Дэниел Силва - Сезон Маршей
— Отсюда следует, что и американский посол в Лондоне тоже может оказаться потенциальной мишенью.
— Не исключено. Бригада доказала, что способна проводить впечатляющие акты террора. Если они пойдут по выбранному пути дальше, то вполне могут взять на мушку и такую цель.
Час спустя они встретились с женой Грэма, Хелен, во французском ресторане «Марселло», расположенном в Ковент-Гарден. Хелен была во всем черном — черный обтягивающий свитер, черная юбка, черные чулки, черные туфли с неимоверно толстыми каблуками. Фазы жизни она проходила с увлеченностью девочки-подростка. В свой прошлый приезд в Лондон Майкл застал ее на исходе средиземноморского периода — Хелен одевалась, как греческая крестьянка и готовила все только на оливковом масле. После длительного перерыва она вернулась на работу и исполняла теперь обязанности художественного директора одного весьма успешного издательства. Из-за того, что на служебной стоянке возник дефицит парковочных мест, Хелен каждое утро отправлялась в издательство на «БМВ» мужа, слушая по пути безобразный альтернативный рок, общаясь по мобильному со своей матерью и тратя на поездку кучу времени, притом что вполне могла бы добираться туда на метро с куда меньшими затратами. Грэм смотрел на ее проделки сквозь пальцы, потому что она была очень красива и талантлива. В ней бушевал огонь жизни, тот самый огонь, который давно погасила в нем Служба. Грэм гордился ею и выставлял напоказ подобно тому, как некоторые мужчины кичатся ярким галстуком.
Хелен уже сидела за столиком у окна, попивая «сансерр». Когда мужчины подошли, она поднялась, поцеловала Майкла в щеку и крепко обняла.
— Бог мой, как же приятно снова тебя увидеть.
Появился Марселло и, расточая улыбки, налил гостям вина.
— Насчет меню не беспокойтесь, — сообщила Хелен, — потому что я уже все заказала.
Майкл и Грэм покорно закрыли меню — протестовать не имело смысла. После возвращения на работу у Хелен не оставалось времени предаваться самой большой своей страсти, коей была кулинария. К сожалению, весь ее талант загадочным образом испарялся на пороге наисовременнейшей скандинавской кухни, облегчившей счет Грэма на пятьдесят тысяч фунтов. Теперь супруги питались только в ресторанах. Майкл успел заметить, что друг уже начал набирать лишний вес.
Зная, что мужчины не могут говорить о своей работе, Хелен взяла инициативу на себя и принялась рассказывать о своей.
— У меня проблема с обложкой для нового триллера. Автор — один жуткий американец, пишущий о серийных убийцах. Как, по-вашему, может выглядеть серийный убийца? Вариантов немного, верно? Так вот, я делаю обложку, мы отсылаем ее за океан, а агент в Нью-Йорке от нее отказывается. Да, иногда жизнь бывает так чертовски несправедлива. — Она посмотрела на Майкла, и в ее ясных, зеленых глазах появилось вдруг серьезное выражение. — Боже мой, я такая зануда — все о себе да о себе. Как Элизабет?
Майкл взглянул на Грэма, и тот едва заметно кивнул. Он и сам частенько нарушал строгие служебные инструкции, делясь с женой тем, о чем следовало бы промолчать.
— По-всякому. — Майкл пожал плечами. — Бывает хуже, бывает лучше. Но в целом неплохо. Дом на Шелтер-Айленде превратился в настоящую крепость, так что спать можно спокойно. К тому же у нас теперь дети. Когда у тебя двое близняшек и работа, на воспоминания времени остается не так уж много.
— А это правда, что она застрелила ту немку… как ее… Грэм? Как ее звали?
— Астрид Фогель, — вставил Грэм.
— Она действительно выстрелила в нее из лука?
Майкл кивнул.
— Господи, — прошептала Хелен. — Что же случилось?
— Астрид Фогель искала ее в доме, и Элизабет укрылась в гостевом коттедже. В том самом, где вы с Грэмом останавливались пару лет назад. Элизабет спряталась в шкафу в спальне, где и нашла свой старый лук. Когда-то, еще в школе, она была чемпионкой по стрельбе из лука. Между прочим, как и ее отец. Другого оружия у нее не оказалось, так что пришлось воспользоваться тем, что было.
— А другой киллер? Октябрь, да? Что сталось с ним?
— Управление получило сведения из весьма надежных источников, что Октябрь погиб. Вроде бы с ним расправились те самые люди, которые наняли его, чтобы убить меня. Провал стоил ему жизни.
— Ты этому веришь? — спросила Хелен.
— Раньше допускал такую возможность. Сейчас я в это не верю. Думаю, Октябрь жив и снова взялся за старое. Недавнее убийство в Каире…
— Ахмеда Хусейна, — подсказал жене Грэм.
— Да, — продолжал Майкл. — Я читал показания очевидцев. Мне трудно это объяснить, но чувствую — там побывал он.
