Иван Царевич и серый морг - Янина Олеговна Корбут
– Елена.
– Прекрасная?
– Кому как, – первый раз по-человечески улыбнулась она, а я скосил глаза и залюбовался её профилем.
Суслик увлёкся громким комментированием красной тачки, что ехала за нами, а мне жутко захотелось спросить у этой Елены, откуда она знает Сафронова, даже почти открыл рот, но у неё была такая независимая мордашка, словно я был обычным водителем, а не… кем? Кто я для неё? Случайный ночной знакомый. Похоже, Лена – девушка не моего полёта.
– Тогда, ночью, ты выглядела иначе, – буркнул я, не переставая чувствовать себя обиженным. – Как пацанка.
– А сейчас? – удивилась Лена.
– А сейчас – прямо девушка из высшего общества.
– И что, тебя это смущает? – насмешливо спросила она.
Я хотел сказать, что меня смущает только то, что она любовница Сафронова, но подумал, что это слишком. И замолчал.
Тем более мы уже подъехали к больнице. Суслик, кряхтя, выбрался с заднего сиденья, недовольно глянул на Лену и потопал к своему мотоциклу.
Лена какое-то время сидела. Может, рассчитывала, что я открою ей дверь. Но я решил, что на сегодня устал корчить из себя джентльмена. Пусть ей Сафронов двери распахивает. Интересно, Полька знает, что у папаши есть девушка – её ровесница?
В окне я увидел силуэт Сафронова: он махнул рукой, показывая, что видит нас и сейчас спустится.
– Пошли, проведу тебя до крыльца, – предложил я Лене.
– Обойдусь.
– Мне всё равно нужно отдать ключи.
Суслик уже завёл мотоцикл в ожидании меня, я слышал урчание мотора. Лена стояла у крыльца, я тоже мялся, не зная, что сказать.
– Ладно, в принципе, ключи сама можешь передать. Заходи, если снова захочешь прогуляться. Адрес морга ты знаешь.
При упоминании морга Лена вздрогнула и отшутилась:
– Нет, лучше уж вы к нам.
Я понимал, что мне пора развернуться и идти. Идти в свою жизнь, где нет места машинам с кожаными сиденьями и девушкам из высшего общества. Зато есть место говорящим трупам и прочей фигне, что творится вокруг каждый день.
В ту секунду, когда дверь больницы открылась и показался Сафронов, произошло невероятное. Я услышал тарахтение и почувствовал ветер за спиной – Суслик подъехал к нам почти вплотную. Он в одну секунду сграбастал потерявшую бдительность Лену, оторвав её от земли, как пушинку.
– Валим, Вано! Она у меня! – выкрикнул он.
Я бросил ключи растерявшемуся Сафронову, тот машинально поймал их на лету и пробормотал:
– Что происходит…
– Некогда объяснять! – прокричал я, на бегу запрыгивая к идущему на второй круг Суслику.
– Ну, Иван Царёв… – донеслось до меня, всё остальное потонуло в рёве мотоцикла и в крике Лены, безуспешно пытавшейся вырваться на свободу.
– Сорян, – непонятно к кому обратился я.
Надсадно взрёвывая, мотоцикл с грохотом пролетел через площадь. Ветер трепал Ленины волосы, они доставали даже до меня, щекотали лицо, и от этого было по-настоящему весело. Через пять минут мы остановились в сквере у парка. Я всерьёз опасался, что Лена сейчас слезет и прибьёт нас. И очень удивился, когда услышал её смех. Она хохотала как сумасшедшая. Тут уже и мы с Сусликом принялись смеяться, выпуская пар, потому что адреналин из нас так и пёр.
На углу стояла женщина, продававшая воздушные шары на палочке, я подбежал и купил у неё кособокого зайца.
– Это тебе, – вручил я его Лене. – Компенсация за моральный ущерб.
– Вы оба психи, – пробормотала она сквозь смех и слёзы.
– Тут недалеко, одна остановка. Можем подвезти назад.
– Нет уж, спасибо. Сама дойду.
– Ты вообще учишься где-то?
– На заочке журфака, в Москве.
– А к нам какими судьбами? – присвистнул я.
– Тут мне знакомый обещал работу в газете, вот приехала, жду, когда место освободится.
Я подумал, что это мой шанс познакомиться с ней поближе:
– У меня брат журналист, тоже в Москве. Хочешь, поговорю, вдруг у них есть какие-то вакансии?
– Оставь номер, позвоню на днях.
Продиктовав ей цифры, я добавил:
– Давай встретимся тут послезавтра в пять вечера. Как раз и поговорим.
– Ну ладно, если так… – быстро глянув на меня, протянула Лена и пошла к выходу из сквера.
Я едва сдержал порыв сплясать победный танец индейцев, символизирующий радость. Хотя всё-таки подпрыгнул от полноты чувств, когда Лена окончательно скрылась за поворотом, и повернулся к приятелю:
– Вовка, что это было? Что я Сафронову скажу?
– Я же видел, что она тебе понравилась, – пожал тот плечами. – Как настоящий друг, не мог допустить, чтобы твоя девчонка досталась другому.
– Вообще-то ты меня знатно подставил. Но спасибо тебе, – я потрепал его по плечу.
Суслик не терпел нежностей:
– Да ладно. Что-то ты стал сильно чувствительный. Я вот тоже, может, чувствительный. Есть хочу. Пойду куплю булку с маком. Тебе взять?
Я помотал головой и подумал, что уже с нетерпением жду, когда пройдут два дня. Это было дурацкое, но такое приятное состояние.
Анархист
Следующий день пролетел незаметно, и на работу вечером я явился без удовольствия. Хотел ещё раз поболтать с Севой о парашютисте, но в морге царило непривычное для такого времени оживление.
– Что, работы привалило? – спросил я у второго ночного санитара, Виталика, которого почему-то вызвали с выходного. В среднестатистический день в нашем морге находились одновременно максимум три человека: врач-судмедэксперт, фельдшер-лаборант и санитар.
– Сплюнь. Последнее время затишье. Один труп за смену привезут. Да и то не всегда.
– Чего тогда вызвали?
– Что-то с камерой, нужно быстро отправить неопознанных на захоронение. Жаба с утра на телефоне, трубит во все трубы. Сам понимаешь, что тут начнётся. На улице потеплело, а старые холодильники давно не выдерживают нагрузку.
Мимо как раз пробегала Жаба с пачкой документов в руках – волосы дыбом, глаза выпучены. За ней семенил какой-то неприятный, пронырливый типчик, похожий на трясогузку. Заметив меня, Жаба притормозила и нахмурилась:
– А с тобой, Царёв, я ещё поговорю. Мне из милиции звонили, интересовались, что за анархию я тут развела.
– Я просто…
– Просто не просто – тебе повезло, что я сейчас занята. Витёк, давай, сейчас машина подъедет. Бери этого анархиста. Будете помогать коммунальщикам. Севу зовите.
В коридоре показался Сева, помятый и недовольный. Впрочем, последнее время так он выглядел постоянно. Пока мы сновали туда-сюда, то расчищая проход, то укладывая трупы в полиэтилен, я успел ему шепнуть:
– Как-то очень вовремя холодильник сломался. Я в милицию заходил…
– В милицию? Ты про меня ничего не наболтал? – насторожился Сева. Я отрицательно покачал головой, и тогда он испуганно уточнил: – Ты что, думаешь, это из-за парашютиста?
– Может, он был для них чем-то опасен. Назови это как хочешь, хоть интуицией.
– Гадай не гадай, а
