не спрашивает, сколько нам лет, видимо, потому что это частная вечеринка.

— Фантастика! — Я с любопытством смотрю на Элис. — Это родители для тебя устроили?

— Нет, — презрительно фыркнула Элис. — Они даже не знают, как организовать барбекю, не говоря уже о таком.

— Они живут в Сиднее? — спрашиваю я.

— Кто? — хмурится она. — Родители? Ой, ну уж нет, слава богу. Они на севере.

Интересно, как же Элис умудряется жить в Сиднее и как платит арендную плату? Я-то думала, что ее содержат родители, но теперь это кажется маловероятным.

— Так или иначе, — говорю я, — очень хорошо, что ты затеяла такую вечеринку для своих друзей. Не думаю, что я смогла бы так расщедриться. Я предпочла бы потратить деньги на себя. Отправилась бы, например, в путешествие.

— Это я-то щедрая? Ты думаешь? — Элис пожимает плечами. — Да нет. Просто мне нравятся вечеринки. Нравится быть в центре внимания. Ничего другого мне просто не придумать. А поездки за границу мне неинтересны.

— Почему?

— Я там никого не знаю, и никто не знает меня. Что там делать?

— Ой! — Я смеюсь. Интересно, она шутит? — Там много интересного. Поплавать в Средиземном море, посмотреть Эйфелеву башню, Великую Китайскую стену, статую Свободы… для всего этого необязательно кого-то знать… — Тут я замечаю, что Элис смотрит на меня скептически. — Тебе, правда, это неинтересно?

— Нет. Мне тут хорошо. Я люблю своих друзей. Мне нравится моя жизнь. Зачем мне уезжать?

— Ну… — Я хочу рассказать о своем желании увидеть мир, но тут приходят первые гости.

— Элис, Элис! — кричат они и окружают ее. Некоторых ребят из школы я знаю, другие, старше нас, мне незнакомы. Кто-то оделся очень нарядно — в костюмы и платья, другие пришли в джинсах и футболках, но у них всех есть общее — они пришли на вечеринку к Элис, они хотят провести с ней время, хотят слышать ее радостный смех… И я больше ни о чем не думаю, ни о нашей разрушенной семье, ни о своих убитых горем родителях. Я танцую, смеюсь, флиртую. Я забываю о той ночи, когда поняла о себе ужасную правду.

После вечеринки у Элис одноклассники стали относиться ко мне куда дружелюбнее. В коридорах мне улыбаются незнакомые ребята, некоторые даже здороваются, хотя я удивляюсь, откуда они знают мое имя. Элис сама находит меня во время ланча, садится рядом и сплетничает, рассказывая разные истории про других учеников. Меня это веселит, и я рада проститься со своим одиночеством.

Я не задумываюсь, почему она стала проводить со мной так много времени. Если Элис говорит, что хочет со мной дружить, то ей и в самом деле нравится мое общество. Она внимательно выслушивает все, что я рассказываю, и я чувствую себя польщенной, я благодарна ей. Более того, впервые после смерти Рейчел я почти счастлива.

В четверг я звоню Элис и приглашаю ее к себе на субботу. Я живу с Вивьен, своей теткой по отцу. С ней легко, и вообще я очень рада, что больше не живу в Мельбурне, что я там, где никто не слышал о Рейчел и о сестрах Бойделл. Я много времени провожу в одиночестве, потому что Вивьен часто уезжает в командировки, а если она в городе, то выходные проводит где-нибудь с друзьями. Она всегда рада, когда я приглашаю кого-нибудь, и находит странным, что я не очень люблю общество, ведь чаще всего я довольствуюсь собственной компанией, люблю сама выбирать, что есть, что смотреть и какую музыку слушать.

— Я приготовлю обед, — говорю я.

— Звучит устрашающе, — отвечает Элис. — Надеюсь, ты хороший повар?

— Да. Это один из многих моих скрытых талантов.

— Скрытых, вот как? — Элис некоторое время молчит. — И у тебя их много, да?

Субботу я посвящаю закупке провизии. Я и раньше, еще до смерти Рейчел, часто готовила, так что прекрасно знаю, какие продукты мне нужны. Я покупаю курицу, стручки кардамона, йогурт, тмин, рис — все, что нужно для моего любимого карри. Я приготовлю все до прихода Элис, а когда она придет, поставлю блюдо на огонь, и пока мы будем болтать, оно как раз дойдет.

Я настолько привыкла прятаться, что сама себе удивляюсь, почему так жду прихода Элис. Не знаю, когда или как идея подружиться с кем-нибудь стала казаться мне такой привлекательной, но желание общаться с кем-то вдруг стало просто непреодолимым. И хотя я по-прежнему боюсь того, что раскроется моя тайна, и понимаю, что дружба может быть опасной, я все равно не могу подавить это чувство нетерпения.

Я прихожу домой, готовлю карри, принимаю душ и переодеваюсь. У меня еще час до прихода Элис, и я звоню родителям. Мы все переехали из Мельбурна около года назад. Там нас знали слишком многие, и слишком многие знали, что случилось с Рейчел. Стало невозможно переносить их жалость, ловить любопытные взгляды и слышать шепот повсюду, где бы мы ни появились. Я перебралась к Вивьен, чтобы учиться в Драммонде, одной из лучших школ на юге. Мои родители купили дом в Ньюкасле, на побережье. Они хотели, чтобы я жила с ними, считая, что я слишком маленькая, чтобы жить самостоятельно. Но их печаль давила на меня, их присутствие меня душило, и в конечном итоге я убедила их, что Драммонд — очень хорошая школа, а мое будущее зависит от хорошего образования, и они смягчились.

— Квартира Бойделлов. — К телефону подошла мама. Когда я переехала, я изменила свою фамилию и взяла фамилию бабушки — Паттерсон. Изменить фамилию оказалось очень легко, и, по крайней мере на бумаге, я стала совершенно другим человеком. Сестер Бойделл больше не было.

— Мама!

— Милая, я как раз хотела тебе позвонить. Мы с папой говорили про твою машину.

— Что?

— Да. Пожалуйста, милая, не спорь. Мы решили купить тебе новую. Сейчас есть более современные, с подушками безопасности. У нас появились деньги, и было бы неразумно разрешать тебе ездить на этой старой колымаге.

— Да ей же всего восемь лет, мама, — возражаю я.

Она продолжает, не слушая меня:

— Мы нашли прекрасный «пежо». Очень компактный и самый лучший с точки зрения безопасности. В городе он просто незаменим.

После смерти Рейчел родители постоянно беспокоятся о моей безопасности.

— Отлично, мама, — говорю я. — Спасибо!