Виктор Глебов - Дыхание зла
– Вы согласились?
– Нет, конечно! Впустить в свое тело дух убитого? Ни за что!
Самсонов понимающе кивнул.
– Каким же способом вы решили воспользоваться в результате?
– Алфавитным кругом. Это что-то вроде зеркала, в котором отражается личность медиума.
– Что вы имеете в виду? – спросил Самсонов. Во время разговора он заметил, что Левакина время от времени переводит взгляд на кого-нибудь в толпе и секунд десять неотступно следит за человеком. Он попытался понять, кто вызывает у девушки интерес, но не смог, а спрашивать не хотелось.
– Если медиум после спиритического сеанса чувствует усталость, рассеянность, ощущает потерю сил, значит, ему нужно на время прерваться и восстановить психические силы, – объяснила девушка. – Кроме того, следует продумать более эффективные меры защиты от негативно настроенных эманаций. После правильно проведенного сеанса должны ощущаться спокойствие, легкость и вообще только положительные эмоции. Главное – не увлекаться слишком сильно, потому что это тоже опасно.
– Чем же? – Самсонов поймал себя на мысли, что задает вопросы автоматически, просто потому что ему нравится наблюдать за тем, как двигаются похожие на внутренность раковины губы.
– Чрезмерный энтузиазм может привести к истощению психических сил и, как следствие, к ослаблению защиты. А духи могут воспользоваться этим и завладеть телом медиума.
– Как вы поняли, что можете быть контактером? – спросил Самсонов, использовав термин, который уже слышал из уст Левакиной.
– Меня выбрала Азалия. Она воспользовалась обычной методой: испробовала в качестве медиума поочередно всех постоянных участников наших сеансов. По тому, насколько эффективен был сеанс, можно судить, подходит ли человек на роль контактера. Сегодня будет трудно, – добавила Левакина вдруг.
– Почему? – спросил полицейский.
– В сеансе ведь участвуют не только сидящие за столом, но и все присутствующие в комнате. А у нас сегодня аншлаг. Я опасаюсь, что духи испугаются атмосферы скептицизма и вся затея провалится. То-то потешатся некоторые над Азалией.
– О себе вы не беспокоитесь?
Левакина презрительно скривила губы.
– Мне плевать на этих остряков! А вот Азалию жалко. Она очень переживает, когда люди сомневаются в реальности спиритизма.
– По вам не заметно, чтобы вы волновались, – заметил Самсонов.
– Стараюсь не подавать виду.
В это время явился последний участник предстоящего сеанса: вошел президент «Табии» Донников.
– Ну наконец-то! – воскликнула Францева. – У нас уже все готово. Прошу в игровую! – И она понеслась в одну из комнат, увлекая за собой присутствующих.
Самсонов видел, как Донников подошел к Кроликовой и попросил стакан воды.
– Даже дух перевести не даст! – проговорил он с досадой, имея в виду астролога.
– Дашенька, идем! – раздался возглас Францевой, и Левакина, поставив опустевшую кружку на ближайший подоконник, отправилась в игровую, где был установлен стол для сеанса.
Самсонов двинулся следом. Вскоре он почувствовал запах воска, а войдя в комнату, увидел, что темное помещение освещено двумя десятками свечей, расставленными по периметру довольно далеко от стола.
Члены клуба распределились по комнате, а Францева принялась рассаживать выбранную для сеанса восьмерку. Самсонов заметил, что места Маркова и Жукова заняли Малинин и Веретнов. Самого полицейского астролог усадила справа от себя. Слева устроилась Левакина.
На столе лежал вырезанный из плотного картона круг, по краю которого шли буквы русского алфавита, а в центре располагались цифры от нуля до девяти и два слова: наверху – «да», внизу – «нет». Слева имелся также восклицательный знак, справа – вопросительный. В самой середине круга чернела жирная точка. Рядом на столе стояло небольшое блюдце с нарисованным указателем.
Постепенно все присутствующие замолчали и уставились на Францеву, ожидая ее инструкций. Астролог выдержала небольшую паузу и заговорила торжественным негромким голосом, заставляя людей прислушиваться к себе:
– Прошу всех снять с себя металлические предметы и передать их на хранение Анне Юрьевне.
Кроликова обошла членов клуба с большим подносом в руках, куда были сложены часы, кольца, брошки, цепочки, кулоны, заколки, ключи и так далее. Самсонов подумал и решил пистолет не сдавать. В конце концов, едва ли кто-нибудь заметил, что у него под курткой кобура.
Закончив обход, Кроликова приоткрыла окна, впустив в комнату свежий вечерний воздух. Пламя свечей затрепетало, тени на несколько секунд заметались по стенам и лицам присутствующих.
