Стиг Ларссон - Девушка с татуировкой дракона
Когда Микаэль помогал Аннике готовить кофе, она взяла его под руку и спросила, как он себя чувствует. Он ответил – как мешок с дерьмом.
– В следующий раз нанимай хорошего адвоката, – посоветовала она.
– В этом случае от адвоката мало что зависело.
– Что же, собственно, произошло?
– Сестренка, давай в другой раз.
Она обняла его и поцеловала в щеку, после чего они отправились к остальным, неся рождественские бисквиты и чашки кофе.
Около семи часов вечера Микаэль извинился и попросил разрешения воспользоваться телефоном на кухне. Он позвонил Дирку Фруде – на заднем плане у того раздавался шум голосов.
– С Рождеством, – приветствовал его Фруде. – Вы решились?
– Я свободен, а вам удалось пробудить во мне любопытство. Если это подходит, я приеду во второй день Рождества.
– Замечательно, замечательно! Если бы вы знали, как порадовали меня своим решением. Извините, но у меня в гостях дети и внуки, и я почти не слышу, что вы говорите. Можно, я позвоню вам завтра, чтобы договориться о времени?
Микаэль Блумквист пожалел о своем решении еще тем же вечером, но звонить и отменять визит было как-то неудобно, поэтому утром второго дня Рождества он сел на поезд, идущий на север. Права у Микаэля имелись, но купить машину он так и не удосужился.
Фруде оказался прав, говоря, что поездка будет недолгой. Микаэль проехал Уппсалу, а затем поезд шел мимо редкой цепочки промышленных городков вдоль побережья Ботнического залива. Хедестад принадлежал к числу самых мелких и располагался примерно в часе езды к северу от Евле.
Ночью была страшная метель, но, когда он вышел из поезда, погода прояснилась и воздух обжигал холодом. Микаэль сразу же понял, что неправильно оделся для зимней погоды Норрланда, но знавший его в лицо Дирк Фруде быстро выловил его на перроне и отвел в тепло «мерседеса». В Хедестаде полным ходом шла уборка снега, и Фруде осторожно лавировал между высокими снегоуборочными машинами. По контрасту со Стокгольмом снег придавал всему окружающему экзотичный вид, словно здесь был какой-то другой, прямо-таки незнакомый мир. И это при том, что Микаэль находился всего в трех часах езды от площади Сергеля. Он покосился на адвоката: угловатое лицо, редкие, коротко остриженные белые волосы, очки с толстыми стеклами на массивном носу.
– Первый раз в Хедестаде? – спросил Фруде.
Микаэль кивнул.
– Это старый промышленный портовый город. Небольшой, только двадцать четыре тысячи жителей. Но народу здесь нравится. Хенрик живет в Хедебю – прямо на въезде в город с юга.
– Вы тоже там живете?
– Так уж получилось. Я родом из Сконе[29], но начал работать на Вангера сразу после университета, в шестьдесят втором году. Я бизнес-юрист, и с годами мы с Хенриком стали друзьями. Сейчас я вообще-то на пенсии, и Хенрик – мой единственный клиент. Он, естественно, тоже пенсионер и нуждается в моих услугах не слишком часто.
– Только чтобы отлавливать журналистов с подмоченной репутацией.
– Не надо заниматься самоуничижением. Вы не единственный, кто проигрывал в матче против Ханса Эрика Веннерстрёма.
Микаэль покосился на Фруде, не зная, как следует истолковывать это замечание.
– Мое приглашение как-то связано с Веннерстрёмом? – спросил он.
– Нет, – ответил Фруде. – Но Хенрик Вангер не принадлежит к числу друзей Веннерстрёма и с интересом следил за процессом. Однако встретиться с вами он хочет совершенно по другому поводу.
– О чем вы не хотите рассказывать.
– Рассказывать об этом я не уполномочен. Мы договорились, что вы сможете переночевать в доме у Хенрика Вангера. Если же не захотите, мы снимем вам номер в гостинице в центре города.
– Возможно, я уеду вечерним поездом обратно в Стокгольм.
На въезде в Хедебю снег еще не убрали, и Фруде с трудом вел машину по замерзшим колеям. Взгляду открылись классические старые деревянные строения, характерные для заводских поселений вдоль Ботнического залива. Их окружали виллы покрупнее и посовременнее. Селение начиналось на материке, а потом продолжалось за мостом на холмистом острове. На материковой стороне, возле опоры моста, расположилась маленькая церковь из белого камня, а напротив светилась старомодная реклама с текстом «Кафе и пекарня Сусанны». Машина проехала по прямой еще около ста метров и, повернув налево, оказалась на расчищенном от снега дворе перед каменным домом. Усадьба была не слишком велика по сравнению с окружающими постройками, но ее солидный вид явно указывал на то, что это владения хозяина.
