Золото (Золотая шахта) - Смит Уилбур

– Двести шестнадцать унций, – объявил результат Хосе. Его весы были настроены с двадцатипроцентной погрешностью, разумеется, в пользу Хосе.

– Тысяча восемьдесят рандов, – согласился Большой Король, и Хосе направился к большому зеленому сейфу в углу комнаты.

31

Терри Стайнер вошла в бар «Грейп энд Гейбл» отеля «Президент» в четырнадцать минут второго, а поднявшийся из-за стола ей навстречу Харри Хершфилд вдруг подумал, что четырнадцатиминутное опоздание вполне оправданно для такой прелестной женщины. Бабушка Терри посчитала бы, что пришла рано, если бы опоздала на такое время.

– Ты опоздала, – проворчал Харри, посчитав, что все же не стоит прощать ей все подряд.

– А ты – огромный, приятный, ворчливый, бесподобный старый медведь, – ответила Терри и быстро поцеловала его в кончик носа, прежде чем он успел увернуться.

Харри выпрямился и заурчал от удовольствия. Ему стало наплевать, что сидящие за соседним столиком и с трудом сдерживающие улыбки Марэс и Харди разболтают о случившемся всем членам «Ранд-клуба».

– Добрый день, миссис Стайнер. – Бармен в алом пиджаке вежливо улыбнулся. – Приготовить вам «манхэттен»?

– Не искушайте меня, Томас. Я на диете. Принесите стакан содовой.

– На диете, – проворчал Харри. – И так одни кожа да кости. Сделай ей «манхэттен», Томас, и не забудь положить вишню. Ни одна женщина из семьи Хершфилдов не выглядела мальчиком, и ты не будешь первой. – Он подумал и добавил: – Обед я тоже заказал, не позволю тебе умирать с голоду в моем присутствии.

– Какой ты вредный, Попс.

– А теперь, моя молодая леди, расскажи, чем ты занималась все это время.

Они беседовали как друзья, добрые, верные друзья. Их привязанность друг к другу объяснялась не одними лишь кровными узами. Это было родство не только тел, но и духа. Они сидели, наклонившись друг к другу, разговаривали, наслаждаясь близостью, и неторопливый ход беседы нарушали только звонкий смех Терри или низкий хохот Харри.

Они так увлеклись беседой, что метрдотель был вынужден подойти к их столику.

– Мистер Хершфилд, шеф-повар – в слезах.

– Господи! – воскликнул Харри, взглянув на старинные часы над стойкой бара. – Почти два часа. Почему мне не сказали?

Устрицы только утром доставили из Мосселбая, и Терри, попробовав их, зажмурилась от удовольствия.

– В среду я ездила с Манфредом на шахту «Сондер дитч».

– Да, я видел фотографию в газете. – Харри съел двенадцатую, последнюю, устрицу.

– Должна сказать, мне понравился твой новый генеральный директор.

Харри отложил вилку, его морщинистые щеки слегка покраснели от приступа гнева.

– Ты имеешь в виду Фреда Пламмера?

– Не глупи, Попс. Я говорю о Родни Айронсайдсе.

– Это твой вечно умывающийся придурок муж подговорил тебя? – Харри рассердился не на шутку.

– Манфред? – Она была искренне удивлена вопросом, Харри видел это. – А он здесь при чем?

– Хорошо, забудь об этом. – Харри выбросил Манфреда из головы. – Что тебе нравится в Айронсайдсе?

– Ты слышал, как он говорит?

– Нет.

– Просто здорово. Уверена, он первоклассный горняк.

– Так оно и есть. – Харри ждал, что еще она скажет.

Питер убрал тарелку Терри, предоставив ей так необходимые несколько секунд. Она вдруг поняла, что назначение Рода на должность генерального директора не является окончательно решенным. В действительности Попс уже выбрал на эту должность краснолицего Пламмера. Короткое раздумье, и она решилась. Она пойдет на что угодно, используя даже запрещенные приемы, лишь бы Рода не обошли вниманием.

Питер подал холодного лангуста, а когда он ушел, Терри посмотрела Харри прямо в глаза. Она так искусно умела увеличивать свои и без того огромные глаза, а сейчас они к тому же наполнились слезами. Эффект был просто потрясающим.

– Знаешь, Попс, он так мне напомнил фотографии отца.

