Жильбер Галлерн - Цена тревоги
Доберман вылетел из зарослей, как черная ракета, и, подбежав к Хлое, стал прыгать вокруг нее. Она потрепала его по загривку, чтобы успокоить:
— Спокойно, пес! Мы идем гулять!
Они втроем подходили к калитке, и Николь уже вынула ключ из кармана, когда их остановил окрик:
— Эй! Вы куда?
Это был голос Мартина. Она обернулась. Мартин и Матьё подходили к ним с решительным видом. Они были похожи на солдат, наткнувшихся на вражеский батальон.
— Вы же видите, — ответила Николь, — мы хотим прогуляться.
— Почему бы вам не остаться в парке? Ведь…
— Потому что мы хотим прогуляться по лесу.
— Хорошо. Не надо сердиться. Я пойду с вами…
— Не может быть и речи!
— Но моя работа…
— Ваша работа заключается в том, чтобы доставлять нас туда, куда нам нужно. Сейчас мы идем гулять, и вы нам не нужны.
— Между тем господин Берже ясно указал: я должен сопровождать вас, чтобы защищать…
— Он имел в виду наши поездки в город. В случае, когда мы идем куда-то вечером, в ненадежных местах. Но не в четыре часа дня в лесу вокруг дома, куда мы ходили на прогулки уже миллион раз до вашего появления и ничего с нами не случалось!
Мартин выпрямился. Он был одет в рубашку и брюки цвета хаки, которые Николь уже несколько раз видела на нем. Это одеяние и короткая стрижка делали его похожим на военного. Он показался ей жалким. Столько усилий, чтобы соответствовать образу, который он сам себе создал… да он похож на этих кукол в маскировочных костюмах, которых сейчас делают для мальчиков.
— Если с вами что-то случится…
Николь покачала головой. Она устала спорить с ним.
— Ничего с нами не случится. И Бебе мы берем с собой. Никто нам ничего не сделает.
Мартин колебался:
— И все-таки…
Это было слишком. Она не собирается провести здесь целый вечер, выясняя, можно ли ей пойти на прогулку. Последний раз она спорила по этому поводу со своими родителями двадцать лет назад!
— Послушайте, — процедила она, — или вы нас оставите в покое, или я никуда не пойду. Ясно? Мне надо отказаться от прогулки только потому, что вы настаиваете на том, чтобы нас сопровождать?
Мартин понял, что она не уступит, и поднял руки, как бы извиняясь.
— Хорошо-хорошо, — проговорил он. — Вы выиграли. Но я снимаю с себя всякую ответственность, если…
— Не беспокойтесь, вас к ответственности не привлекут!
Николь только сейчас заметила, что Хлоя вложила ладошку ей в руку и что в течение всего разговора она сжимала руку девочки, делая ей больно. Она повернулась к сыну:
— Ты пойдешь с нами, Матьё?
Секунду мальчик колебался.
— Нет, — наконец сказал он. — Мы еще не завершили обход.
Николь почувствовала, как к горлу подступил комок. Она хотела было настоять, но удержалась.
— Ну хорошо.
Она вставила ключ в новый замок калитки и открыла ее. Собака протиснулась между ней и стеной и выбежала в лес, на свободу.
Николь с Хлоей последовали за ней.
Они гуляли больше двух часов, разговаривая обо всем, что только могло интересовать восьмилетнюю девочку.
Хоть Николь и жалела, что Матьё не пошел с ними, она все же была рада остаться наедине с дочкой, такие минуты были бесценны.
Хлоя забыла свои огорчения, и Николь тоже развеялась. Наверное, теперь она сможет еще поработать над своей трудной картиной. Они вошли на территорию замка, Николь неохотно повернула ключ в замке, закрывая калитку. Внезапно ей стало зябко, словно здесь, в парке, царил более холодный климат, и ей снова показалось, что она закрывает за собой дверь своей тюрьмы.
Она встряхнула головой, чтобы прогнать мрачные мысли. Нужно взять себя в руки, иначе закончится тем, что она не сможет больше жить в замке!
Движимая непонятным побуждением, Николь прошла метра два вдоль стены. Наконец она нашла, что искала — ложбинку среди камней, достаточного размера, чтобы там поместился ключ.
— Мартин был бы недоволен! — заметила девочка, поняв, что она хочет сделать.
— Здесь командует не Мартин! — ответила Николь, широко улыбнувшись ребенку.
Хлоя улыбнулась в ответ, гордясь, что мама доверяет ей такой секрет.
Николь была довольна своей идеей. Она спрятала здесь ключ в пику Мартину. Хотелось показать ему, а скорее доказать себе, что его распоряжения мало ее касаются и что она продолжит вести ту жизнь, к которой привыкла. Еще она сделала это для Хлои. Ребенок должен знать, что охранник не распоряжается их жизнью и никогда не будет распоряжаться. И что не нужно его бояться.
