Андрей Троицкий - Черный Бумер
— А если не явится? Со страху забудет о своей сумке? Он ведь знает, что его ищут не затем, чтобы пригласить на пельмени.
— Есть другие концы. Он заядлый мотоциклист, член байкерского клуба «Серебряная стрела». Гоняет на мотоциклах с такими же недоумками, как он сам. Можно попытаться поискать его среди этой публики. Но я бы на его месте совсем уехал из Москвы. Он родом из Никольска, есть такой городишко в пяти сотнях верст отсюда. Наверняка у Бобрика остались там кореша или родственники. Плясать надо от печки.
— Жора, у нас мало времени, чтобы заниматься художественной самодеятельностью, — поморщился Приз. — Плясками и танцами. Парень накатал одно заявление в легавку. Он может накатать вторую телегу. Толку от этой писанины немного, трупы не найдут. А поскольку нет пострадавших, никто не станет всерьез заниматься заявами такого урода. Но чем черт не шутит. Из-за пацана, жизнь которого ничего не стоит, может сорваться большая сделка. Мы потеряем все. Поэтому Бобрик — наша головная боль. Избавиться от нее надо очень быстро.
— Понимаю, — кивнул Фомин. — Что-то ты сегодня плохо выглядишь.
— Посиди в этой вони пару дней, совсем копыта отбросишь, — пожаловался Приз. — Чувствую себя как корова, которую доят каждый день, а е..ут раз в месяц. Только и делаю, что слюнявлю бабки. Одни расходы и никаких удовольствий. И ты не хочешь меня порадовать.
— Потребуется дней пять-шесть, чтобы найти Бобрика, — пожал плечами Фомин. — Это по максимуму. Мы насадили наживку, забросили удочки. Остается только ждать.
— Ждать мы не можем.
— Я завтра же съезжу в Никольск, на его родину.
Краснопольский впервые за сегодняшний день испытал приступ мигрени. Из цеха в его кабинет доносился рокот смесителя, проникал запах метилового спирта и еще какой-то химии, от которой кружилась голова, а во рту делалось сухо и кисло, будто проглотил лимон. На подмосковном заводе полимерных материалов Игорь Сергеевич арендовал эту административную пристройку и небольшой цех, где десяток рабочих расфасовывали в картонные коробки казеиновый в клей сомнительного происхождения. И еще в огромном чане из нержавейки бодяжили и разливали в пластиковые канистры самопальный антифриз. Товар сбывали мелким оптом на рынках Подмосковья и соседних областей. Бизнес не то чтобы процветал, но и жаловаться грех, копейка в кармане оседала.
Около года назад, когда Приз выписался из строго мордовского санатория, он убедился, за последние пять лет жизнь ушла далеко вперед, а он безвозвратно отстал от веселого поезда. Бизнесмены, которые в прежние времена бегали за Призом на цирлах, платили ему за покровительство и защиту, теперь ни в чем не нуждаются. У них есть свои вооруженные до зубов парни из службы охраны. Бригады Краснопольского, состоявшая из спортсменов и уголовников, которой он руководил до посадки, контролируя несколько подмосковных городов и поселков, больше не существовало. Кто-то с концами уехал за границу, кто-то мочканули конкуренты, кто-то переметнулся в стан врагов, кто-то ссучился. Люди, с которыми Приз когда-то делал бизнес, шерстил лохов и коммерсантов, теперь даже не хотели вспомнить его имя. Большой пирог давно поделили, кровавые деньги отстирали, а ему, как мелкой доходной птичке, не оставили даже мелких крошек.
Ни связей, ни влиятельных друзей. Трудно начинать с нуля, на голом месте, когда тебе под сорок. Небольшая квартира на окраине Москвы, несколько корешей, готовых тряхнуть стариной. Вот и все его козыри. Выйти из зоны и сразу же вступить в прямой конфликт с уголовкой, — вариант дохлый. Надо было завоевать в обществе какое-то положение, например, заделаться комерсом. С этим статусом легче решать собственные проблемы.
Деньги, заныканные на черный день, Приз разделил на две части. Одна половина — это НЗ на черный день. На другую половину он взял паленый бумер, прикупил несколько итальянских клифтов по штуке, свел самые заметные татуировки на внутренних сторонах ладоней и пальцах. Он постарался забыть блатные словечки, которыми обогатил свой лексикон на зоне, то оказалось не трудно, потому что Приз всегда считал воров неудачниками по жизни, синяками, презирал их законы. Он даже перечитал брошюрку «Этикет на все случаи жизни». Присмотрел в ближнем Подмосковье предприятие, едва сводившее концы с концами, арендовал этот заводской цех и административное помещение, нанял работяг. И вот теперь он генеральный директор какого-то там сраного АО, название которого без запинки и выговорить не может.
