Концерт Чайковского в предгорьях Пиренеев. Полет шмеля - Дмитрий Николаевич Петров
Тот в ответ пробормотал что-то невразумительное и выплюнул на пол осколки зубов.
Герман же в подтверждение своих слов, чтобы придать им больше веса, обошел парня сзади и размахнувшись ногой ударил того прямо в зад. Да так, что испанец вновь растянулся на полу и так закричал, что весь коридор огласился криками. Он вопил как ненормальный, не переставая…
— Удар в анус — это очень болезненно, — сказал с улыбкой Герман. — Ладно, я пошел. До свидания. А то сейчас кто-нибудь все же выглянет.
— Спасибо вам, — сказал я, хотя с трудом выдавил из себя эти слова. Герман производил на меня все более плохое впечатление…
— Не за что, — ответил он. — Как не помочь соотечественнику.
Потом он погано улыбнулся и, кивнув на дверь номера, где меня ждала Эстелла, добавил:
— И все же вы напрасно предпочли меня этой даме. У нас все могло бы быть так нежно… У вас такая замечательная попочка. Этакая симпатяжка, — с этими словами он вдруг ущипнул меня за голую ягодицу и засмеялся:
— Подумайте об этом, дружок… Я могу быть очень ласков…
«Ах ты, пидор», — хотел было уж я сказать ему в ответ, но сдержался. Нехорошо ссориться со своим спасителем только потому что он хочет тебя…
— Чем вы его ударили? — спросил я только на прощание. Лицо испанца было так разбито…
— Неважно, — ответил Герман, любезно улыбаясь. — Привет вашей даме. Если что — мой номер пятьсот восьмой. Пока.
Я вошел к Эстелле. Она сидела на кровати, и глаза ее были безумными.
— Кто это? — спросила она как только я появился.
— Это мой знакомый. Он тоже из России, — ответил я, и Эстелла заметно успокоилась.
— Может быть, ты расскажешь мне, что тут произошло и что это означало? — поинтересовался я, но женщина покачала головой:
— Нет, не расскажу. Извини меня за то, что это из-за меня ты втянулся в эту драку. Ты можешь сейчас уйти и больше не обращать на меня никакого внимания. Это я во всем виновата.
— Никуда я не уйду, — сказал я в ответ. Когда самое страшное уже позади, человек сразу смелеет.
— Я останусь с тобой. Вдруг они вернутся? — сказал я. — Хотя это сомнительно. Мой товарищ так поддал одному из них, что вряд ли они вернутся.
Эстелла посмотрела на меня и усмехнулась. Горько усмехнулась. Она хотела что-то сказать, но потом передумала. Промолчала.
— Мне было бы приятно, если бы ты остался, — сказала она наконец. — Только не проси меня рассказывать ничего. Все равно ты не поймешь, и помочь не сможешь. Ладно? Не будем говорить об этом.
— Не будем больше говорить об этом, — повторил я слова профессора Серебрякова из чеховского «Дяди Вани»…
Эстелла легла на кровать и позвала меня. Но я отказался.
— Знаешь, — сказал я. — Все же я не южный мужчина. Не знаю, как у них это устроено, тебе виднее. Но у меня драки с незнакомцами не способствуют возникновению эрекции. Так что ты меня извини. Спи, постарайся заснуть, а я посижу и покурю. Кстати, уже почти утро…
— Хорошо, — улыбнулась Эстелла. — Только не уходи. Между прочим, у меня есть еще одна бутылка этого вина. Хочешь, я достану ее? Я буду спать, а ты посидишь и выпьешь ее?
— Это дело, — согласился я. Мне хотелось выпить после всего, что только что тут произошло.
Тогда Эстелла встала с постели и прошла по комнате. Я вновь увидел ее великолепную фигуру. Она шла ровно, мягко ступая стройными ногами по затянутому ковром полу…
И я тут же вспомнил ее фигуру и выражение лица, когда этот испанец выводил ее из комнаты. Она была покорная, плечи были как-то вывернуты вперед, шея жалобно вытянута, а в глазах были страх и униженность… Какой контраст!
Эстелла принесла мне бутылку того же самого вина, что мы пили в начале, вынув ее из саквояжа, стоявшего рядом с платяным шкафом.
— Вот, — сказала она. — Теперь ты можешь провести остаток ночи в комфортных условиях. А когда устанешь сидеть тут — приходи ко мне. Я сразу же проснусь.
— Но я не хочу тебя будить, — ответил я, открывая бутылку.
— Глупый мальчик, — усмехнулась Эстелла, укладываясь на постель. — Всякая нормальная женщина только и мечтает о том, чтобы ее будили в любое время дня и ночи таким способом…
Она заснула, я это понял по тому, что ее дыхание стало ровным и глубоким. А я задумался…
Что это были за люди? Чего они хотели от Эстеллы? Нет ответа… Кто она такая сама? Почему ее хотели схватить и увезти куда-то? Нет ответа… Тот мужчина, который был с ней в первый вечер — это ее муж? Где он сейчас? Нет ответа…
Теперь зайдем с другой стороны. Герман появляется в коридоре в самый решительный момент драки и помогает мне. Это очень хорошо, и спасибо ему. Но что он делал в коридоре ночью? Почему он бродит по ночам один?
И, наконец, самый главный вопрос. Почему мне так не везет? Почему я такой «исторический» человек? Стоило мне поехать отдыхать на море, как вокруг меня собралась патологическая компания… Миллионер-алкаш, его жена-шлюха, его охранник-дебил, да еще подшитый… Педераст Герман с его щипками за попу… Но все это только цветочки.
Не успел я познакомиться с женщиной, как ее решили украсть. И мне пришлось сражаться с какими-то бандитами, хотя я дома, на родине никогда не попадал ни в какие подобные истории. Нет, истории со мной случаются везде, и дома тоже, но они как правило, более мирные…
И вот этот вопрос — какого черта я ввязался во все это? И зачем мне это надо? Нет ответа…
В том, что Эстелла «темнит», сомнений не было. Она не так проста, как сначала мне показалась. Жена морского инженера, отдыхающая на курорте… Как же, как же. А эти бандиты, которые шли конкретно за ней и знали ее имя? И молчащий у портье телефон?
Значит, портье специально не снимал трубку… Потому что он был заодно с бандитами…
Стоп! А если это вообще не бандиты, а порядочные люди? И сама Эстелла — бандитка? Что я о ней знаю? Ничего, кроме того, что она отличная любовница, циничный человек, и что она наполнена таким очарованием, которое я даже объяснить не могу… То ли ее низкий хрипловатый голос, то ли тяжелые медные волосы, то ли темные влажные глаза… Что-то не позволяло мне посмотреть на Эстеллу обычным взглядом, как на женщину, про которую я ничего толком не знаю, она сама говорить
