Линн Шоулз - Апостолы Феникса
СВЯЩЕННЫЙ ОГОНЬ
2012, Багамы
Скэрроу собрал ведущую группу в конференц-зале пирамиды Ацтека. Вокруг большого овального стола вишневого дерева сидели люди, которых ему нравилось считать своими адептами — самые преданные, его мозговой центр, его штаб. Босые, одетые в простые серые рубахи, перепоясанные веревкой. Их одежда являла резкий контраст роскошному облачению Скэрроу — ниспадавшей эффектными складками пурпурно-золотой накидке, кожаным сандалиям ручной работы, узорчатым золотым браслетам и прочим украшениям, сверкающим разноцветными драгоценными камнями.
На стене у него за спиной висела внушительная копия Камня Солнца ацтеков, Диск орла, оригинал которого был обнаружен на главной площади Мехико-сити во время раскопок 1790 года.
Койотль роздал повестку дня, и Скэрроу насколько минут помолчал, давая время ознакомиться с нею, прежде чем приступить к отчетам каждого подразделения.
— Может быть, вы начнете, доктор Блэкли?
— Жизненно важные органы и общее состояние объекта в пределах нормального. Психологическая и климатическая индоктринация дают позитивные результаты в смысле развития желаемых личностных характеристик.
— Мне казалось, все это уже существовало в латентной форме, будучи предопределено генетикой, — сказал Койотль. — И потому именно эти персонажи были выбраны в апостолы.
— В какой-то степени вы правы, генетика играет основополагающую роль, — ответил доктор Блэкли. — Но наш генетический склад лишь предрасполагает к тому или иному поведению. На развитие тех или иных черт личности влияют также окружение и жизненный опыт. Наши объекты были ограничены только лишь тем опытом, который обеспечивали ему мы. Комбинация генетически обусловленных черт и программируемого нами опыта дает желаемые результаты.
Блэкли обратился к Скэрроу:
— Как я уже сказал, мы видим наличие именно тех характеристик, которые вам нужны. Интересно наблюдать уникальные или даже неординарные черты каждого индивидуума — уровень импульсивности и агрессивности и реакции на определенные стимулы и ситуации. Мы продолжаем отслеживать биохимию нервной системы и уровень таких ферментов, как серотонин и моноаминоксидаза. Мы выявили один интересный факт: у всех объектов наблюдается семикратное повторение в гене DRD4, который, как известно, указывает на склонность к новому и поведение, сопряженное с рисками.
— Простите?
— Неважно. — Скэрроу подался к Койотлю. — Нам это понимать необязательно.
— Простите, постараюсь обойтись без наукообразности, — сказал Блэкли. — Повторение цепочки ДНК, которая, ну, просто повторяется. Вот и все. Это одна из очень немногих мутаций — если у вас семикратное повторение в гене DRD4, велика вероятность, что вы больше любите риск и стремитесь к новизне, чем люди с другими повторами, с другими мутациями.
— Итак, подводя итоги?
— Хавьер, наши последние анализы показывают, что мы успешно скомбинировали все факторы, необходимые для получения требуемого результата к оговоренному сроку. Без задержки. Мы рассчитываем, что все объекты полностью сформируются в изначально установленные сроки.
— Отлично. — Скэрроу взглянул на металлическую жаровню, стоящую в середине стола. Над ней с потолка спускалась вытяжка из нержавеющей стали, куда уходили струйки дыма. Он почувствовал жар священного огня и обратился мыслями к 1960 году, когда он зажег этот огонь, к той ночи, когда боги наконец вняли его мольбам и он начал готовить почву для осуществления своего плана. Близился миг снова зажечь Вечное пламя, календарь показывает, что пятидесятидвухлетний цикл подходит к концу. Все должны быть на местах к осеннему равноденствию — традиционному дню ритуалов его народа. Тогда он убедится, что он выполнит поставленную задачу к двадцать первому декабря. Его апостолы будут разбросаны по миру и начнут пожинать сердца Прекрасных цветков. Боги будут довольны и предотвратят катастрофу.
Затем последовало еще несколько отчетов: об увеличении размеров фонда, о подготовке к открытию отделений Миссии Феникса в разных городах и так далее. Затем Скэрроу отпустил всех, попросив остаться одного лишь Койотля. И когда они остались вдвоем, спросил:
— Ты разобрался с этой единственной свидетельницей?
— Скоро разберусь. Сразу после этого собрания я вылетаю в Майами.
— Как ты ее нашел?
— Легко. Когда мы перехватили в Мехико ее багаж, там были вещи, которые помогли нам установить ее адрес. Один из адептов посетил ее квартиру, чтобы посмотреть, нет ли там еще в каком-нибудь виде интервью Берналя — может быть, она провезла копию в ручной клади. Он ничего не нашел, но мы решили несколько дней последить за ее телефонными разговорами и послушать, что она скажет своему редактору. С редактором она пока не говорила, но зато у нее был разговор с каким-то писателем о разграблении могил. И теперь она собирается в Киз, чтобы встретиться с ним и обсудить это подробнее.
