Алессандра Торре - Девушка за дверью квартиры 6E
– Зачем?
– Да или нет? Если нет, я обращусь к тому, кто сможет.
– Ты моя стервочка… Если отправишь ему письмо с приложением, он его откроет?
– Да. Картинка или видеофайл подойдет?
– Да. С тебя две штуки.
– За все?
– Нет. За клонирование диска. Получишь заодно все его файлы.
– Дороговато, $3000. Может, часть бартером?
– Не в этот раз. Это дерьмо – подсудное дело.
– Окей. $3500, если управишься за 48 часов.
– По рукам. И… я все еще люблю тебя, детка.
– Я тебя тоже. Иди работай :)
Но заниматься поисками Энни мне не пришлось. Через три дня вся страна знала, кто эта девочка. И вся страна надеялась, что она еще жива.
Глава 31: забериВСЕ61
Финансовое доминирование. Фетиш, основанный на потребности утратить контроль. В основном встречается в BDSM-отношениях. Возбуждение наступает от мыслей или действий, связанных с денежным манипулированием. Чем больше сумма, тем сильнее возбуждается сабмиссив. У некоторых самые яркие фантазии сосредоточены вокруг финансового краха.
ЗабериВСЕ61 казался идеальным мужчиной: был милым, заботливым и горел желанием отдать мне все, что лежало у него в кошельке. Мы чатились почти два месяца, а потом он пропал с лица Земли. Полагаю, по причине того, что скатился наконец-таки на самое дно. Надеюсь, его оргазмы того стоили.
Наш первый чат случился месяцев шесть назад.
Сеанс общего чата закончен. ЗабериВСЕ61 начал приватный чат.
– Приветик! – Я улыбнулась, потянулась за спину и, расстегнув застежку лифчика, выставила в камеру свои голые груди.
забериВСЕ61: привет, детка. меня зовут Фрэнк.
– Привет, Фрэнк. Чем займемся?
забериВСЕ61: я хочу, чтобы ты приказала мне отдать тебе деньги.
ЗабериВСЕ61 стал моим первым финансовым мазохистом. Как и большинство клиентов с необычными запросами, он был со мной терпелив, и к третьему нашему чату я в точности знала, чего он хочет.
– Не смей лезть за своим гребаным членом, Фрэнк! Это совсем не то, чего я хочу! – С разгневанным видом я выставила в камеру палец.
забериВСЕ61: да, детка. прости. а чего ты хочешь?
– Чтобы ты достал свой гребаный кошелек. Ты сегодня ходил в банк?
забериВСЕ61: да, красавица. во время обеда.
– Успел что-нибудь потратить? – Я опустилась на колени. Шелковая сорочка завернулась вокруг моего тела, в глазах не было и следа сострадания.
забериВСЕ61: нет! честное слово.
– Хороший мальчик. А теперь открой кошелек, и я разрешу тебе вытащить член. Ты отдашь мне все до последнего доллара, и только тогда я разрешу тебе кончить. Ты меня понял?
забериВСЕ61: да, детка. отдам. только… как же мне платить по счетам?
– Никак, нахер! В этом месяце ты не будешь платить по счетам, Фрэнк. Ты будешь отдавать все свои деньги мне, все до последнего цента, пока не разоришься и не отправишься жить в трущобы. Ты меня понял, Фрэнк? Подрочи, если понял.
Фрэнк никогда не давал мне ни доллара сверх положенных 6.99 в минуту. И ни разу не нажимал на кнопку «чаевые», которая висит на самом видном месте рядом с окошком для чата. Я могла бы использовать этот факт во время наших игр, но это было бы слишком жестоко. В особенности с клиентом и так обреченным на финансовый крах.
Глава 32: Проклятая вечеринка на озере
Четыре года назад
Дженнифер Блейк. С этой девочкой мечтала подружиться вся школа, а те, кому это удалось, пребывали в постоянном страхе, что их вышвырнут на обочину. Она была точно пчелиная матка: прекрасная и безжалостная, и у нее было все. Деньги, власть и Джош Мартин, самый шикарный парень на всем белом свете. У ее родителей был дом на озере милях в десяти от города, и именно там Дженнифер закатывала свои ежегодные вечеринки. Никаких предков, реки алкоголя и достаточно спален, чтобы вместить целую сотню отрывающихся на всю катушку старшеклассников. Будучи пай-девочкой, я не собиралась заниматься сексом или пробовать наркотики, однако была бы не прочь выпить пару коктейлей с водкой и потискаться с кем-нибудь на диване. Я отчаянно хотела пойти туда. В прошлом году меня не приглашали, и я всю ночь лежала в постели и жалела себя. Но в этом году вожделенное приглашение было получено. Дженнифер небрежно передала его мне, проходя мимо моего шкафчика в одну замечательную среду. Меня наконец-то «приняли», и пропускать вечеринку из-за ночевки у бабушки с дедушкой я была не намерена.