Но, пряча ключ, совершая этот символический и смешной жест, она испытывала смутную тревогу. Словно обман Мартина даже по такому пустячному поводу, как ключ, мог повлечь за собой какие-то серьезные последствия, какие — она точно не знала. Она обернулась, боясь, что он вдруг выйдет из-за дерева и станет ругать ее за непослушание.
Она не позволит Мартину испортить себе жизнь. Не следует изменять свои привычки и позволять ему решать, что ей позволено, а что — нет. Она у себя дома, она совершеннолетняя, и он не будет приказывать ей.
Она покачала головой, словно отгоняя назойливую муху, и поглубже засунула ключ между камней.
31
Мартин проснулся словно от толчка. Тело было покрыто испариной, несмотря на свежую сентябрьскую ночь. С минуту он лежал неподвижно, устремив взгляд на невидимый потолок. Интересно, что же его разбудило? В парке раздался лай. Ах, вот оно что!
— Проклятая псина! — пробормотал он.
Он встал с кровати. Может, что-то происходит, раз собака лает? Он должен проверить. Это его работа. Он без сожаления оставил свое ложе со сбитыми простынями. Ему не помешает немного подышать свежим воздухом. Он посмотрел на будильник. Два часа ночи.
Не зажигая света, он натянул брюки, сунул ноги в сандалии. Подойдя к двери, подумал было взять оружие. Собака залаяла снова, но в ее лае не было ничего необычного. Наверное, просто кто-то прошел мимо дома.
Он открыл дверь и спустился по ступеням. Угол дома был погружен во тьму. Надо бы спилить все деревья по периметру дома, но Жозеф и слышать об этом не хочет. Старик такой же упрямый, как и его жена! Ведь нетрудно понять, что эти деревья представляют опасность для обитателей замка. Кто угодно может спрятаться в зарослях!
Темные закоулки словно созданы для всяких жуликов! Мартин не колеблясь вошел в неосвещенное пространство. Собачий лай раздавался теперь редко.
Он вышел к фасаду дома. Доберман стоял на террасе, смотрел на кусты, растущие вокруг дома, и изредка коротко лаял, наверное, на всякий случай.
— Паршивый пес! — прошептал Мартин.
Собака повернулась к нему, заметив его присутствие. Ее пасть приоткрылась, показались внушительных размеров клыки, она глухо зарычала.
— Успокойся, дурак, это я! — Мартин сделал несколько шагов, чтобы собака узнала его, но результат получился противоположный. Или у пса было плохое зрение, или он решил воспользоваться темнотой, чтобы отомстить ему, но он вдруг распрямился как пружина, перепрыгнув одним махом четыре ступеньки. — Бебе! Это я!
Собака не слышала. Она бежала к нему, черной тенью бесшумно скользя над землей. Мартин бросился бежать в направлении конюшен. Он услышал, как пса занесло на повороте, когда они огибали угол дома.
Мартин чувствовал, что сердце его сейчас разорвется. Он не звал на помощь. Это было бесполезно. Пока Берже проснутся и вмешаются, зверюга разорвет его на части. Не останавливаясь, он сбросил сандалии и прибавил скорости. Теперь вместо горячей испарины, которая заливала его при пробуждении, тело покрывал ледяной пот.
Кровь стучала в висках. Мартин был в ужасе, но в голову ничего не приходило. Не мог же он остановиться и бороться с собакой. Единственное, что ему оставалось, — укрыться у себя в квартирке, прежде чем пес догонит его.
Самое кошмарное было то, что собака не лаяла. Когда она его догонит, то разорвет на клочки в жуткой тишине.
Никогда еще Мартин не бегал так быстро. Он добежал до лестницы, удивляясь, что еще жив, и стал подниматься, перепрыгивая через четыре ступени, отталкиваясь руками от перил. Добравшись до площадки перед дверью, он услышал, как собачьи когти застучали по нижним ступеням лестницы.
К счастью, выходя, он не закрыл дверь. Он ввалился внутрь и захлопнул ее за собой. Перегородка содрогнулась, когда собачья туша со всего маху ударилась об нее. Мартин почувствовал, как дверь вибрирует под его ладонью.
Собака поднялась и встала на задние лапы. Она заглядывала через стекло, положив лапы по сторонам оконца.
Какое-то мгновение Мартин думал, что чудовище бросится на него сквозь стекло, чтобы вонзить ему в горло свои клыки. Он подумал о карабине, находящемся в спальне. Пока он его зарядит, собака уже будет в комнате.
Но пес стоял неподвижно, скаля клыки. Он словно колебался. Они смотрели друг на друга с ненавистью.
