Няня - Джилли Макмиллан

– Это экономка Лейк-Холла. До сих пор живет здесь, в деревне. Ее сменила дочь, Антеа, а Мэрион-то работала там всю жизнь. Правда, говорят, сейчас у нее шарики заезжают за ролики.

– А как дела у Барри? – осведомляется Энди.

Как ни странно, им до сих пор не удалось ничего узнать о судьбе подстреленного на охоте подростка.

– Ну, он и до несчастного случая не блистал, а сейчас вообще ни на что не годен. Стыдобище… Неплохой был мальчишка, с мягким сердцем. Слыхал, что он подался в Уэльс вместе со своей мамашей.

– Ну что ж, простите, что побеспокоили, – вздыхает Энди.

Мальчишка на батуте пытается исполнять элементы художественной акробатики, и его конечности во время прыжков перекрещиваются под невероятными углами, словно у деревенского пугала. Силуэт ребенка четко вырисовывается на фоне свинцового неба. За оградами задних дворов до самого горизонта простираются глубокие борозды вспаханных полей.

– Что можете сказать о Холтах как о работодателях? – напоследок спрашивает Фреда Энди.

– Врать не буду. Ничего плохого от них не видел. Кто-то со мной поспорит, ну – тогда с ними и поговорите. Хотя вряд ли кто остался в живых.

Он задыхается от смеха и, отдышавшись, называет несколько имен слуг, работавших в те времена в имении Холтов. Сев в машину, Энди изучает список.

– Хотя бы один из этого десятка должен знать секреты хозяйской семьи…

Вирджиния

Полиция молчит. Нет ничего хуже неизвестности. Все время думаю: чем они сейчас занимаются?

Каждое утро просыпаюсь с вопросом: неужели это случится сегодня? Стараюсь не выпускать из виду Джослин. Хочу знать, что она делает, когда находится дома. Вдруг ей что-то удастся вызнать, а я не в курсе?

Звонит телефон, и я подпрыгиваю от неожиданности. Нервничаю. Ожидание изматывает, так что нахожу любые предлоги, чтобы куда-нибудь выйти. К удивлению участников, посетила на этой неделе заседания церковного цветочного комитета и приходского совета. Впрочем, не могу сказать, что особо отвлеклась от своих терзаний.

– Что там с вашим трупом в озере? – интересуется Марджори Истлейк, когда мы вместе заполняем бак для воды.

Марджори та еще нахалка, однако таких – тьма тьмущая.

– Полиция разбирается.

– Никаких новостей?

– Пока нет. Извини, если разочаровала.

Марджори корчит гримасу, которая точно не улучшает ее выражение лица, на котором уже сто лет как написано сдержанное неодобрение.

– Наверное, это довольно странное ощущение – сознавать, что у тебя в озере столько лет плавал труп, – картинно передергивается она.

– Вовсе нет.

– Ну, ты сделана из более прочного материала, чем я.

Кто-то из участников комитета делает несколько шагов в нашу сторону, явно пытаясь уловить смысл разговора. Неужели нечем больше заняться? Отворачиваюсь от Марджори и расставляю чашки с блюдцами. Больше сюда ни ногой…

Дома продолжаю внимательно наблюдать за Джослин. От вопросов уклоняюсь. Очевидно, найденный в озере череп занимает все ее мысли. Мои, впрочем, тоже. Дочь вполне способна устроить драму из подобного события, поэтому следует сделать все, чтобы у нее не возникло подозрений, которые могут многое испортить.

Уже начинаю думать: не стоило мне вмешиваться в это дело с ее заявлением на вакансию в детсаду. Наверное, чем больше времени Джослин будет проводить вне дома, тем лучше. Если старые воепоминания не подталкивать, возможно, они и не всплывут.

Предлагаю дочери свою помощь в присмотре за Руби – пусть посвятит себя поискам работы. Разумеется, она разыгрывает удивление. Моя поддержка ее злит, словно Джослин считает, что у меня есть какой-то тайный план, однако мы обе отдаем себе отчет, что выбирать в ее ситуации не приходится.

Джослин и Антеа разошлись по делам. На улице дождливо и грязно, так что мы с внучкой составляем план, как развлечься не выходя из дома. Руби предлагает устроить показ мод и самозабвенно роется в моих шкафах.

Спальня моя после смерти Александера стала совершенно стерильной. Что сказать – комната вдовы, тихая и опрятная. Уж и не вспомню, когда последний раз на моей кровати в беспорядке лежали платья и завернутые в папиросную бумагу туфли в раскрытых коробках. Внучка добирается даже до моих шелковых шарфов, и теперь они, словно опавшие знамена, висят на спинке кровати и на трюмо.

Руби внимательно изучает мои наряды. Рассказываю ей о принципах кроя и материалах, из которых пошиты платья. Внучка очарована; восторгается великолепными, обтянутыми тканью пуговицами и изысканными украшениями из бисера. Мы обе испытываем неземное блаженство. Сколько бы я ни рассказывала Джослин о красивой одежде, сколько бы ни приучала ее носить, модой дочь так и не заинтересовалась.

Руби меряет мои платья, а я сижу на кровати посреди полного хаоса и наблюдаю, как она крутится перед зеркалами. Разумеется, наряды ей велики – платья падают с плеч и волочатся по коврам, талия съезжает до коленок, а задники туфель хлопают по лодыжкам. Зато как весело!

– Вот это мне нравится больше всего! – заявляет внучка.

– Одно из моих любимых платьев. Когда-то была в нем на сказочном вечере у Аннабель. А знаешь, что я с ним надевала?

– Что, бабушка?

– Тайны хранить умеешь?

Она быстро кивает.

– Тогда иди ко мне.

Руби ковыляет ко мне в огромных для нее туфлях, и я открываю ящик прикроватной тумбочки.

– Смотри сюда…

Вытаскиваю ящик полностью, ставлю его себе на колени и нажимаю на нижнюю часть сочленения передней и боковой стенок. Внутри открывается тайничок, и Руби ахает, бросив взгляд на спрятанный в маленьком отсеке браслет.

– Бриллианты! – говорю я.

– Настоящие?

– Разумеется. Мне подарил их твой дедушка.

Надеваю на Руби ожерелье, и драгоценность подчеркивает цвет ее глаз.

– Хочешь, нанесу тебе макияж?

Если внучка откажется, как обычно делала Джослин, постараюсь сильно не обижаться. Однако Руби, не колеблясь, усаживается перед зеркалом.

– Подкрашу тебя совсем чуть-чуть, ты и без того красотка, – приговариваю я и замираю с тушью в руке.

На подъездной дорожке раздается скрип шин. Знаю, как среагирует Джослин, если увидит, чем мы тут занимаемся. Бегу к окну. Нет, не успела. Кто же приехал?

– Это мама? – спрашивает Руби. – Можно ей показаться?

– Ни в коем случае, – возражаю я. – Оставайся здесь, пока я с ней не переговорю. Быстренько переоденься, умойся и спускайся к нам. Боюсь, твоя мама этот карнавал не оценит.

– Почему?

– Просто предчувствие. Пожалуйста, дорогая, сделай это для бабушки.

Не успеваю спуститься, как брякает дверной звонок. Джослин забыла ключ? Да нет, вряд ли – он ведь на одной связке с ключами от гаража. А если забыла – почему бы не войти с черного хода? Я открываю дверь. На пороге стоят