Ли Чайлд - Триллер
Ли Чайлд
Новая личность Джеймса Пенни[2]
Джеймс Пенни стал совершенно другим человеком. А началось все тринадцать лет назад в калифорнийском городке Лейни в самый обыкновенный июньский понедельник в час пополудни. В самое жаркое время суток, в самое жаркое время года, в самой жаркой местности Штатов. Городок притулился у обочины дороги, ведущей из Мохаве в Лос-Анджелес. Если смотреть строго на запад, можно увидеть южные отроги Береговых хребтов; на востоке же в вечной дымке раскинулась пустыня Мохаве. В Лейни мало что происходит, а после того понедельника тринадцать лет назад события стали и вовсе крайне редки.
В городке имелась промышленность, а именно фабрика, занимающая приличный участок земли. Суровый местный климат не пощадил огромный металлический ангар, построенный в шестидесятые. Офисные помещения расположились в северной, тенистой части. На первом этаже размещались конторские служащие низшего звена: здесь выписывали счета, вели телефонные переговоры, подбивали бухгалтерские балансы. На втором этаже обосновались менеджеры. Угловой офис по правую руку раньше принадлежал менеджеру по персоналу, а теперь — менеджеру по человеческим ресурсам; это был тот же самый человек, сменилась только табличка на двери.
Перед дверью по длинному коридору второго этажа тянулся ряд стульев. Не далее как утром их принесла и расставила секретарша менеджера по человеческим ресурсам. На стульях в полной тишине сидели мужчины и женщины. Каждые пять минут одного из них вызывали в кабинет. Остальные, продолжая хранить молчание, пересаживались ближе к двери. Говорить нужды не было. Все знали, что происходит.
Был почти час дня, когда Джеймс Пенни опустился на ближайший к кабинету стул. Спустя пять долгих минут прозвучало его имя; Джеймс переступил порог кабинета и закрыл за собой дверь. Менеджера по человеческим ресурсам звали Оделл, он еще пешком под стол ходил, когда Джеймс Пенни начал работать на фабрике.
— Мистер Пенни, — произнес Оделл.
Джеймс ничего не ответил, просто сел и осторожно кивнул.
— Мы хотим поделиться с вами некоторой информацией, — продолжил Оделл.
Пенни лишь пожал плечами. Ему было известно, что его ожидает — завод полнился слухами. И не про него одного.
— Только покороче, хорошо? — попросил он.
Согласно кивнув, Оделл тут же сообщил:
— Мы увольняем вас.
— На лето?
— Навсегда, — отчеканил менеджер.
Пенни потребовалась пара секунд, чтобы осознать услышанное. Он догадывался, что скажет Оделл, но одно дело — догадываться, и совсем другое — услышать.
— Почему?
Оделл пожал плечами. Вид у него был такой, словно он и сам не рад случившемуся. С другой стороны, особенно расстроенным он тоже не выглядел.
— Просто сокращение. У нас нет выбора. Это единственное, что нам остается.
— Почему? — упрямо повторил Пенни.
Откинувшись в кресле и сцепив руки за головой, Оделл в который уже раз за день пустился в объяснения.
— Нам необходимо урезать расходы. Мы тратим слишком много денег. Прибыль низкая. Рынок сокращается. Ну, вы же понимаете.
Джеймс уставился в пространство и прислушался — снизу, из производственных помещений, не доносилось ни звука.
— Так вы закрываете фабрику?
— Мы сокращаемся, вот и все, — уточнил Оделл. — Фабрика не закрывается. Будет проводиться текущий ремонт, техобслуживание оборудования и тому подобное. Но уже не так, как раньше.
— Фабрика не закрывается? — допытывался Пенни. — Тогда почему вы меня увольняете?
Менеджер переменил позу: скрестил руки на груди, словно защищаясь. Наступил самый щекотливый момент в беседе.
— Тут все дело в уровне квалификации, — заметил он. — Перед нами встала задача собрать подходящую команду. Так что пришлось поломать голову. Боюсь, вы не соответствуете нашим требованиям.
— И что вас не устраивает в моей квалификации? — спросил Пенни. — У меня большой опыт. Семнадцать лет я здесь вкалываю. Что вам еще надо, черт побери?
— Ничего, ничего, — поспешно отозвался Оделл. — Но другие работники лучше. Мы должны думать о перспективах и поэтому принимаем в команду самых надежных специалистов, быстро обучаемых, таких, у кого нет проблем с выходом на работу. Вы же понимаете меня.
— Проблемы с выходом на работу? — удивился Пенни. — У меня, что ли? Да я семнадцать лет на фабрике! И вы говорите, что я не заслуживаю доверия?
Менеджер положил руку на лежащую на столе коричневую папку.
— Вы много времени болели. Отсутствовали на работе восемь процентов рабочего времени.
Пенни недоверчиво уставился на хозяина кабинета.
— Болел? Я не болел. У меня был посттравматический шок. После Вьетнама.
