Джеймс Эллиот - Холодное, холодное сердце
Майкл Калли, сотрудник ЦРУ, обвиненный в неуважении к Конгрессу и приговоренный к четырем годам заключения в федеральной тюрьме примерно в это же время, в прошлом году. Как судебный репортер, она освещала этот процесс. И хорошо помнила свою реакцию на приговор суда. Он был продан с потрохами своими дружками из Управления. Она напрягла память и вспомнила, что в «Пост» было сообщение о самоубийстве его жены.
Глядя, как он проезжает по узкой улице, Хаузер почувствовала, что в ней взыграл ее репортерский инстинкт. Ведь его приговорили к четырем годам тюрьмы. Почему же выпустили? Сократили срок с отбытием наказания условно? Нет, федеральные власти отменили эту практику. Он должен был отсидеть по крайней мере три года. Может, стоит этим заняться? Встреча с агентом ФБР из группы расследования состоится не раньше трех. Может, есть смысл поговорить с Калли? Во всяком случае, это ничему не повредит.
Она увидела, как мотоциклист затормозил и свернул в подземный гараж в середине Элливуд-стрит. Она ускорила шаг и подошла как раз тот момент, когда он вышел из гаража и направился в глубь тупика.
— Майк Калли, — окликнула она его, всего в нескольких шагах позади.
Калли остановился и обернулся; на какой-то миг суровый, вызывающий взгляд его темно-голубых глаз заставил ее смутиться.
— Кто вы такая?
— Джули Хаузер, — ответила она, протягивая руку.
Поколебавшись, Калли пожал ее. Он еще находился под легким воздействием ящика пива «куре» и пяти бутылок «Джек Дэниэлс», которыми пытался разогнать свою тоску накануне вечером, сидя в номере мотеля.
— Что вам нужно?
— Я освещала ваш процесс в прошлом году.
— Вы репортер?
— Да. «Вашингтон пост».
— Я уже для вас не сенсация, мадам.
Хаузер не привыкла, чтобы мужчины проявляли безразличие к ее несомненным чарам, но глаза Калли смотрели сурово и жестко. Не было даже намека на желание мысленно раздеть ее. Она улыбнулась своей самой обворожительной улыбкой.
— Я рада, что вы на свободе.
— В самом деле?
— Да. Я считаю, что с вами обошлись несправедливо.
— Что поделать, мы живем в несовершенном мире.
— Как вам удалось освободиться так быстро? — Едва задав этот вопрос, она поняла его неуместность; его глаза сузились, он весь насторожился.
— Я же сказал, я для вас не сенсация.
Он повернулся и пошел прочь. Она чувствовала, что ее вопрос вызвал у него раздражение, но, кроме раздражения, было и еще что-то, ибо, разговаривая с ней, он подозрительно оглядывал всю улицу.
Ее «порш» стоял в том же гараже, совсем недалеко от мотоцикла, и она подошла к нему, притворяясь, будто хочет отворить дверцу. Досчитав до десяти, вышла из гаража и направилась следом за Калли по противоположной стороне улицы.
Он остановился у небольшого магазина, помещавшегося в небольшом, безвкусно украшенном доме в викторианском стиле. Вывеска гласила, что здесь продаются подержанные учебники, на витрине красовались тенниски и всякие университетские сувениры. Она спряталась за дубом перед открытым кафе и осторожно наблюдала за ним. Дважды дернув входную дверь, он скрылся позади дома.
Хаузер отошла в сторону, в спокойный уголок кафе, откуда могла видеть фасад дома. Вынула из сумки сотовый телефон и набрала номер главного редактора «Пост».
— Я получил твою статью, — сказал Питер Дэвидсон. — Хороший материал. Продолжай в том же духе.
— Я прошу об одном одолжении.
— Если я могу помочь...
— Может, это не имеет никакого отношения к тому, чем я сейчас занимаюсь, но чутье подсказывает мне...
— Что именно? Выкладывай.
— Помните Майка Калли, сотрудника ЦРУ, которого в прошлом году посадили в тюрьму?
— Смутно. Кажется, неуважение к Конгрессу и лжесвидетельство на слушаниях в Комитете по контролю над деятельностью разведки?
— Да, верно. Так вот, я только что видела его в Шарлоттсвиле.
— Ну?
— Год назад его приговорили к четырем годам заключения. Почему он на свободе?
— Ты ничего не слышала об условном освобождении?
— Сначала я как раз об этом и подумала. Но потом вспомнила, что федеральные власти отменили его несколько лет назад. За хорошее поведение они сокращают по одному дню в неделю. Для Калли это составило бы меньше года.
— Возможно, его адвокат подал апелляцию и назначен новый суд. В таком случае его могли выпустить под залог.
