Стиг Лapcсoн - Девушка с татуировкой дракона

— Хорошо, понятно. Но что именно вы хотите, чтобы я сделал?

Хенрик Вангер опустил взгляд на руки и затем сделал несколько глотков кофе, словно ему требовалась маленькая передышка, прежде чем наконец подойти к сути дела.

— Микаэль, перед тем как начну рассказывать, я хотел бы заключить с тобой соглашение. Мне надо, чтобы ты сделал для меня две вещи. Одна из них является скорее предлогом, вторая — собственно делом.

— Какое соглашение?

— Я расскажу тебе историю в двух частях. В первой речь пойдет о семье Вангер. Это предлог. История будет длинной и мрачной, но я постараюсь придерживаться только чистой правды. Вторая часть представляет собой непосредственно мое дело. Думаю, что временами мой рассказ будет казаться тебе… безумным. Мне надо, чтобы ты выслушал мою историю до конца — все то, что я от тебя хочу и что я тебе предлагаю, — прежде чем примешь решение, возьмешься ты за эту работу или нет.

Микаэль вздохнул. Было очевидно, что Хенрик Вангер не намерен кратко и четко изложить свое дело и отпустить его на вечерний поезд. Можно не сомневаться, что если он позвонит Дирку Фруде с просьбой отвезти его на станцию, машина не заведется из-за мороза.Старик, должно быть, потратил много времени, обдумывая, как поймать его на крючок. Микаэль заподозрил, что все происходившее с момента, когда он ступил в кабинет, было хорошо срежиссированным спектаклем. Для начала пускается в ход неожиданность: он, оказывается, встречался с Хенриком Вангером в детстве, потом ему показывают фотографию родителей, упирая на то, что его отец и Хенрик Вангер были друзьями, произносят лестные слова о том, что старик знал, кто такой Микаэль Блумквист, и годами издали следил за его карьерой… Все это, возможно, и содержало зерно истины, но вместе с тем соответствовало элементарному психологическому расчету. Иными словами, Хенрик Вангер был прекрасным манипулятором с многолетним опытом общения за закрытыми дверьми с куда более крутыми людьми. Не случайно он стал одним из ведущих промышленных магнатов Швеции.Микаэль пришел к выводу, что Хенрик Вангер желает от него чего-то такого, чего ему, вероятно, делать совершенно не захочется. Оставалось только выведать, о чем идет речь, поблагодарить и отказаться. И постараться успеть на вечерний поезд.

— Извините, так дело не пойдет, — сказал он и взглянул на часы. — Я пробыл здесь уже двадцать минут. Даю вам ровно тридцать минут, чтобы рассказать все, что сочтете нужным. Затем я вызываю такси и еду домой.

На мгновение Хенрик Вангер выбился из роли добросердечного патриарха, и Микаэль почувствовал в нем того беспощадного руководителя производства, каким он бывал в годы своего величия, когда ему приходилось одолевать сопротивление или разбираться с каким-нибудь строптивым новым членом правления. Его рот скривился в горькой усмешке:

— Понятно.

— Все очень просто. Не надо ходить вокруг да около. Скажите, что вы хотите, чтобы я сделал, и я решу, возьмусь я за это или нет.

— Вы хотите сказать, что если я не сумею уговорить вас за тридцать минут, то не смогу это сделать и за тридцать дней.

— Что-то в этом роде.

— Но мой рассказ долог и сложен.

— Сократите и упростите. В журналистике так принято. Двадцать девять минут.

Хенрик Вангер поднял руку:

— Хватит. Ваша мысль мне ясна. Но преувеличение — это всегда психологический просчет. Мне нужен человек, умеющий проводить исследования и критически мыслить, и к тому же независимый. Думаю, вы именно такой человек, и это не лесть. Хороший журналист, разумеется, должен обладать этими качествами, а я прочел вашу книгу «Тамплиеры» с большим интересом. Другое дело, что я остановил свой выбор на вас, поскольку был знаком с вашим отцом и знаю, кто вы такой. Если я правильно понимаю, после дела Веннерстрема вы оказались уволенным из журнала или, во всяком случае, ушли по собственному желанию. Это означает, что в настоящее время у вас нет постоянной работы, и не требуется большого ума, чтобы понять, что вы, по всей видимости, испытываете финансовые затруднения.

— И вам предоставляется удобный случай воспользоваться моим положением, вы это хотите сказать?