Самсонов рассматривал лица сидевших за столом. Антонов глядел на него с места напротив. Его руки лежали словно мертвые бледные крабы, только указательный палец левой руки нервно постукивал по скатерти. Францева говорила, что у него хорошая энергетика. Что ж, может и так. Антонов неуверенно улыбнулся, заметив пристальный взгляд полицейского, и Самсонов отвернулся.
Рядом с блондином сидел Рыбкин. Он, не мигая, смотрел перед собой, шевеля полными губами. На аккуратно подбритых висках блестели крупные капли пота. Литератор словно молился, но это было маловероятно: ведь в клубе собирались вызывать духов, и молитва могла их отпугнуть. А может, на это Рыбкин и рассчитывал?
Малинин сидел рядом с Самсоновым. Его добродушная физиономия была обращена к полицейскому. Старший лейтенант встретился с ним взглядом, и бывший биатлонист тут же подмигнул.
– Думаете, убийца среди присутствующих? – прошептал он, наклонившись к Самсонову и обдав его запахом резкого парфюма. – Может, он сидит за этим столом?
– Скоро узнаем, – так же тихо ответил Самсонов.
– Вы действительно верите, что дух Бончовска или Йорга назовет своего убийцу?
– Надеюсь, – отозвался полицейский и, в свою очередь, подмигнул.
Малинин усмехнулся и провел широкой ладонью по ежику волос. Самсонову пришло в голову, что тренер смахивает на отставного военного.
Появился президент «Табии» и уселся напротив Францевой. Вид у него был усталый и недовольный.
– Скоро начнем? – спросил он у сидевшего рядом Рыбкина. Тот пожал плечами и полез в карман за носовым платком, чтобы промокнуть залысины.
– Только вас и ждали, – сказал Веретнов, поглаживая обвислые моржовые усы. Он был в том же песочном пиджаке, что и в первую с Самсоновым встречу. Позолоченные «профессорские» очки пришлось снять и отдать Кроликовой, и теперь Веретнов подслеповато щурил глаза, вглядываясь в полумрак.
– Давайте начнем, – проговорила Францева, которая шепталась с Левакиной, и та несколько раз кивнула – видимо, подтверждая свою готовность приступить к общению с духом одного из убитых. – Я составила список вопросов, которые хотелось бы задать Богдану.
– Мы будем его дух вызывать? – бесцеремонно перебил астролога Малинин.
– Да, – ответила она, выдержав паузу, чтобы он понял свою ошибку.
Малинин равнодушно кивнул и отвернулся.
– Возьми, дорогая, – проговорила Францева, придвигая листок с вопросами к Левакиной. – Я их тебе уже показывала, но пусть они будут у тебя. Теперь, – обратилась она к остальным, – давайте разомнем пальцы и разотрем ладони, чтобы направить к ним энергию. Она понадобится нам, когда блюдце начнет двигаться. – Францева показала на чистый лист бумаги, лежавший перед ней. – Я буду записывать ответы духа.
Затем она попросила у Кроликовой одну из свечей и стала нагревать донышко блюдца. Самсонов заметил, что Левакина тем временем прикрыла глаза и задышала как-то по-особенному. Видимо, входила в транс. Остальные продолжали разминать пальцы, глядя то на Францеву, то на медиума. На лице у Малинина было скептическое выражение, остальные, казалось, были действительно заинтересованы в предстоящем эксперименте.
Астролог передала блюдце Левакиной. Девушка открыла глаза и установила его в середине алфавитного круга под углом в сорок пять градусов.
– Дух Богдана Йорга, – проговорила она уверенно, четко выговаривая слова, – пожалуйста, приди к нам!
Она повторила эту фразу еще дважды, и ее тон становился все более требовательным. Затем Левакина взяла блюдце и положила его в центр круга.
– Это она накрыла явившегося на зов духа, – еле слышно пояснила Самсонову Францева, обдав его ухо жарким дыханием.
Астролог протянула руки к центру алфавитного круга, подавая пример остальным. Самсонов тоже прикоснулся кончиками пальцев к краю блюдца. Полицейский смотрел на лица сидевших напротив людей. По Рыбкину катился градом пот, но он не вытирал его, лишь часто-часто моргая глазами. Тавридиев сидел с брезгливым выражением на лице, но к чему оно относилось, было непонятно. Антонов прикрыл глаза и что-то бормотал, слегка шевеля губами. Он держал пальцы растопыренными, и руки у него мелко дрожали.
Блюдце приподнялось с одной стороны и с легким стуком опустилось на стол. По комнате пронесся дружный удивленный вздох.
