Art Deco (СИ) - "bitter_mango"

========== 7. По другую сторону ==========

Еще мгновение Мэттью смотрел вслед Дэвиду, а затем схватил с вешалки пальто и шляпу и выскочил за дверь. По коридору эхом разносились его торопливые шаги, будто он бежал по пещере. Лифта пришлось ждать не меньше минуты. Когда решетка открылась, он с легким сожалением увидел совершенно незнакомого лифтера.

— Доброе утро. Вниз, пожалуйста.

Лифтер молча кивнул, едва задержав на Мэттью взгляд. Когда он наконец выскочил в гулкий, пахнущий сыростью холл, не обнаружил никого, кроме консьержа. Мэттью толкнул тяжелую дверь и вышел в дождь. Под козырьком стоял Джонатан.

Увидев Мэттью, он вскинул одну бровь и улыбнулся. Мэттью машинально улыбнулся в ответ. Что будет говорить, он решить не успел, слишком занятый мыслью догнать. И вот, Джонатан стоит рядом и явно не вполне понимает, зачем Мэттью сюда примчался.

— Мне нужно… отправить письмо сестре, — произнес Мэттью с фамильной усмешкой.

Джонатан кивнул. Повисла короткая пауза. Ступени заливал дождь, с навеса капало, и они не спешили никуда идти. Мэттью протянул Джонатану портсигар и закурил сам.

— Он всегда такой? — наконец, спросил Джонти.

— Нет. Только утром. Иногда. До первого кофе.

Джонатан вздохнул, пряча руки в карманы. Дождь лил, не сбавляя напора, пузырился в лужах, звенел в водостоках, шуршал под колесами автомобилей. Прохожих было немного — слишком ранний час и слишком дурная погода.

— Он бывает даже заботливым, — прибавил Мэттью, вспомнив кружку какао на тумбочке. — Только не любит говорить о себе. Так и выходит, что я совсем ничего о нем не знаю. Он только шутит на любой вопрос. Мне даже нечего вам рассказать.

Задумчиво кивнул, Джонатан выпустил вверх облако дыма. На его очках осело несколько мелких капель.

— Раньше мы много говорили. Строили планы.

Они помолчали. Докурив, Джонатан обернулся к Мэттью.

— Вы спешите? Не хотите перекусить где-нибудь?

— Не спешу.

— Неподалеку есть вполне приличное заведение, идемте.

Дорога заняла не больше четверти часа. Дождь почти кончился, превратившись в мелкую колкую морось, и все же тонкое пальто Мэттью успело порядком отсыреть.

Кафе оказалось непривычного для Мэттью формата. Зал был заставлен столами, сейчас по большей части пустующими. Официантов он не приметил. Никакой длинной барной стойки. Блюда можно было выбрать среди выставленных в окошечках на дальней стене зала. Бросаешь жетон — открываешь стеклянную дверцу и получаешь свой незатейливый завтрак. В хитростях системы ему помог разобраться Джонатан. Посмеиваясь над своей растерянностью, Мэттью пояснил, что совсем недавно в городе, и для него здесь все чудно и ново. Прежде заведения общественного питания ему посещать особенно не приходилось.

— Даже учась в колледже, я обедал дома, — сказал Мэттью, когда они устраивались за столиком у окна.

— Что изучали?

— Литературу.

— Надо же. Мы могли бы организовать небольшой клуб, — обрадовался Джонти, делая глоток кофе. — Мы с Дэвидом тоже изучали литературу в Колумбийском. После он даже издал пару сборников рассказов.

— В самом деле? — переспросил Мэттью почти с восторгом, к которому примешивалось легкое чувство неловкости. Не по этой ли причине Дэвид посмеивался над его мечтами о литературном поприще? Потому что сам уже прошел этот путь и видел в Мэттью зеленого новичка? Который, к тому же, даже не знает, с чего начать свою дорогу. И стоит ли по ней идти.

— И они были неплохо приняты. Публикацией занималось наше семейное издательство, — Джонти с гордостью улыбнулся, но тут же поник. — Мы рассчитывали, что следующую книгу поможет оформить Кристал. Она весьма недурно рисовала.

— Вы и в университете оставались неразлучной троицей?

— Не совсем. Кристал окончила Бернард-колледж. Какой бы умницей она ни была, она все же женщина. Это выводило ее из себя.

— Простите?

— Политика университета. Кристал считала, что они примут любого кретина, если он в состоянии оплатить обучение. А ей не помогут даже деньги до тех пор, пока она носит платье. И ум в самом деле никого не волнует.

