Джон Беркли - Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]
— Послушай, Маклейн. Здесь на панели десять кнопок, это больше миллиона комбинаций.
— Так разбей этот код к такой-то матери,
Нет, ужасно упрямый парень, этот полицейский из Лос-Анджелеса!
Сол наугад нажал кнопки, и вдруг рация перестала пищать. От неожиданности он оторопел. Потом, глядя на Джона, заговорил:
— Сэр, нам здесь пришлось немного подраться. Команда Лорензо во главе с главным'инженером уничтожена. Антенну мы тоже уничтожили, — он видел улыбающиеся глаза Маклейна. Тот одобрительно кивнул ему, и Сол уже твердо закончил: — Действуем по расписанию.
Теперь все было в порядке. Полковник Стюарт облегченно вздохнул. Но администрация нарушила его условия. Пора показать им, что они шутить не собираются и всякое своеволие будет, наказано.
Стюарт подошел к телефону и вызвал башню.
— Внимание, башня Далласа. Мистер Дрюдо, я знаю, что вы слушаете. К сожалению, вы не сочли, нужным прислушаться к моему совету и попытались восстановить систему связи. Потеряны жизни и время ради бессмысленной цели. Теперь мне придется доказывать вам, что я не шучу и не бросаю слов на ветер.
Джон слышал его через радиотелефон. Голос из динамика доносился и сюда.
— Пять офицеров убито, полковник Стюарт. Тебе этого мало?
Когда в башне заработал динамик, все замерли. Сейчас было важно, что скажет тот человек, что ставил им условия. И вдруг в разговор вклинился Маклейн. Лоре-нэо подскочил к селектору и заорал, выпучив глаза, как будто его могли увидеть там, в аппаратном зале:
— Маклейн, не вмешивайтесь не в свое дело!
Капитан хотел сказать еще многое этому выскочке, но Дрюдо положил руку на тумблер и выключил передатчик. Он так посмотрел на начальника участка, что тот не посмел возразить. Он стоял, покусывая нижнюю губу, и усики его подергивались от кипевшего негодования.
Теперь Стюарт вспомнил. Ну, конечно, тот парень, с которым он столкнулся в главном терминале… Как же он сразу не узнал его?!
— О, Маклейн! — полковник умел уважать достойных противников. — Джон Маклейн, — в его голосе не было насмешки, хотя Стюарт позволил себе улыбнуться. — Герой-полицейский, спаситель заложников. Читал о тебе в журнале. И без ума от твоих подвигов.
— Эй, полковник. Сколько заплатил тебе Эсперансо, чтобы превратить в предателя? — казалось, Маклейн сейчас вцепится зубами в плоскую коробочку, словно в горло проклятого полковника.
— Как бы тебе получше объяснить? — спокойно ответил Стюарт. — Наши действия — это просто реакция на реальные факты. Я очень уважаю Эсперансо. У этого человека, в отличие от многих, хватило мозгов противостоять коммунистам.
— И поэтому ты начинаешь убивать полицейских? Это условие вашей новой сделки? Или ты собрался взорвать аэропорт? — процедил Джон сквозь зубы.
Полковник секунду помолчал.
Все, слышавшие его в башне, ожидали ответа.
Дрюдо, по-бычьи наклонив голову, исподлобья смотрел на приборы. Лорензо, приоткрыв рот и выпучив глаза, уставился на динамик. Казалось, что у него кончился завод, как у механической куклы.
Диспетчеры, привстав, замерли у своих мест.
Джои и Сол ждали в аппаратном зале. Наконец, Стюарт ответил.
— Нет, — медленно и раздельно произнес он. — Пока мы попробуем что-нибудь попроще. Смотри на поле.
— Дайте мне номер самолета, который поближе, и у которого осталось поменьше топлива, — получил приказ Гарри Краун и тут же бросился его исполнять.
Денни Мейген сжался у радара. Он еще не понимал, что задумал Стюарт, но предчувствовал нечто ужасное.
Он сумасшедший. Мысль снова промелькнула в голове Денни. Господи, ну зачем я ввязался в эту авантюру?!
— Экспресс рейсом из Санта-Марии, — Гарри выбрал из груды карточек наиболее подходящую, вытащив судьбу сотен людей.
— Включить систему посадки.
— Слушаюсь, — ответил Денни и выполнил приказ
— Минус двести футов.
Руки парня одеревенели. Он даже не мог возразить. Широко открытыми глазами полными тоски и ужаса Денни смотрел на зеленый экран, не в силах пошевелиться.
«Это же катастрофа, катастрофа, КАТАСТРОФА.»
— Опустите луч на двести футов, — голос полковника звучал жестко.
«Мы прилетим к тебе на Рождество, Денни. Не скучай. Это ведь будет совсем скоро. А я привезу тебе крокодила. Знаешь, какой он зеленый. Только не говори маме. Она и так называет меня болтуном… Ну, пока.»