— Возможно, — сказала Хаузер. — Но выполните мою просьбу. Пусть кто-нибудь, близкий к этим кругам, проверит, так ли это.
— Что ты задумала?
— Еще сама толком не знаю. Просто полагаюсь на свое чутье.
— Позвони через час, — сказал Дэвидсон и положил трубку.
Сидя за маленьким столом, Хаузер заказала себе какой-то напиток с лимоном. Она была голодна, но ей не хотелось платить за еду, которую вряд ли сможет съесть. Почти целый час она сидела, попивая свой напиток, пока не увидела, что из-за дома появился Калли и пошел в ее сторону. Переставив стул, она повернулась к нему спиной, затем буквально вывернула шею, чтобы наблюдать за ним. Калли вошел в гараж, заплатил за стоянку и сел на свой мотоцикл.
Она подождала, пока Калли вырулит из гаража, перебежала через улицу, сунула работнику гаража больше денег, чем нужно, и бросилась к своей машине.
Выведя «порш» из гаража, она увидела Калли на мотоцикле в конце Элливуд. Он выжидал возможности вклиниться в непрерывный поток транспорта, идущего по Университи-авеню. Когда наконец он свернул, она подъехала к тому же углу и, пропустив пару машин, тоже вклинилась в поток и поехала за ним.
Калли проехал всего два квартала и у светофора свернул на Регби-роуд. Миновав еще несколько кварталов с многоквартирными домами, он въехал в спокойную, обсаженную деревьями улицу, застроенную с обеих сторон небольшими односемейными домами. Калли остановил мотоцикл на подъездной дорожке, ведущей к кирпичному дому в колониальном стиле, в конце первого квартала, и Хаузер тут же припарковала «порш» на другой стороне улицы, за какой-то машиной.
Здесь Калли поступил точно так же, как и около магазина. Рванул несколько раз переднюю дверь и, убедившись, что она не подается, обогнул дом. Подождав несколько секунд, Хаузер вытащила из сумки портативный телефон.
— Что вам удалось выяснить? — спросила она у главного редактора.
— Странная история, — ответил Дэвидсон. — Никаких апелляций не было. Но кто-то нажал на какие-то кнопки.
— Какие именно?
— Те самые, которые действуют быстро и эффективно... Это меня заинтересовало, и я позвонил своему другу, работающему в управлении тюрем. Два дня назад Калли в льюисбургской тюрьме посетил какой-то человек, похожий на сотрудника ЦРУ. На следующее утро он был на свободе.
— Так быстро?
— Да, так быстро. Ему сократили срок. Я позвонил судье, вынесшему ему приговор. Его Чести Хендриксу, который, будь на то его воля, перевешал бы всех преступников. Он сказал, что пересмотрел приговор, руководствуясь чувством сострадания. Ну какое может быть сострадание у этого черствого, как прошлогодняя булка, Хендрикса?
— Спасибо, шеф.
— Продолжай заниматься убийцей-маньяком, Джули. Не отклоняйся.
— Может, здесь есть какая-то взаимосвязь?
— Это можно допустить лишь с большой натяжкой.
— Не спорю. И все же это подозрительное совпадение.
— Поддерживай со мной связь.
В тот самый момент, когда Хаузер убрала телефон в сумку, кто-то вдруг отворил дверь ее «порша» со стороны пассажирского сиденья, и в нескольких дюймах от своей головы она увидела дуло полуавтоматического пистолета.
Она вдруг вспомнила другой такой же случай. Это было более двух лет назад, в квартире на Восточной восемьдесят шестой улице в Нью-Йорке. В ее лицо вот так же смотрело дуло пистолета. Тогда она тоже окаменела. Она отмела прочь это болезненное воспоминание, но ее взгляд был как будто прикован к дулу, и она не видела лица человека, который уселся с ней рядом на пассажирском сиденье. Когда она наконец пришла в себя, то заметила, что курок пистолета взведен, палец прочно лежит на спусковом крючке, а в холодных темно-голубых глазах на красивом ирландском лице таится нешуточная угроза.
Глава 15
— Не суйте мне в лицо свою чертову пушку, — сказала Хаузер.
— Заткнитесь и сидите тихо, леди. — Калли опустил дуло, направленное теперь в ее грудь. — Сейчас мы выясним, кто вы такая.
— Я уже сказала, кто я такая.
Калли схватил ее сумку и высыпал ее содержимое на пол перед собой. Свободной рукой выудил туго набитый комбинированный бумажник — чековую книжку и удостоверение личности в кожаной обложке. Открыл удостоверение личности с карточкой прессы, затем достал из бумажника водительское удостоверение и сравнил оба документа и фотографии.
— Удовлетворены? — спросила Хаузер. Она продолжала сидеть совершенно неподвижно, не отводя глаз от пистолета.
