Максим Шаттам - Во тьме
Он пришел к ней с цифровым фотоаппаратом. Сделал только одну фотографию. Уходя, он обратился к ней. Рейчел не ожидала этого, не предполагала услышать его голос. Мягкий, почти дружеский.
— У тебя есть право на другую фотографию — потом, — сказал он. — Через несколько месяцев.
Рейчел закричала. Она бросилась к нему. Он оказался проворнее, для него подобные действия были обычным делом, он легко обездвижил ее. Изо всех сил ударил по лицу, и Рейчел показалось, что он сломал ей нос. Затем он снова врезал ей своим тяжелым кулаком. Дикарь. Рейчел увидела, как в воздухе разлетаются капельки ее собственной крови. Еще удар. И еще… Пока она не заскулила, как та собака, и не рухнула без сознания. Провалилась в темноту, запомнив серые, обнажившиеся в улыбке зубы этого человека.
Рейчел была измучена. Ее постоянно била дрожь.
И тогда она приняла решение.
Она должна это сделать. Это ее последний шанс. Она должна ему все рассказать. В конце концов, этот тип все-таки человек, может быть, ее слова сумеют что-то пробудить в нем.
В глубине своего вонючего карцера Рейчел ухватилась за свою последнюю надежду, наивно и отчаянно.
Она долго повторяла то, что собиралась ему рассказать. Она делала это так истово, что звук текущей воды и вой собаки перестали быть слышны.
Когда створка в нижней части двери открылась, — он принес ей еду, — Рейчел, чьи глаза смутно видели в темноте, не сразу это заметила.
Она справилась с волнением и слабым, охрипшим голосом попросила: «Подождите!»
И увидела, как две ступни замерли позади проема. Солнечные лучи танцевали на полу в коридоре.
— Подождите… — повторила девушка.
Тут она заметила, что собака замолчала.
Не отвлекайся!
— Я хочу поговорить с вами, — с трудом добавила она.
Слова были тяжелыми, как камни.
Никакой реакции с той стороны двери. Но он был там, Рейчел видела тень от его ног. Он ждал.
— Послушайте, — простонала она. — Мне нужно вам кое-что сказать… Клянусь, что не пойду в полицию, я выдумаю любую историю, здесь темно, я не видела ваше лицо и не смогу опознать вас… Отпустите меня… Мистер… Мне надо уйти… Я… Я беременна… Я жду ребенка…
За дверью раздался глухой звук — человек сделал какое-то движение. Он открыл глазок, и на Рейчел уставились два больших, полных сладострастия глаза.
Грудь девушки болезненно сжалась, когда он насмешливым голосом ответил:
— Да? Я это прекрасно знаю. Поэтому ты здесь…
14
Два серых ириса — глаза Джека Тэйера — были устремлены на Аннабель.
— Не слишком ли рано? Мне надо было подождать, — поддразнил он ее.
Они сидели вдвоем в кабинете — тесном помещении с двумя окнами, выходящими в будничную серость утра вторника.
— Я поручил Эттвелу и Коллинзу заниматься установлением личности людей, изображенных на фотографиях, мы же будем разгадывать шараду, — добавил Тэйер.
— Фразу, похожую на отрывок из псалма, написанную на латыни?
— Нет, открытку и ее текст. Ты не должна пить это дерьмо. — Он указал на стакан с кофе, который держала Аннабель. — Портит желудок.
Женщина встала поздно; проведя вечер в компании Бролена, она ощутила безудержное желание вытащить из альбома несколько фотографий, на которых она была вместе с Брэди. Аннабель долго думала о нем, пока слезы не упали на снимки и на бумагу — те письма, которые они писали друг другу в начале знакомства; она так и заснула посреди воспоминаний, созданных «кодаком», и, увы, рядом не оказалось заботливых рук мужа, чтобы положить ее поудобнее. Искренность Бролена, его слова напомнили Аннабель, как сильно ей нужен Брэди.
— А, чуть не забыл: сегодня утром приезжают парни из Центрального управления Северного Бруклина — они хотят нам помочь, нам с тобой выделили одного из них.
Аннабель подняла глаза и посмотрела на кипу папок с делами. Тэйер тем временем взял со стола пластиковый пакет с необычной открыткой внутри.
— На ней только отпечатки Спенсера Линча; этот Боб, автор письма, — осторожный тип.
— Повтори мне, что там написано, — попросила женщина. Тэйер взял мел и написал на доске, висевшей на стене:
«Ты растешь. Делаешь меньше глупостей. Теперь ты должен научиться быть как мы. Невидимым. Преодолей себя, прояви хитрость: в семействе Джона Уилкса ты найдешь JC 115. Маленькое примечание: это семейство возит на своей спине богатства земных недр. Оно обитает в верховьях Делавера… Будь достойным и до скорого, мой маленький. С. Боб».
