Нейлоновые хомуты - Ильдар Р. Низаев
– Ну что, дурашка, долго ещё пыхтеть там будешь? Давай уже трахни меня! Чего, как маленький, ломаешься, действуй! – попросила Мела. Её излишняя болтливость до этого была вызвана пережитым стрессом и страхом за собственную жизнь: когда она много болтала, ей становилось легче. Когда же сознание успокоилось и угроза осталась позади, ей как никогда захотелось человеческого тепла, сильных эмоций. А что, как не секс, могло бы ей это дать, да ещё и с конкретной выгодой: ведь ей казалось, что, привязав к себе пленившего её противника, она получит над ним определённую власть. Эти мысли её будоражили и возбуждали.
Мир быстро вытащил свою ногу из-под её ног. Стянул штаны с неё, с себя…
– Эй! Только не вздумай там больше в меня кончать, хорошо?
Не успела она договорить, как член Мира был уже в ней, а сам он впился губами в её шею. Одной рукой полез под водолазку, жадно схватил её упругую, чуть больше ладошки, грудь с кругленькими, как вишенки, сосками. И процесс соития в этот раз происходил неспешно, как говорится, с чувством, с толком, с расстановкой. Мела томно стонала. В какой-то момент она пожелала повернуться к нему лицом, да этого хотел и сам Мир, но он понимал, что нет, нельзя. Как бы ни хотелось ощутить и целовать её губы, этого позволить нельзя. Это недопустимо. Вместо этого он прижал её сильнее, фрикции его всё больше набирали обороты, одной рукой он держал её за горло, другой – за волосы. Она вскрикнула – то ли от боли, то ли от возбуждения. А потом по всему её телу словно пробежал лёгкий ток. Мир на мгновение приостановился, сдвинул руки на её бёдра и сжал их что есть силы, вновь набирая темп. От этого опять заболела рана на бедре, но его это не остановило: он продолжал бешеное соитие. Чувствуя наступление апогея, Мир набрал максимальные обороты и, откинувшись на спину перед самым выбросом семени, выпалил всё на себя… Потом он долго и тяжело дышал, а Мелу продолжало трясти от оргазма. Как только трясучка закончилась, Мела тоже повернулась на спину, дыхание её постепенно приходило в норму.
– Хороший мальчик, спасибо, что не в меня на этот раз! Ну ты зверь! Что, давно девочек не было? – отдышавшись, спросила Мела.
Мир отвечать не стал. Он заметил, что замок спальника больше чем наполовину открылся. Ещё бы! Такая интенсивная болтанка не может не оставить следа. Натянув трусы и штаны, он достал воду из рюкзака и сделал пару глотков.
– Мне тоже дай!
– Только пару глотков, водить тебя по туалетам не собираюсь! – наказал Мир, подавая бутылку. – Да и мало воды! – сокрушённо добавил он.
– Жадина какой! – пококетничала Мела, но выпила пару глотков, как её и просили. – Ну что, покурим и опять потрахаемся? Я только за!
– Спать будем, поворачивайся!
– Ну покурить-то дай, угости даму сигаретой!
– У меня нет и никогда не было, поворачивайся!
– Вот же судьба подкинула трахаря, да ещё и некурящего! – возмутилась Мела, натянув свои штаны и повернувшись на бок.
На улице вечерело. В блиндаже становилось всё темнее. Дождь прекратился, ветер успокоился. Да и вообще, стало очень тихо, так что Мир слышал, как где-то вдали пролетели две жужжи. Он закрыл замок спальника, поправил пистолет, чтобы тот был под мышкой, и всё по той же схеме просунул свою ногу промеж ног пленницы и обнял её. В нём вновь чуть было не вспыхнула искра похоти, но на этот раз он справился с ней, полностью отбросив нечистые мысли в сторону. Мела неожиданно быстро уснула, засопев, и лишь её грудь вздымалась от равномерного дыхания. Мир же, несмотря на неимоверную усталость, никак не мог забыться, в его голове был сплошной кишмиш. Эта чертовка Мела вонзилась в его душу острой, отравленной ядом иглой. Она враг, которую он хотел, которую желал и поэтому очень хотел верить в то, что она на самом деле никого не убивала и не делала ничего плохого. Но это был самообман. Он тешил себя иллюзией того, что он доведёт пленницу до своих и там разберутся. И кто знает, может, всё, что она говорила, окажется правдой. По крайней мере, в этом случае он будет чист перед своей совестью. А если она окажется виновной, тогда её будут судить. И от этой мысли сердце его сжималось: он сам себе выносил обвинительный вердикт, примеряя на себя роль соучастника.
«Да к чёрту эти мысли, я всего лишь трахался с предполагаемой преступницей – и всё, пусть так оно и будет. А теперь веду её в плен, и больше ничего», – успокаивал свою мятущуюся душу Мир. Где-то вдали послышался шум артиллерии. Как же это вовремя! Шум стал отвлекать его от дурацкого самоедства, он словно убаюкивал Мира. Мысли его хоть и были вроде всё о той же грёбаной войне, но уже несколько другие: когда-то она всё-таки кончится, и он вернётся домой. Он вспоминал свою бабушку, свой родной город и так с этими приятными картинками прошлого в голове наконец-то и уснул.
Мышиное царство
Мир проснулся от писка прямо над своей головой. Это две мышки выясняли между собой отношения, решая, видимо, кто из них тут альфа-самец. Уже стало светать, так что света в блиндаже хватало, чтобы многое разглядеть. Мир повернулся на спину, вытащил свою ногу из ног пленницы, приоткрыл замок спальника. Драчуны хвостастые, ушастые особо и не испугались его осторожных телодвижений: переместившись немного подальше, они продолжали кидаться друг на друга, рьяно нанося бойцовские удары – в прыжке, с наскока и даже броском через бедро, пока один участник баталии наконец-то не ретировался. Но если бы их тут было только двое! Минимум с десяток мышей насчитал Мир. Они лазили по рюкзаку, по вещам, которые сушились, по стенкам блиндажа, а некоторые даже пробегали по спальнику. Бесстрашные, наглые и любопытные, эти некогда дикие лесные зверюшки с недавних пор привыкли к халяве, к легко доступной человеческой еде, когда эти окопы были заселены людьми. А ещё неоспорим тот факт, что кто-то из них уже успел попробовать и человеческой мертвечины, ведь это было так легко сделать!.. Мир потянулся за рюкзаком, подтащил его к себе: изнутри выскочили две хвостатые воровки и стремительно умчались прочь.
– Твари! – выругался Мир, обнаружив попорченную еду и учуяв запах мерзкой мышиной мочи из нутра рюкзака. Пришлось незамедлительно выкинуть ставшие негодными продукты и оставить лишь воду и жестяную банку с тушёнкой: уж она-то мышам явно была не по зубам. – Блин, как же так, надо было плотно закрыть!
– Ты чего ругаешься с утра? Так хорошо спалось, гражданин начальник, если бы ты только знал! – Проснувшаяся Мела повернулась на спину и теперь потягивалась как могла связанными руками.
– Тебя забыл спросить!
Только он успел сказать эти слова, как Мела так истошно заорала, так что барабанные перепонки Мира едва не лопнули:
– Мыши! Сука! Мыши, сука! Убери их! Сука, мыши! Убери, пожалуйста! Я их боюсь!
– Заткнись и не ори!