— Значит, у нас две потенциальные мишени. Как ты собираешься решать эту проблему?
— Они собираются на морскую прогулку. Я думаю, нам предоставляется прекрасная возможность использовать нашу новейшую разработку. В исследовательском центре «Гровс Авионикс» мы подготовили прототип нового управляемого снаряда. Устраним обоих. А властям это будет представлено как учебные испытания, санкционированные Федеральным управлением гражданской авиации и военными. И как только задача будет выполнена, я сразу же вернусь.
— Не называется ли это «из пушки по воробьям»? И не будет ли это выглядеть как наглое нападение на невинных жертв?
— Это будет выглядеть как страшная трагедия, — сказал Койотль. — Роковая неисправность нового оружия в ходе испытаний.
— А последствия?
— Предполагаю, будет расследование и скорее всего досадный многомиллионный судебный процесс против «Гровс Авионикс». Как вы любите говорить, такова цена бизнеса.
— Ты мне нужен здесь, чтобы заниматься апостолами. Мы не можем позволить себе слишком долгое твое отсутствие. Нельзя прерывать процесс их обучения и ориентации. Ты же знал, что с тем делом надо было разобраться еще в Мехико. — Взгляд Скэрроу был суров. — Мы должны накрепко закрыть все двери, куда хоть кто-то может заглянуть и увидеть, что мы делаем. Даже если кажется, что это пустяк. Мир не должен понимать, что мы хотим совершить. — И мановением руки он показал, что дискуссия окончена.
Когда они выходили из конференц-зала, Койотль сказал:
— Завтра к этому времени я захлопну последнюю дверь.
ЛОРЕЛЕЯ
2012, Флорида-Киз
Сенека опустила складную крышу своего «вольво», чтобы ощутить вокруг вихрь чистого морского воздуха. Шоссе Оверсиз-хайвей не очень изменилось с тех пор как несколько лет назад она ездила в Ки-Уэст, чтобы написать о фестивале Фэнтези Фест. Разве что большую его часть расширили с двух до четырех полос. В остальном — типичная панорама Флорида-Киз: отели, мотели, лодки напрокат, рестораны, сувениры… Несмотря на урбанизацию, здесь были места, сохранявшие загадочное спокойствие и медлительный стиль жизни, противостоя напору окружающего мира. Как во времена ее детства.
Когда Мэтт Эверхарт пригласил ее в Исламораду, обещая отличный обед и лодочную прогулку при звездах, она отказалась, чувствуя себя не в состоянии куда-либо ехать и что-либо делать. Но спустя несколько дней передумала и согласилась. Всегда есть ничтожный шанс, что она найдет сюжет, который понравится редактору и, что важнее, позволит ей продолжить поиски того, кто отнял у нее Даниеля. Она была уверена, что никто не поймет, как она может ехать в такое место, как Флорида-Киз, сразу после смерти Дэна, поэтому решила никому и не говорить о том, что уезжает с ночевкой. Это ведь не для того чтобы приятно провести выходные, так что она не собиралась никому отчитываться. Она не позволит горю взять над ней верх. Если надо, она перевернет каждый камень, но найдет подсказку, ведущую к разгадке. А когда найдет тех, кто убил Даниеля, то тогда, может быть, и позволит себе тратить время на то, чтобы лежать в постели и плакать дни напролет.
Поездка напомнила Сенеке, как давно она не была у моря. Она покрутила настройку радио в поисках того, что больше соответствовало бы пейзажу, а не ее мрачному настроению. Карибская музыка навеяла воспоминания о тех временах, когда она приезжала на Флорида-Киз ребенком, вместе с матерью. Хорошее было время. Бренда была вольной птицей, и в воспоминаниях Сенеки закаты пылали над гавайскими барами, крытыми соломой, а мать танцевала под барабан из бензиновой бочки на залитом луной пляже.
Они проводили на берегу много времени. Бренда любила океан и, когда они жили в небольшой квартире в Форт-Лодердейле возле Берегового канала, накопила денег на лодку. Это был старый обшарпанный «Крис-крафт» из красного дерева, с маленькой каютой и изношенным мотором. Но для Бренды и Сенеки это была «Куин Мэри». Много раз они выходили в открытое море на закате, чтобы смотреть, как появляются звезды. Во время этих лодочных прогулок Бренда рассказывала бесконечные истории, а иногда они просто сидели в молчании, глядя на небо и океан. Сенека считала, что именно поэтому она так любит бывать на воде и у воды. На мгновение она подумала, насколько все было бы иначе, вырасти она в семье с матерью и отцом.