— Но ведь она права?

Джонатан пожал плечами, и Мэттью не стал развивать тему. Хлоя бы наверняка нашла, что сказать по этому поводу, но Мэттью не хотел пустых споров. Надкусив сэндвич, он ощутил, как желудок свело от голода, и пожалел, что взял так мало. Некоторое время они ели молча.

— Я хотел спросить вас о Дэвиде, — признался Мэттью, когда их тарелки опустели. Народу в кафе прибавилось. В воздухе пахло кофе и табаком, кафель у входной двери блестел от воды. По оконному стеклу снова барабанил дождь.

— Надеюсь, смогу быть полезен. После происшествия с Кристал он здорово изменился и больше не подпускает меня к себе, — напомнил Джонатан, закуривая.

— Да, но… Может, вы замечали это прежде. На днях я застал его в странном состоянии.

Мэттью тоже закурил, подбирая слова. Он словно снова видел Дэвида, распростертого на зеленом шелке с дымящейся трубкой в бессильной руке. Вот он приоткрывает глаза, взгляд пустой, зрачок — узкая точка. Пара мгновений — и его веки вновь опускаются.

— Он был словно без сознания, — прибавил Мэттью, нервно постукивая по столу коробком спичек. — Но в то же время не спал. Я понимаю, что это очень личное, но ведь вы — его друг… И тоже за него волнуетесь.

Джонатан медленно кивнул. Он смотрел в стол, судорожно протирая свои очки.

— Признаться, — проговорил он, — я не знаю, что вам сказать. Это совсем на него не похоже. Я, к сожалению, не врач и не знаю, что могло оказать такое воздействие. Но у меня есть приятель…

— Нет! — оборвал его Мэттью так резко, что сам смутился. — Нет, Джонатан. Думаю, не стоит. Дэвид бы не хотел, чтобы в это оказались втянуты посторонние. Прошу вас сохранить это в тайне.

— Но то, что вы описываете…

— Джонатан, я прошу вас! — с нажимом повторил Мэттью. От волнения он смахнул пепел прямо на стол, но не заметил этого. — Дэвид нам не простит. Для начала я попробую сам поговорить с ним, — выдавил он. Идея не казалась ему хорошей. Едва ли Палмер станет обсуждать это с ним. Не стоило вообще доверять этот секрет Джонатану. Мэттью уже пожалел, что открыл рот. Лучше бы написал обо всем Хлое. Она ведь медсестра. Но волновать ее Мэттью хотелось меньше всего.

Несколько секунд Джонатан сверлил его взглядом, потом кивнул. Плечи его поникли. Он снова водрузил очки на нос и вздохнул:

— Возможно, вы правы. Дэвид бы этого не хотел. Хотя мне все труднее предсказать его реакцию. То, что вы рассказали, совсем не в его духе.

Отправив письма, Мэттью вернулся в квартиру. Пальто совсем промокло, в ботинках скопилась стылая сырость. Настроение было мрачным. Беседа с Джонатаном мало что прояснила. По крайней мере в отношении главного — зеркал. Зато Мэттью умудрился наболтать лишнего. Всю дорогу он ругал себя за неуместную откровенность. Нельзя было рассказывать Джонатану о том странном происшествии с Дэвидом. Это даже не его тайна. Он вообще не должен был этого видеть. И нет никаких гарантий, что Джонатан не расскажет… например мистеру Палмеру-старшему. Или самому Дэвиду.

Раздраженно сорвав с себя промокшее пальто, Мэттью попытался вслепую пригладить распушившиеся волосы. Джонатан был вежлив и ничего не сказал о его небритом лице, но Мэттью чувствовал ладонь колкую щетину. Он не может отправиться завтра в редакцию в подобном виде. Он не может и дальше гадать, почудилось ли ему отражение в зеркале или же…

В коридоре было темно. Мэттью зажег свет и остановился у дверей в спальню Дэвида. Изнутри не доносилось ни звука. Прочие комнаты были пусты, он успел убедиться в этом. Помедлив, Мэттью глубоко вздохнул и постучал.

Никто не ответил.

Выждав немного, он постучал снова.

— Дэвид?

Тишина.

— Дэвид, пожалуйста, мне нужно поговорить с вами!

Мэттью принюхался, но из-за двери пахло только благовониями. Характерный сладкий запах дыма к ним не примешивался. Или не успел распространиться за пределы комнаты. Мэттью постучал еще.