Концерт Чайковского в предгорьях Пиренеев. Полет шмеля - Дмитрий Николаевич Петров
Но ночь уже стала бархатной от темноты. Уже смолкли основные крики гуляющих. Я не успел получить полного наслаждения, потому что как только я собрался расслабиться и позволить себе его, в дверь номера постучали.
Эстелла сразу же выпустила меня изо рта и села, прислушиваясь. Глаза ее стали опять тревожными, как вчера в баре, и как сегодня в «Робин Гуде»…
Стук повторился. Теперь стучали уже не переставая, настойчиво и сильно.
— Кто это может быть? — спросил я тихо Эстеллу. Она промолчала и продолжала все так же сидеть в напряженной позе.
— Это может быть муж? — спросил я. Ведь тут до Барселоны всего семьдесят километров. На машине это всего час пути, а дорога хорошая. Так что это вполне мог быть он, и я испугался не на шутку.
Во-первых, страшно. Испанцы — люди горячие. А во-вторых, я действительно вовсе не хотел становиться на пути семейного счастья супружеской пары. Будет скандал, муж будет справедливо возмущен, а я буду неправ и мне придется торопливо извиняться и, натягивая штаны, бежать к себе в номер. Это очень стыдно и неприятно.
— Открой, Эстелла, — послышался голос из-за двери. — Мы все равно знаем, что ты здесь. Нам сказал портье.
Говорили по-испански. Эстелла шепотом перевела мне то, что было сказано. Глаза ее расширились от страха.
— Кто это может быть? — спросил я ее. — Это не муж?
— Нет, конечно, — сказала она так же шепотом. — Это и не должен быть Симон. Это другие.
— Другие? — переспросил я. — Их много?
— Ну да, там не один человек, — ответила Эстелла, сжимаясь от ужаса и дрожа своим голым телом.
— Ты знаешь, кто это?
— Знаю, — помолчав секунду в размышлении сказала Эстелла. — Это ужасные люди, и они хотят увезти меня отсюда. А я не хочу. Они нашли меня тут. А мы с Симоном так надеялись, что здесь они меня потеряют.
Голос ее дрожал, глаза были испуганные и какие-то потерянные.
В дверь застучали еще сильнее и что-то громко сказали еще по-испански. Я понял, что женщина вошла в кому и больше не способна от страха ничего говорить и предпринимать.
Я встал и подошел к двери.
— Что вам нужно? — твердо спросил я на хорошем английском языке. Это должно было смутить тех, кто стоял там, за дверью.
Как я и ожидал, мой голос произвел должное впечатление. Наступила тишина. Потом из-за двери ответили на плохом английском:
— Синьор, мы знаем, что Эстелла там. Вам лучше уйти. Это не ваше дело. — Человек старательно подбирал слова незнакомого языка. — Ваше дело — идти к себе в комнату. Уходите, а нам нужна Эстелла. Это наше дело, — настойчиво повторил мужчина за дверью.
Я молчал. Тогда голос сказал:
— Вы иностранец. Откройте дверь и уходите. Нас много, и мы можем сломать дверь. Она тонкая и нам не будет трудно.
— Что вы хотите от Эстеллы? — спросил я в отчаянии. Не мог же я действительно открыть дверь и уйти. Есть такие моменты, когда мужчина просто не может убежать, как бы не было ему страшно… Если он это сделает, он потом на всю жизнь перестанет себя уважать…
Краем глаза я увидел, что Эстелла набирает номер по телефону.
— Куда ты звонишь? — спросил я ее еле слышно, одними губами.
— Вниз, к портье, — ответила она мне еще тише, но за дверью все равно услышали треньканье телефонного аппарата.
— Прекратите, это глупо, — сказали оттуда. — Никто не придет на помощь. Она же должна это прекрасно понимать. А вы быстро уходите если не хотите неприятностей.
— Я не хочу неприятностей, — дипломатично ответил я. — Но открыть не могу. Эстелла этого не хочет.
— Тогда вы получите неприятности, — сказал мужчина из-за двери и нажал на ручку. Я увидел, что дверь действительно тонкая, и замок слабый. Достаточно сильно ударить по ней и она откроется…
Эстелла безнадежно опустила трубку телефона.
— Не отвечает, — сказала она, безнадежно опустив голову.
Когда я был подростком у меня был один знакомый моряк. Он был уже не очень молод, и на каком-то этапе был для меня большим авторитетом. Наверное, он и был авторитетен в некоторых вещах…
— Всегда нападай первым, — говорил он мне. — Как бы ни был силен и грозен твой противник, нападай первым. Это уже дает тебе шанс на успех, потому что ты морально давишь на него, если нападешь первым. Хулиган хочет, чтобы его боялись. А если ты ударишь первым, значит ты его не боишься. А для него это уже моральный дискомфорт.
Юра был старшим помощником капитана на торговых судах Балтийского морского пароходства и избороздил все моря и океаны мира. У него было морщинистое лицо. Хотя ему тогда было чуть за сорок. Казалось, что все эти глубокие морщины — это следы морских приключений. Несомненно, он умел драться и вообще понимал толк в жизни такого сорта…
— И когда нападешь, — говорил он наставительно, — всегда бей под третью пуговицу. Так и запомни это золотое правило — под третью пуговицу на рубашке… Он с тобой еще разговаривает, еще аргументы приводит, а ты его не слушай — ты ему пуговицы считай. Сверху вниз. И когда насчитаешь третью — тут уж больше не жди, а прямо бей под нее. Изо всей силы, кулаком. Понял?
Мне ни разу в жизни не пришлось воспользоваться советом Юры. Хотя я всегда помнил о нем, но как-то не случалось, не приходилось… Вот уж не думал, что в свои тридцать три вспомню об этом и осуществлю…
«Бей первым… Под третью пуговицу», — вспомнились мне опять его слова. Странно делать все это именно здесь. Надо же было поехать в Испанию отдыхать и попасть в такую переделку. А если меня убьют в драке? А меня спокойно могут убить. Вот глупо будет… Никогда в жизни не дрался, и вдруг погиб в драке. И где? В Испании… Из-за чего? Из-за женщины… Кошмар какой!
Все же делать было нечего. Я еще раз посмотрел на Эстеллу. Она молча глядела на меня и взгляд у нее был как у затравленного зверя. Она вряд ли что-нибудь уже осознавала, но даже если бы и осознавала…
Она должна была понимать, что у меня слабые мускулы, что я не боец… Я распахнул дверь неожиданно и увидел перед собой двоих мужчин. Оба были здоровяками. Хотя и толстые, но видно, что