Оделл был слишком молод. Он снова покачал головой и произнес:
— Это не имеет значения. Еще раз повторяю: вы слишком часто не выходили на работу.
Джеймс Пенни сидел совершенно ошарашенный. Он чувствовал себя так, будто по нему проехалась машина.
— Мы стремились создать достойную команду, — добавил Оделл. — Менеджмент затратил массу усилий, и мы уверены, что приняли правильное решение. Вы не единственный, кто попал под сокращение. Мы лишаемся восьмидесяти процентов сотрудников.
Тогда Пенни взглянул прямо в глаза собеседнику и задал последний вопрос:
— Вы остаетесь?
Тщетно пытаясь скрыть улыбку, Оделл кивнул и ответил:
— Мы будем продолжать работу. Нам пока нужны управленцы.
В угловом офисе воцарилась тишина. На улице дул из пустыни горячий ветер, он кружился над металлическим ангаром в ленивых вихрях. Оделл открыл папку и достал голубой конверт. Протянул его через стол со словами:
— Ваше жалованье по июль включительно. Деньги перевели в банк сегодня утром. Удачи вам, мистер Пенни.
Пять минут, отведенные на беседу, истекли. Появилась секретарша Оделла и открыла дверь. Пенни понуро вышел из кабинета в коридор. Тем временем секретарша пригласила следующего бедолагу. Миновав длинную молчаливую очередь, Пенни спустился на парковку. Скользнул на сиденье красного «файрберда». Машина была почти новая (всего полтора года), он еще не расплатился за нее. Включив двигатель, он на небольшой скорости проехал милю до своего дома. Остановил автомобиль на подъездной дорожке и, забыв выключить мотор, погрузился в раздумья.
Он представил себе визит нежданных гостей — людей из коллекторского агентства, которые забирают его машину. Единственную вещь в жизни, о которой он по-настоящему мечтал. Он вспомнил, какую дикую радость испытал при ее покупке. Это случилось вскоре после развода. Он тогда проснулся и сразу понял, что прямо сейчас может пойти к агенту по продажам, подписать необходимые бумаги и получить автомобиль. И не будет никаких упреков и возражений со стороны жены. Так он и поступил: направился в салон, сдал старый драндулет, выполнил необходимые формальности и стал счастливым обладателем «файрберда». Возвращаясь домой за рулем собственного авто, Пенни находился на седьмом небе от счастья.
С тех пор он еженедельно до блеска надраивал свое сокровище. Внимательно следил за рекламой и пробовал все «волшебные» средства для мойки и ухода за машиной. И она, сверкающая, каждый день стояла перед фабрикой как ярко-красный символ достижений. Как радостное утешение после этой дерьмовой и нудной работы. Пусть в жизни Пенни много чего не хватало, но у него был «файрберд».
Джеймс почувствовал, как внутри клокочет безрассудная ярость. Он выскочил из машины, побежал к гаражу и взял там запасную канистру с бензином. Быстро вернулся в дом. Открыл входную дверь. Вылил бензин на диван. Не найдя спичек, зажег на кухне газовую плиту и размотал большой рулон бумажных полотенец. Один конец рулона он положил на диван, а второй протянул к зажженной конфорке. Самодельный бикфордов шнур немедленно вспыхнул. Пенни помчался к машине, быстро включил зажигание и погнал на север в направлении Мохаве.
Когда языки пламени стали пробиваться через щели в крыше, соседка заметила неладное и тотчас позвонила в пожарную бригаду. Но безуспешно. В Лейни не было профессиональных пожарных, а добровольные члены бригады в ту самую минуту сидели в здании фабрики в узком коридоре второго, административного этажа. Легкий ветерок из пустыни превратился в сильный ветер, и когда Пенни был уже в тридцати милях от Лейни, языки пламени принялись лизать растущий перед его домом сухой кустарник. А когда он в банке городка Мохаве обналичивал последний чек, огонь перекинулся на лужайку соседки и стал постепенно подбираться к заднему крыльцу ее дома.
Как и любой другой калифорнийский город, возникший в результате экономического подъема, Лейни вырос очень быстро. Фабрику воздвигли в начале первого президентского срока Никсона. Сотни акров апельсиновых рощ были в одночасье перепаханы бульдозерами, и на их месте появилось пять сотен каркасных домов, так что за год население городка увеличилось вчетверо. Дома в целом были неплохие, если не считать того, что за тридцать один год, с той поры как их возвели, дождь в Лейни шел не больше десяти раз и деревянные конструкции высохли до предела. Дни напролет дома были опаляемы беспощадным солнцем и овеваемы горячими ветрами пустыни Мохаве. Конечно, никто в городе не знал, что такое пожарные гидранты. Постройки располагались совсем рядышком друг с другом и не были защищены от возможной огненной стихии. Впрочем, в Лейни никогда и не случалось серьезных пожаров. До того понедельника.