Сбоку Тэйер приписал фразу, обнаруженную в доме Линча, — фразу, начертанную кровью нескольких жертв:
«Калибан наш бог. В нас жизнь. Ибо тело светит во мраке».
— Есть мысли, откуда взялось само имя «Калибан», Джек?
— Нет, я посмотрел в мифологическом словаре вчера вечером, ничего не нашел. Это может быть что угодно — заимствование из книги, фильма. Или простая причуда.
— А имя на открытке — «Боб»?
Джек Тэйер нахмурился:
— По моему мнению, он подписался Бобом для анонимности, это простое, ничего не значащее имя, вероятно, даже не его.
— Ладно, давай пока оставим в покое его имя. Посмотрим на открытку — откуда она, когда был написан текст?
Тэйер поднес открытку к глазам. Сквозь пластик пакета были видны его морщины — следы усталости.
— Открытка напечатана недавно, а снимок на ней, я бы сказал, начала XX века. На обороте написано, кто производитель, можно с ним связаться. А как тебе текст?
Перечитывая загадочные фразы, Аннабель принялась покусывать авторучку.
— Очевидно, Спенсер только что присоединился к их «семье». Этот Боб обращается к нему как к «зеленому» подростку, новичку, почти мальчишке. Думаю, он приказывает ему быть осторожнее, стать невидимкой.
Она вспомнила слова Бролена, сказанные накануне. Частный детектив полагал, что Спенсер мал свою первую жертву.
И Боб просит Спенсера действовать осторожнее, словно дает ему совет… «делаешь меньше глупостей». Спенсер понял и не стал нападать на незнакомых людей.
Значит, Бролен был прав. Аннабель подумала о том, что сегодня утром он должен был отправиться в церковь. Да, в интуиции ему не откажешь. И если бы там выяснилось что-то любопытное, он бы дал ей знать. Бывший коп не боится контактировать с полицией, он так и сделает, если что-то обнаружит. Он был ценным союзником, по крайней мере, она на него надеялась.
— М-м-м… Что-то эта «семейная» история, которую нам предстоит распутать, начинает меня беспокоить.
— Чем именно?
Он внимательно посмотрел на напарника:
— Боб просит его не делать глупостей и указывает ему на семью, которую надо найти. Джон Уилкс и этот JC 115. Быть может, они — будущие жертвы этих ублюдков.
— После ареста Спенсера у нас есть немного времени. Если Боб, или как его там на самом деле зовут, отдавал своим такие лаконичные распоряжения, значит, и нам не составит труда найти этих людей…
— В этом-то и весь вопрос. Может быть, речь идет об испытании, необходимом для вступления в секту. Безымянную, безликую. Знаешь, трюк типа «Если ты хитер, найдешь и вырежешь эту семью, браво! Так ты вступишь в наш клуб для избранных!» Понимаешь?
— Подожди, давай взглянем на этот приказ: «В семействе Джона Уилкса ты найдешь JC 115». У нас есть список всех Джонов Уилксов восточного побережья? — спросила Аннабель.
Джек потряс перед ней конвертом из плотной бумаги:
— Уже проверили, и вот результат: семнадцать Джонов Уилксов, из них двое живут в штате Нью-Йорк.
— Джек, откуда я знаю это имя? Я уверена, что слышала его, но не могу вспомнить, в связи с чем…
— Да, я тоже, кажется, слышал это имя; впрочем, может быть, потому, что Джоном Уилксом Бутом звали убийцу Линкольна. Боб, вероятно, хочет затесаться в компанию убийц президентов или просто убийц.
— А JC 115, какая в этих знаках связь с убийствами? Все, что мне приходит в голову, — аббревиатура имени Христа.
— Не знаю, мне эти буквы и цифры ни о чем не говорят. Я попытал удачу в Интернете, и мне выпал в первом случае убийца Линкольна, а во втором вообще ничего, кроме адреса порносайта Jane's Cunt 115, что само по себе очень трогательно.
Аннабель прижала к губам кончики пальцев, она пыталась понять смысл фразы, которую перечитала снова: «Маленькое примечание: это семейство возит на своей спине богатства земных недр. Оно обитает в верховьях Делавера…» Она обдумывала каждое слово, все возможные значения, возможную символику.
Ты приписываешь этому Бобу слишком серьезные способности, старуха, может, он и хитрец, но не гений!
И все же в тексте была одна зацепка: то, что должно было помочь понять остальное.
«…в верховьях Делавера…»
Аннабель вновь перечитала эту фразу, и у нее в голове возникла идея.