Боб счастливо смеялся, пока мать отбирала у него трубку.
Племяннику исполнилось шесть лет. Они жили в Санта-Марии, в Калифорнии…
Тяжелая рука легла на плечо Денни, и он ощутил железную хватку этого маньяка. Пальцы были длинными и цепкими. Холод от них проникал даже через толстое сукно мундира…
Четко понимая, что он бессилен перед этой безумной машиной убийства, онемевшими руками солдат двигал какие-то рычаги, нажимал на кнопки.
Наконец, белая линия поползла вверх, приблизившись к блестящей точке на несколько миллиметров. Там, где светился «ноль», появилась цифра «200».
Гарри смотрел на сосунка, наложившего в штаны с перепугу, скривив рот в брезгливой ухмылке. И какого черта его понесло в армию? Занимался бы своей электроникой на гражданке, так нет… Небось, за длинной-деньгой погнался, а теперь трясется, сучий потрох. Лично он, Гарри, с удовольствием посмотрит грандиозный спектакль, который начнется здесь через несколько минут. К тому же, за организацию его хорошо заплатят.
Стюарт уставился на экран, крепко сжимая плечо солдата. Пожалуй, он ошибся в этом парне, слишком долго он раздумывал, прежде чем выполнить приказ. Этого полковник не прощал. Ну, ничего, закончится операция, потом разберемся. А пока… Он и так потерял уже сегодня много людей…
Ладно…
Линия поднялась на двести футов…
Да, это будет полезным уроком для этих идиотов из башни…
Он поднес к губам рацию и заговорил…
Они слышали каждое слово этого скота. Каждое. Все, кто находился в будке. И застыли в немом ожидании беды, скованные невозможностью что-либо предпринять, предотвратить надвигающуюся катастрофу. Спасти самолет не было никаких шансов. Если только тот выродок не одумается.
Сколько жизней унесет сегодня костлявая? Сто? Двести?
— Господи, они подняли землю на двести футов! — ноги Дрюдо вдруг стали ватными. Он тяжело опустил руки на стол, как бы ища опоры. — Проклятье! Неужели они сделают это?!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Командир самолета «Боинг-707», летевшего экспрессом из Санта-Марии, с тоской смотрел в лобовое стекло. Черт бы побрал эту метель, черт бы побрал третий двигатель, который пришлось выключить, потому что он перегрелся полтора часа назад, черт бы побрал эту башню Далласа с их техническими неполадками.
Сто девяносто пассажи ров, утомленные перелетом, уже начинали волноваться, не понимая, почему они до сих пор не приземлились.
Справа и слева мигали огни других самолетов, и нужно было глядеть в оба, чтобы с кем-нибудь не столкнуться. А башня молчала, не давая никаких указаний. Казалось, все самолеты Америки кружили сейчас в узком пространстве над аэродромом. И хотя Фрэд Эванс понимал, что это не так, все равно на душе было достаточно гадко.
Второй пилот, худощавый блондин с ястребиным носом, был полной противоположностью командиру. Марк Прескотт слыл в кругу друзей весельчаком. Он никогда не унывал. «Хорошее настроение, отличное пищеварение, красивая женщина — залог долголетия», — любил говорить Марк. При этом широко открывал рот и хохотал так заразительно, что окружающие начинали улыбаться, хотя и не находили в этом довольно спорном утверждении ничего смешного.
Вот и сейчас он втолковывал Сью, их старшей стюардессе, что беспокойство пассажиров — это всего лишь маленькие издержки ее великолепной профессии.
— Они всегда беспокоятся, Сью. Главное, подходить к этому вопросу философски. Что бы ни было, ты ведь ничего изменить не можешь. Кроме одного — чем больше ты улыбаешься, тем они спокойнее, — и он отправил в рот сэндвич с ветчиной и сыром, который принесла ему стюардесса.
Вот болтун, беззлобно подумал Фрэд, и в этот момент в наушнике что-то щелкнуло.
— Борт 114, борт 114. Это говорит башня Далласа.
— Где же вы были, черт возьми?! — наконец-то проснулись. Фрэд облегченно вздохнул. Ну, лучше поздно, чем никогда.
— Борт 114, у нас были технические неполадки. Сейчас система отремонтирована. Вам разрешена посадка по глиссаде[2] на полосу «2». Постоянно держите связь с башней Далласа.
Мапк посмотрел за окно. Снег валил сплошной стеной, устраивая вокруг самолета бешеную пляску, стараясь закружить, смять, швырнуть на землю стальную громадину. Из-за этого марева ни хрена не видно, и садиться по лучу в такую погоду весьма и весьма проблематично. Ну, ничего. Все будет олл райт.