И вот в субботу вечером, где-то между бабушкиной шарлоткой и дедушкиным выпуском новостей, я решила: раз никакого сюрприза на окончание школы не планируется, я дождусь, когда все заснут, выскользну через заднюю дверь и поеду на озеро. А утром, к тому времени, как они проснутся и начнут собираться в церковь, вернусь и прикинусь, что сплю. Легко и просто.
Высидев три серии «Сайнфилда», я пожелала им спокойной ночи и пошла наверх, а там закрылась в комнате и расстегнула свой чемодан. Когда я разворошила стопки одежды, стало ясно, что мама не положила ровным счетом ничего подходящего для вечеринки Дженнифер Блейк. Что самое обидное, я знала, какой наряд подойдет идеально – я видела его так отчетливо, словно он висел прямо передо мной. Зеленый сарафан, достаточно облегающий, чтобы выглядеть сексуально, и в то же время достаточно неброский, чтобы не казалось, будто я лезу из кожи вон. Я купила его всего пару дней назад и забросила пакет на заднее сиденье маминой машины, где он наверняка валяется до сих пор. Пожевывая ноготь, я взвесила варианты: забить на вечеринку, пойти в дурацкой одежде или заскочить по пути домой. Бросила взгляд на часы. К черту. Проберусь в гараж и прямо в машине переоденусь. Все равно в такой час все будут или сидеть дома, или спать.
* * *
Когда в человеке живет внутреннее зло, оно незаметно для окружающих постепенно растет, пестуемое его укрывателем. Я знаю это по себе. Я чувствую, как с каждым днем, с каждой минутой мое зло становится все сильнее, чтобы однажды – щелк – вырваться из-под контроля. И тогда здравомыслие начисто выветрится из моей головы, инстинкт самосохранения исчезнет, и я, встав на гибельный путь разрушения, пойду вразнос – навстречу собственной смерти и смертям тех, кто попадется мне на пути.
У РальфаМА35 еще не щелкнуло. Но я вижу его будущее так же отчетливо, как свое. Оно грядет. Его безумное зло набирает силу, а я, вне всяких сомнений, раздуваю огонь. Но я не нарочно, честное слово. Я хочу только одного: спасти ее.
Глава 33: Джереми Брайант
Джереми не мог перестать о ней думать. О ней; о шизанутости всего, что случилось; о ее обнаженном теле. О своей слепой увлеченности ею, занимавшей его разум и сердце на протяжении последних двух лет. После пары бесконечных дней, когда на ее адрес ничего не приходило, спасение явилось в виде посылки из Instruct DVDs на имя Джессики Рейли. Он дважды притормаживал на обочине, чтобы купить ей цветы, и оба раза, промаявшись какое-то время, отговаривал себя и ехал дальше.
И вот теперь ему не оставалось ничего другого, кроме как постучать. Весь день он пытался придумать, что сказать ей, но все его усилия обернулись пшиком. Поколебавшись немного, он поднял руку и постучал.
Последовала пауза. Долгая пауза, во время которой ему пришлось напоминать себе, как дышать. На миг он размечтался, что сегодня случится повторение прошлого раза; что она, обнаженная, ждет его и не отвечает, потому что хочет, чтобы он ворвался внутрь. Но потом она заговорила, и фантазия испарилась.
– Оставь. Спасибо.
Один и тот же короткий ответ на протяжении недель… месяцев… лет. Тем же тоном с полнейшим отсутствием интереса в голосе. Словно ничего не было, словно она не лежала под ним обнаженной, словно они не целовались и не ласкали друг друга, мечтая о большем.
Он стоял, онемев, с маленькой посылкой в руках.
– Я тут подумал, может… – Он умолк. Смочил губы и попробовал снова. – Я…
– Оставь. Спасибо. – Тем же тоном. С той же интонацией.
Он положил посылку на пол, вывел на квитанции ее имя и попытался что-то придумать. Потом развернулся и пошел к лифту, по пути дважды оглянувшись на ее закрытую дверь.
* * *
Я стою за дверью, приклеившись к дверному глазку, и смотрю, как его красивый профиль поворачивается, замирает, а потом удаляется. Меня трясет, мое тело раздирает жажда. Жажда контакта с ним, жажда его ласк, его крови. Я разжимаю дрожащий кулак, и нож с громким стуком падает на пол.
Рыдания неудержимо рвутся наружу, я всхлипываю и оседаю на пол. И там, спиной к твердой двери, позволяю себе ненадолго расплакаться.