— Может, и так. Но, Микаэль, — можно, я буду называть вас Микаэлем? — я не намерен вам лгать или выискивать ложные причины. Для такого я слишком стар. Если вам не по душе то, что я говорю, можете послать меня подальше. Тогда мне придется подыскать кого-нибудь другого, кто захочет на меня поработать.

— Хорошо, но в чем заключается работа, которую вы хотите мне предложить?

— Что вам известно о семье Вангер?

Микаэль развел руками:

— Ну, в основном то, что я успел прочесть в Интернете, после того как в понедельник мне позвонил Фруде. В ваше время «Вангер» был одним из мощнейших промышленных концернов Швеции, а сейчас его масштаб значительно сократился. Генеральным директором является Мартин Вангер. Да, я знаю еще кое-что, но к чему вы клоните?

— Мартин… он хороший человек, но по большому счету не боец. Он не способен руководить концерном в кризисной ситуации. Мартин хочет проводить модернизацию и специализацию — что, по сути, правильно, — но ему с трудом удается продвигать свои идеи и еще труднее обеспечивать финансирование. Двадцать пять лет назад концерн «Вангер» являлся серьезным конкурентом империи Валленбергов. В Швеции на нас работали сорок тысяч человек. Концерн обеспечивал работой и доходами всю страну. Сегодня большинство этих рабочих мест находится в Корее или Бразилии. На данный момент у нас трудится около десяти тысяч человек, а через год-два — если Мартин не расправит крылья — мы, возможно, опустимся до уровня предприятия с пятью тысячами работников, занятых в основном на мелких производствах. Иными словами, концерн «Вангер» вот-вот отправится на свалку истории.

Микаэль кивнул. Рассказанное Хенриком Вангером в общих чертах совпадало с выводами, которые он сделал сам, посидев несколько минут за компьютером.

— Концерн «Вангер» по-прежнему в чистом виде семейное предприятие, одно из очень немногих в стране. Около тридцати членов семьи являются мелкими совладельцами разного масштаба. Это всегда было силой концерна, но и главной его слабостью.

Хенрик Вангер сделал театральную паузу и заговорил с напором в голосе:

— Микаэль, вопросы вы сможете задать мне потом, но я хочу, чтобы вы поверили мне на слово, если я скажу, что терпеть не могу большинство членов семейства Вангер. Моя семья в основном состоит из грабителей, скряг, деспотов и недоумков. Я руководил предприятием тридцать пять лет и все это время был вынужден вести непримиримую борьбу с остальными членами семьи. Моими злейшими врагами были не конкуренты или государство, а они.

Он помолчал.

— Я сказал, что хочу, чтобы вы сделали для меня две вещи. Мне хочется, чтобы вы написали историю семейства Вангер. Для простоты можно назвать это моей биографией. Это будет не какая-нибудь там церковная проповедь, а история о ненависти, семейных скандалах и безмерной алчности. Я предоставлю в ваше распоряжение все свои дневники и архивы. Вы получите доступ к моим самым сокровенным мыслям и право публиковать любую обнаруженную вами грязь без всякого ограничения. Думаю, на фоне этой истории Шекспир покажется легким развлекательным чтением.

— Зачем?

— Зачем я хочу опубликовать скандальную историю семейства Вангер? Или по какой причине я хочу просить вас написать эту историю?

— И то и другое.

— Честно говоря, меня не волнует, будет ли книга издана. Но я считаю, что эту историю следует записать, пусть даже в одном экземпляре, который вы отдадите прямо в Королевскую библиотеку. Я хочу, чтобы моя история после моей смерти была доступна следующим поколениям. Причина самая простая — месть.

— Кому вы хотите отомстить?

— Можете мне не верить, но я пытался быть честным человеком, даже будучи капиталистом и промышленником. Я горжусь тем, что мое имя — символ человека, который держит слово и выполняет обещания. Я никогда не играл в политические игры. Всегда шел на переговоры с профсоюзами. В свое время меня уважал даже Таге Эрландер note 31 . Для меня это был вопрос этики; я отвечал за хлеб насущный для тысяч людей и заботился о своих работниках. Любопытно, что Мартин придерживается той же позиции, хотя он и совсем другой человек. Он даже пытался идти по правильному пути. Возможно, нам не все удавалось, но в целом мне почти нечего стыдиться.

— К сожалению, мы с Мартином являем собой редкое исключение в нашей семье, — продолжал Хенрик Вангер. — Существует много причин того, что сегодня концерн висит на волоске, но одна из важнейших — недальновидная алчность, проявлявшаяся многими моими родственниками. Если вы возьметесь за это дело, я подробно объясню, каким образом поведение родственников потопило концерн.