— Но ведь раньше Октябрь всегда стрелял своим жертвам в лицо?
— Раньше — да. Но если ему хочется числиться мертвым, то он мог внести коррективы в свои методы. Как говорится, поменять подпись.
— Что собираешься делать? — поинтересовался Грэм.
— Я уже заказал билет на первый утренний рейс в Каир.
Глава десятая
Каир
В Каир Майкл прибыл после полудня. Как и в Лондоне, он предъявил свой настоящий паспорт и получил двухнедельную туристическую визу. В зале для прибывающих царил обычный хаос, так что ему стоило немалых трудов пробиться к выходу через толпу бедуинов, путешествующих со всем своим скарбом, втиснутым в расползающиеся картонные коробки, и небольшое стадо отчаянно блеющих коз. Прождав еще минут двадцать на улице, он сел наконец в разбитую, дребезжащую «ладу» и почти сразу же закурил, чтобы отбить запах проникающих в салон выхлопных газов.
Летом в Каире было невыносимо жарко, но зимой Майкл всегда чувствовал себя здесь комфортно. Воздух был теплый и мягкий, в лазурном небе неспешно плыли, подгоняемые дующим из пустыни ветром, белые пушистые облака. Вдоль дороги из аэропорта расположились египтяне, пытающиеся по возможности сполна насладиться чудесной погодой. Целые семьи выбравшихся из города бедняков оккупировали едва ли не все редкие лужайки, разложив на траве немудреные кушанья. Таксист попытался было разговаривать с пассажиром на английском, но Майкл, решив проверить, не атрофировались ли его языковые навыки, ответил на беглом арабском. Он представился живущим в Лондоне ливанским бизнесменом, покинувшим Бейрут во время гражданской войны. Полчаса они толковали о прежнем Бейруте, каждый со своим акцентом: Майкл с безукоризненным бейрутским, шофер — с тем деревенским, на котором говорили крестьяне нильской дельты.
В свои прежние визиты в Каир Майкл останавливался в отеле «Нил-Хилтон», но и сам отель, и вечная суета площади Тахрир успели порядком ему надоесть, так что на этот раз он зарезервировал номер в «Континентале», внушительного вида здании из песчаника, возвышающемся над Корнишем и, как и все более или менее новые строения в Каире, уже несущем на себе следы пыли и выхлопных газов. Переодевшись, он полежал у бассейна на крыше отеля, потягивая теплое египетское пиво, позволяя мыслям неспешно скользить от одного предмета к другому. Солнце опустилось за западный горизонт, и издалека донесся голос муэдзина — сначала одного, потом другого, третьего, пока тысяча записанных голосов не слились в единый пронзительный хор. Майкл заставил себя подняться с шезлонга и подошел к перилам, откуда открывался вид на реку. Кое-где к мечетям струились жидкие ручейки правоверных, но в целом бурная жизнь Каира продолжалась в неизменном ритме.
В пять часов Майкл вернулся в свою комнату, принял душ и оделся. Выйдя из отеля, он взял такси и попросил отвезти его в находящийся неподалеку, у высотного здания государственного египетского телевидения, ресторанчик под названием «Паприка». «Паприку» можно было сравнить с нью-йоркским рестораном «Джо Аллен», сюда захаживали актеры и писатели, а также богатые египтяне, у которых хватало денег, чтобы позволить себе насладиться довольно-таки среднего качества пищей. Окна одной части ресторана выходили на парковочную стоянку египетского телевидения, и именно столики в этой части пользовались особенной популярностью, потому что терпеливый завсегдатай имел шанс увидеть — пусть даже мимолетно — ту или иную знаменитость, киношную, телевизионную или политическую.
Майкл удовлетворился столиком на другой стороне. Попивая бутылочную воду, он смотрел на закатное солнце и вспоминал своего первого завербованного агента, сотрудника сирийской разведывательной службы в Лондоне, питавшего слабость к английским девушкам и хорошему шампанскому. Управление подозревало, что сириец спускает часть средств оперативного фонда на удовлетворение своих маленьких прихотей. Майкл установил с агентом контакт, припугнул разоблачением перед дамаскским начальством и в результате добился согласия стать платным шпионом ЦРУ. На протяжении ряда лет сириец поставлял ценную информацию о поддержке Дамаском некоторых террористических группировок, как арабских, так и европейских. Через два года после вербовки он дал самые важные сведения. Согласно им, одна из ячеек Организации Освобождения Палестины открыла во Франкфурте магазинчик, где велась подготовка к взрыву бомбы в ночном клубе, часто посещаемом работающими в Западной Германии американцами. Майкл незамедлительно передал информацию в штаб-квартиру ЦРУ, которое в свою очередь предупредило о готовящемся теракте немецкую полицию. Палестинцев арестовали. Сириец получил премиальные в размере ста тысяч долларов, а Майкла на закрытой для посторонних церемонии наградили медалью «За выдающиеся заслуги». Правда, медаль так и осталась под замком в сейфе Управления.
