Дэвид Хьюсон - Укус ящерицы
Коста уже заметил, с каким интересом слушают инспектора женщины. Фальконе знал, что делает.
– Что он убил жену, а затем, вероятно, покончил с собой? – предположила Эмили.
Тереза покачала головой.
– Самосожжение как форма самоубийства встречается крайне редко, – заговорила она. – Мужчины, убивающие своих жен, обычно довольно трусоваты. Это не мое личное мнение, а вывод, сделанный на основании наблюдений. Такие обычно принимают таблетки. Или разбиваются на машине. Но еще чаще берут нож и режут запястья. Кишка у них тонка, так что до конца дело доводят немногие.
– Тогда что, несчастный случай? – спросил Перони.
Тереза ткнула его в бок локтем. Сильно.
Фальконе просиял.
– Видите? – обратился он к коллегам. – Всего лишь несколько фактов, а мы уже обнаружили кое-что, чего не знаем. И что будем делать без наших помощниц?
Тереза поморщилась:
– Пожалуйста, Лео, давайте обойдемся без дешевой лести Здесь что-то не так, Этот… Уриэль, да? Taк вот, Уриэль Арканджело как мне представляется, погиб не без причины. Насколько сильно он обгорел? Исследовали ли его одежду?
– Я детектив. – Инспектор пожал плечами. – И не могу дать точный ответ. Обгорел он ужасно, но только выше пояса. Остальная одежда сохранилась почти нетронутой. Тело было покрыто пеной, что сильно мешало проведению экспертиз. По крайней мере так мне сказали. Но ведь здесь и специалисты не вашего калибра. Или… – Он сделал вид, что мысль эта только сейчас пришла ему в голову. – Или не столь, как я подозреваю, прилежные в работе. Вы бы посмотрели сами.
– Ну вот опять, – пожаловалась Тереза. – Хотите, чтобы я помогла, Лео, перестаньте петь мне дифирамбы.
– Как пожелаете. Что еще нам известно?
Комментарии инспектора по поводу ключа весь день не давали Косте покоя. Выведя очевидное заключение, Фальконе выставил его полным идиотом. Теперь Ник понимал почему.
– Что ключ, возможно, означает не то, что мы предполагаем, – заметил он.
Перони кивнул.
– А что же?
– Дверь могли закрыть снаружи. Кто-то запер Уриэля в мастерской, а он всего лишь пытался открыть замок. Вот только… Фальконе снова поднял пакет.
– Вот только… Почему же тогда он не открыл дверь и не вышел?
– У меня в Риме есть знакомый инспектор, – сказала Тереза. – Большой любитель читать лекции. Дома у него редко рот закрывается. Так вот однажды этот инспектор сказал, что искать всегда нужно самое простое решение. Обычно оно же единственно верное.
Фальконе отпил вина и мечтательно закрыл глаза.
– В Риме – да, так оно и есть. Но мы не в Риме. Не забывайте об этом. И еще кое-что. У погибшей был сотовый телефон.
Все выжидающе посмотрели на него.
– И что в этом такого удивительного? – спросил Перони. – Мобильным телефоном сейчас никого не удивишь, они есть у всех.
– Только не у Арканджело. Я спрашивал у Рафаэлы. Она сказала, что сотового, насколько ей известно, ни у кого нет. Однако ж нашелся. В углу мастерской. Я сам его там обнаружил. Под складным столиком, на котором перевозят стекло. И который вполне мог быть использован, чтобы перевезти тело к печи. Похоже, наши венецианские коллеги не знают, что такое тщательный обыск места преступления. Я навел справки в телефонной компании. Телефон зарегистрирован на имя Беллы Браччи. Ее девичью фамилию. И адрес указан тот же, что у Браччи. Исходящих звонков за последние недели не зарегистрировано, и это, несомненно, указывает на то, что использовался он в первую очередь для приема. Входящие, если они блокируются, проследить нельзя. Но за девяносто минут до получения первого сообщения о пожаре с телефона позвонили. Куда? В офис Арканджело, что позади мастерской. То есть туда, куда, насколько нам известно, скорее всего заходил Уриэль перед тем, как отправиться на работу.
Тереза записала что-то на салфетке.
– Я понимаю, к чему вы ведете. Но мы опять-таки упираемся в ту же проблему. У Уриэля был ключ. Он мог, если бы захотел, в любой момент выйти оттуда. И то, что он не вышел, говорит только об одном: Уриэль далеко не безвинен.
Фальконе положил перед ней пакетик с ключом.
– Что вы о нем думаете? Тереза в отчаянии вскинула руки.
– Это же ключ! А я патологоанатом. И в ключах не разбираюсь.
– Можете достать, – разрешил Фальконе.