Приз ненавидел этот завод, казеиновый клей и левый антифриз, свой статус мелкого предпринимателя, но тешил себя надеждой, что дерьмо совсем скоро кончится. Ему не нужно будет просиживать несколько часов в день в этом вонючим сортире, подмахивая всякие бумажки, и закрывать зарплату. Остается немного потерпеть, а там… За ближайшим поворотом откроются очень интересные виды и головокружительные перспективы. Совсем скоро, вспоминая этот клоповник, пропахший техническим спиртом, он будет лишь посмеиваться. Но сейчас надо решить небольшую проблему.
— Пожалуй, вместе поедем, — сказал Краснопольский. — Немного проветрюсь. А то засиделся в этой душегубке. Совсем заржавел. И рванем мы не завтра, а сегодня. Прямо сейчас.
Краснопольский вытянул руку и показал пальцем на бэху, стоявшую за окном у трансформаторной будки.
— Или у тебя на сегодня другие планы?
— Мои планы ты знаешь, — ответил Фомин. — Хочу утопить этого щенка в сортире. А там видно будет.
***К маленькому поселку с романтическим названием Большие Котлы мотоциклисты подъехали, когда солнце, клонившееся к закату, уже зацепилось за макушки деревьев, а с реки потянуло свежим ветерком. Пыльная грунтовка закончилась у околицы, дальше начинался разбитый асфальт, по которому так и не довелось проехать. Бобрик свернул в узкий проулок между заборами, слез с мотоцикла и, открыв калитку своим ключом, провел спутников за старый приземистый дом, собранный из круглого леса еще в незапамятные времена. Здесь в тени старых яблонь, между пустым курятником и дровяным сараем, стояла «Газель», цвет которой под толстым слоем дорожной пыли трудно было угадать. Бобрик исчез за углом, вернулся с ведром колодезной воды, вложил алюминиевую кружку в руку дяди Димы.
— Здесь живет мой родственник, двоюродный дядька, — объяснил Бобрик, пока гости утоляли жажду и умывались с дороги. — Место тихое, дом на отшибе. В следующих по улице домах дачники живут до начала учебного года. Сейчас там никого. Дядя Леня целый день в механических мастерских отирается. На велеке туда ездит. Если нормально вмажет, домой ночевать не возвращается. А сегодня у работяг что-то вроде аванса. Короче, чувствуйте себя свободно. Нас никто не увидит и не услышит.
Бобрик подошел к «Газели», покопавшись с замком, распахнул дверцы грузового отсека. Элвис залез внутрь, пересчитал продолговатые плоские ящики, лежавшие в два ряда, один на другом, — ровно дюжина. Поднял крышку первого ящика и сказал:
— Нет, я тут не могу. Ни хрена тут не видно. И жара, как в армейской прожарке. Ну, это такая штука при каптерке, где морят полезных насекомых. Вшей и клопов.
Он приподнял ящик за одну ручку, за другую схватился дядя Дима. Когда груз вытащили из «Газели»и, поставив на траву, Радченко открыли крышку.
— Похоже на походный набор сантехника, — сказал он. — Две метровые трубы и еще какая-то хрень. А это, кажется, боевой снаряд или мина. Удобная вещь. Можно пригласить в гости любимую тещу и заложить эту трубу с миной в сортир. Спускаешь воду и…
— Это переносной зенитно-ракетный комплекс, для краткости ПЗРК, — угрюмо помотал головой Элвис. — Я прослужил в ВДВ в общей сложности четыре с половиной года. И мне попадались такие вещи. Эта модель разработана для удобства десантирования. Вот эти две трубы стыкуются, получается большой ствол. К нему прикрепляют боевую часть. В ствол загоняют вот эту, как ты говоришь, мину. Правильно сказать: самонаводящийся снаряд. Общий вес этой фигни в собранном состоянии около двадцати кило. Можно завалить любой самолет, военный или гражданский, на высоте не выше трех километров. Годится и для стрельбы по наземным целям. Можно поджечь даже тяжелый танк. Серьезное оружие.
Глава шестая
После минутной паузы Радченко сказал:
— Ну, я в десанте не служил, в руках такие хреновины не держал. Но в газетах читал, что мы с американцами подписали договор о совместном контроле за такими убойными штуками, ну, типа «Стингеров». Чтобы все кому не лень не сбивали самолеты. Моя специализация — уголовное право. Но никогда ни я, никто из моих знакомых, не вел дел, где фигурировали ПЗРК. Пистолеты и автоматы, — это семечки. Другое дело вот эта муйня. Я знаю два прецедента, где фигурировали такие вещи, людей судили по статье за хранение оружия и боеприпасов. Суды были закрытыми, по телеку репортажей не было, и в газетах ни слова, до сих пор неизвестны даже имена обвиняемых, обстоятельства их задержания и так далее.