– Вот и усадьба Вангеров, – сказал Дирк Фруде. – Когда-то здесь кипела жизнь, а сейчас в доме живут только Хенрик и домоправительница. Но там много комнат для гостей.
Они вышли из машины. Фруде указал на север:
– По традиции руководитель концерна «Вангер» всегда жил здесь, но Мартину Вангеру захотелось чего-нибудь посовременнее, и он построил виллу в самом конце мыса.
Микаэль огляделся и задумался над тем, какому безумному порыву он поддался, когда принимал приглашение адвоката Фруде. И решил, что по возможности вернется в Стокгольм этим же вечером.
К входу в дом вела каменная лестница, но не успели они по ней подняться, как дверь отворилась. Благодаря снимкам в Интернете Микаэль сразу узнал Хенрика Вангера.
На фотографиях он был моложе, но для своих восьмидесяти двух лет и сейчас выглядел на удивление бодрым: поджарый, с грубоватым, обветренным лицом и зачесанными назад пышными седыми волосами, указывавшими на то, что мужчины в его семье не склонны к облысению. Он был одет в хорошо отутюженные брюки, белую рубашку и потрепанную коричневую кофту, носил небольшие усы и тонкие очки в стальной оправе.
– Я – Хенрик Вангер, – поздоровался он. – Спасибо, что согласились ко мне приехать.
– Здравствуйте. Ваше приглашение стало для меня неожиданностью.
– Проходите в тепло. Я приготовил одну из гостевых комнат; не хотите ли немного освежиться? Ужинать будем попозже. Это Анна Нюгрен. Она обо мне заботится.
Микаэль обменялся коротким рукопожатием с невысокой женщиной лет шестидесяти, которая взяла у него пальто и повесила в шкаф. Поскольку по полу заметно тянуло холодом, она предложила Микаэлю тапочки.
Микаэль поблагодарил и обратился к Хенрику Вангеру:
– Я не уверен, что останусь до ужина. Это будет в какой-то мере зависеть от того, что за игру вы затеяли.
Хенрик Вангер обменялся взглядом с Дирком Фруде; было видно, что эти двое отлично понимают друг друга.
– Я, пожалуй, воспользуюсь случаем и оставлю вас, – сказал адвокат. – Мне надо домой, чтобы присмотреть за внуками, пока они не разнесли дом.
Он повернулся к Микаэлю:
– Я живу через мост и направо. Ко мне можно дойти за пять минут; это за кондитерской, третий дом в сторону воды. Если я понадоблюсь, звоните.
Улучив минуту, Микаэль опустил руку в карман и включил магнитофон.
«Я совсем свихнулся?» – подумал он.
Он не имел ни малейшего понятия о том, чего хочет Хенрик Вангер, но после скандала с Хансом Эриком Веннерстрёмом считал необходимым точно фиксировать все происходящие вокруг него странные события, а неожиданное приглашение в Хедестад, безусловно, относилось именно к этой категории.
Бывший промышленник на прощание похлопал Дирка Фруде по плечу и закрыл за ним входную дверь, а потом переключил все внимание на Микаэля:
– В таком случае перейдем прямо к делу. Это вовсе не игра. Я хочу с вами поговорить, но этот разговор потребует немало времени. Я попрошу вас выслушать меня до конца и только после этого принимать решение. Вы – журналист, и мне хотелось бы воспользоваться вашими услугами. Анна принесла кофе в мой кабинет на втором этаже.
Хенрик Вангер показывал дорогу, и Микаэль следовал за ним. Они вошли в продолговатый кабинет размером около сорока квадратных метров, расположенный в торце дома. Большую часть – метров десять – одной длинной стены от пола до потолка занимали книжные полки, уставленные немыслимой смесью из художественной литературы, биографий, книг по истории, справочников по торговле и промышленности, а также толстых папок. Книги были расположены без видимого порядка. Стеллаж, похоже, активно использовался, и Микаэль сделал вывод, что Хенрик Вангер – человек читающий. Вдоль противоположной стены вытянулся длинный письменный стол из темного дуба, поставленный таким образом, что сидящий за ним был обращен лицом к комнате. На стене в застекленных рамках педантичными рядами располагалось большое собрание засушенных цветов.
Из торцевого окна Хенрику Вангеру открывался вид на мост и церковь. Возле окна стояли диван, мягкие кресла и журнальный столик, на котором Анна приготовила чашки, термос, домашние булочки и печенье.
Хенрик Вангер сделал приглашающий жест, но Микаэль притворился, что не понял; вместо того чтобы сесть, он с любопытством прошелся по комнате, осмотрев сначала книжные полки, а затем стену с цветами. Письменный стол был аккуратно прибран, какие-то бумаги лежали стопкой. На краю стола стояла рамочка с фотографией темноволосой молоденькой девушки, красивой, с озорным взглядом.