– Ну вот, – вздохнул Перони. – Что я говорил…
Тем не менее Тереза достала ключ, повертела его в своих больших сильных пальцах, поднесла поближе и нахмурилась:
– С ним поработали. – Она бросила связку на стол и посмотрела на инспектора. – Повторяю, я не специалист, но даже мне ясно, что кто-то отпилил один зубец. И что, открывает?
– Смотря что открывать, – ответил Фальконе. – Я вставил его в замок. Подошел. Я повернул. Повернулся. И еще раз повернулся. И еще. И еще. Что называется, холостой ход. Не закрывает. И не открывает. Что и требовалось доказать.
– А ключи Беллы исчезли, – добавил Ник.
Все пятеро молча переваривали информацию. Подошедшая официантка спросила насчет десерта. Обрадованный Фальконе заказал тирамису. Остальные промолчали.
– Сделайте пять, – попросил инспектор, – Аппетит к ним еще вернется.
Девушка ушла в кухню, откуда донесся женский смех.
– Здесь отлично кормят, – бодро заметил Фальконе. – Жаль, вы не сказали мне раньше.
Перони метнул на него сердитый взгляд.
– А я уже жалею, что поделился с вами, Лео. Почему вы не оставили ключи в квестуре?
Фальконе изобразил удивление:
– Вам не кажется, Джанни, что квестура – последнее место, где можно обсуждать такого рода дела? Они ведь действуют в первую очередь в интересах Хьюго Мэсситера. Вы сами видели, как заискивает перед ним Рандаццо. Легко представить, как англичанин поведет себя на острове. Квестура пытается свалить дело на нас, чтобы мы представили обе смерти в удобном им виде. И все ради того, чтобы Мэсситера провозгласили спасителем Мурано, а чиновникам не пришлось отвечать на неудобные вопросы о состоянии их банковских счетов.
– И нам ничего не остается, как исполнить их пожелания, – проворчал Перони. – Начнем дурака валять – жизнь они нам попортить могут сильно. Рандаццо осел. А Мэсситер – птица важная. Не удивлюсь, если у него ниточки и в Квиринальский дворец тянутся.
– Самое уместное замечание за весь вечер. – К раздражению остальных, Фальконе снова безмятежно улыбнулся. На сей раз его улыбка адресовалась Нику. – Ты был прав. Имя действительно известное. Мэсситер владеет крупным аукционным домом. Офисы в Лондоне и Нью-Йорке. И скандал тоже имел место. Пять лет назад его, если бы нашли, арестовали бы на месте.
– Но теперь-то он чист? – спросил Ник.
– Как стеклышко, – заверил его Фальконе. – Иначе бы никогда сюда не вернулся, верно? А история весьма интересная. Вот… – Он открыл кейс, который предусмотрительно принес с собой, и достал две папки. – Здесь фотокопии того, что мне удалось обнаружить. Многое, боюсь, отсутствует. Досье на мистера Мэсситера за минувшие годы успело изрядно похудеть. – Он пожал плечами. – Кому нужен бумажный хлам? Зачем хранить информацию на невинного человека? Тем не менее я хочу, чтобы вы ознакомились с тем, что здесь есть, до нашего завтрашнего разговора с ночным сторожем. Прочитаете – поймете почему. Перони неприязненно посмотрел на папки.
– Нам отпустили неделю. Больше у нас нет. Потом все начнется сначала. Неприятности.
Фальконе принюхался к принесенной траппе, сделал маленький глоточек – на пробу, – одобрительно кивнул и поблагодарил официантку. Коста с любопытством наблюдал за инспектором, никогда прежде не замеченным в расположенности к спиртному.
– Недели должно хватить. Не думаю, что дело такое уж сложное. Оно просто… не столь очевидное, как могло показаться с первого взгляда. Им нужен такой результат, чтобы Арканджело остались чисты и могли продать остров Мэсситеру. А тот, взойдя на пьедестал, смог бы отблагодарить тех, кто помог ему туда забраться. Всех этих продажных чиновников. Город их, а не наш. Мне безразлично, чем все закончится. Что получим, то и представим. Разумеется, нужно прояснить вопрос с этим произвольным самовозгоранием. Подумать, как решить проблему с ключом. Пока полной ясности нет. И еще нам надо побольше разузнать о Белле Арканджело.
– Что сказано в протоколе о вскрытии? – профессионально поинтересовалась Тереза.
– Много ли можно сказать о кучке пепла? Она ведь была в печи. Пролежала бы чуть дольше…
– Необходимо познакомиться с ее медицинской картой, – посоветовала Тереза. – В отсутствие стоящих вещественных доказательств искать их надо в других местах. И телефон… Не мне вам говорить, на что он может указывать.
– Роман на стороне? – предположила Эмили.
– По крайней мере что-то такое, что она предпочитала держать в секрете. Но давайте не будем забегать вперед, – предупредил Фальконе.
Эмили огорченно вздохнула:
– И это, по-вашему, отпуск?