Полковник Бернард Хершфилд – отец Терри – сгорел в танке у Сиди-Резех. Она увидела, как лицо Харри исказила гримаса боли, и почувствовала себя виноватой. Стоило ли прибегать к столь сильному оружию?

Харри ковырял лангуста вилкой, так низко опустив голову, что она не видела его лица. Терри коснулась ладонью его руки.

– Попс… – прошептала она.

Он поднял голову, и она увидела, как возбужденно горят его глаза.

– Ты совершенно права! Он немного похож на Берни. А я рассказывал тебе, как мы с твоим отцом однажды…

Терри облегченно вздохнула. «Я не обидела его, не причинила боль, – подумала она. – Ему самому понравилась идея, действительно понравилась». Чисто женским чутьем она выбрала единственно возможный способ убедить его и заставить изменить свое решение.

32

Манфред Стайнер застегнул пристежные ремни и откинулся в кресле «Боинга-707». Его немного мутило, так сильно было чувство облегчения.

Айронсайдс получил назначение, а сам он был в безопасности. Харри Хершфилд вызвал его два часа назад, чтобы пожелать счастливого пути и удачи на переговорах. Манфред стоял перед ним и лихорадочно размышлял, как естественно перевести разговор в нужное ему русло. Харри сам спас его:

– Кстати, я отдаю «Сондер дитч» Айронсайдсу. Думаю, пора внести свежую струю в высшие эшелоны.

Все очень просто. Манфред до сих пор не мог поверить, что кошмары и тревога за собственную жизнь, преследовавшие его последние четыре дня, закончились. Айронсайдс получил назначение. Он мог сказать им в Париже: «Айронсайдс получил назначение. Мы готовы начать работу».

Звук двигателей изменился, «боинг» покатился вперед. Манфред повернул голову и посмотрел в иллюминатор. Он не смог разглядеть Терри на смотровой площадке аэропорта Яна Смутса. Затем вид заслонил огромный «боинг» компании «Пан-Ам», и он отвернулся от иллюминатора. Вдруг ноздри его раздулись, и он быстро огляделся вокруг.

Пассажир в соседнем кресле снял пиджак. Это был грузный человек, который явно не пользовался дезодорантом. Манфред в отчаянии оглядел весь салон. Самолет был полон, вероятность поменяться с кем-нибудь местами весьма невысока. К его ужасу, сосед достал из кармана пачку сигарет.

– Вы не можете курить, – закричал Манфред. – Знак еще не погас.

Запах смеси табачного дыма и пота будет просто невыносимым.

– А я и не курю, – ответил пассажир. – Пока. – Он зажал сигарету губами и уже приготовил зажигалку.

«Почти две тысячи миль до Найроби», – в отчаянии подумал Манфред, чувствуя подступающую к горлу тошноту.

33

– Терри, дорогая, объясни, почему я должна ехать в Китченервилль и смотреть на толпу скачущих дикарей?

– Джой, сделай мне одолжение, – взмолилась Терри в трубку.

– Это нарушает все мои планы на уик-энд. Я отвезла детей к бабушке, специально купила книгу «Маленький городок в Германии», собиралась славно провести время за чтением и…

– Джой, умоляю, ты моя последняя надежда.

– Когда мы вернемся домой? – Джой уже сдавалась, и Терри, почувствовав слабину, безжалостно бросилась в атаку.

– Возможно, ты встретишь настоящего мужчину, и он увлечет тебя…

– Нет, спасибо, – прервала ее Джой. Она развелась год назад, но до сих пор не оправилась от потрясения. – Сыта настоящими мужчинами по горло.

– Джой, не собираешься же ты тосковать всю оставшуюся жизнь. Взбодрись, заеду за тобой через полчаса.

Джой обреченно вздохнула:

– Я тебя проклинаю, Терри Стайнер.

– Через полчаса, – повторила Терри и быстро положила трубку, пока подруга не передумала.

– Я играю в гольф. Сегодня суббота, и я играю в гольф, – упрямо повторил доктор Дэниел Стандер.

– Ты помнишь, как я поехал в Блумфонтейн, чтобы только… – начал было Род, но Дэн прервал его:

– Хорошо, хорошо, я помню. Не стоило снова напоминать об этом.

– Ты многим обязан мне, Стандер, – напомнил Род. – А я прошу всего лишь провести со мной один субботний день. Для тебя это слишком много?