Уильям Монтальбано - Базилика
Галли не мог не заметить очевидное, но ему могли приказать кое-что изменить, ибо для чиновников, находящихся в самом сердце самодержавного государства и несущих бремя новостей, плохая новость — карьерный эквивалент падения с купола.
— Каким он был, этот Карузо?
Галли думал об этом.
— Умным, хорошо образованным, вел себя довольно непринужденно, его можно было назвать экстравертом, и тем не менее он был бесспорным кандидатом в епископы. Возможно, его отсылали в митрополию,[46] чтобы он попривык за год-два.
— Как он попал наверх, если там было закрыто?
— Закрыто не значит заперто.
— Ну да, конечно.
В Ватикане сказанное никогда не означает только то, что сказано. Допустимы разные толкования.
— Проход закрыт, потому что часть ограждений находится внизу из-за уборки или реставрации, так что закрыто там даже в дни, когда реставраторы не работают, — сказал Галли. — К тому же, — добавил он, прежде чем я успел задать вопрос, — у входа есть специальный знак, напоминающий посетителям, что на ночь проход закрывается.
Хорошо, значит, так: церковь была заперта, и проход на купол закрыт. Но мы оба понимали, что любой житель Ватикана мог пробраться внутрь и подняться наверх если не на лифте, то одолев нелегкий подъем по широкой винтовой лестнице, которой пользовались выносливые паломники со здоровыми легкими за много веков до изобретения электричества.
За посещение базилики Святого Петра платить не нужно, но, чтобы подняться на купол, нужно внести плату, кто сколько хочет. Лифт облицован деревом, и в него может поместиться до двадцати туристов-американцев. Обычно лифтер гоняет его вверх-вниз не столько по причине необходимости, сколько для того, чтобы отбить охоту у восторженных паломников заниматься граффити.
Когда лифт остановился, мы послушно проследовали по стрелкам за угол и вышли на узкую площадку, тянувшуюся по кругу под сводом купола. Вокруг нас на стенах мерцала мозаика гигантских полотен, патриархальные библейские фигуры, большие, чем реальные человеческие размеры, и невероятно суровые. С близкого расстояния они казались непропорциональными, но моих знаний хватало, чтобы понять, что это задумано художником специально для создания иллюзии перспективы: кажущиеся искаженными вблизи, фигуры выглядят вполне пропорциональными, когда на них смотрят снизу. Живя в Риме в окружении такого большого количества произведений искусства, кое-что постигаешь сам, но это я знал потому, что подружился с барокко и ренессансом, которые помогли мне выздороветь.
Я никогда не поднимался на купол базилики Святого Петра, так же как ни разу не съездил в Эверглейдс,[47] когда жил в Майами. Следуя за Галли по переходу, я понял одну ошибку. Здесь очень высоко, и дух захватывает все больше с каждым сантиметром пути. Поразила меня, однако, не одухотворенность, которую купол базилики по задумке должен был воплощать и источать, но образ мыслей и дерзость Микеланджело, задумавшего все это, а также Бернини, завершившего его работу и забросившего все это наверх, и бухгалтеров, вслед за ним подсчитавших каждый драгоценный кирпич.
Через вход для туристов посетители попадали на галерею слева от главного алтаря, если смотреть от фронтальной части базилики. Не пройдя и половины окружности купола, посетители выходили наружу через другую дверь: туризм в один конец. По всей окружности здесь были железные перила по пояс, укрепленные доходившим до глаз проволочным ограждением из жесткой сетки в том месте, где могли находиться туристы.
В пятидесяти метрах от входа секции заграждения и перил были сняты, их собирались почистить и покрасить заново. И без серьезного расследования было понятно, откуда монсеньор Карузо отбыл в вечность, ибо на недавно уложенном мраморном полу виднелись глубокие царапины: видимо, такие следы оставляют на грубом камне отчаянно цепляющиеся за него пальцы.
— О Dio mio,[48] — прошептал Галли, обращаясь скорее к самому себе, чем к Богу, но так или иначе он просил о помощи.
— Лучше бы… — начал я, но Галли уже тихо разговаривал с кем-то по сотовому, и я представил, какая суматоха поднялась там, внизу.
— Через несколько минут они все закончат и поднимут оборудование сюда, — сказал он, складывая телефон. Нужно все заснять, взять отпечатки пальцев, соскобы из трещин в полу; в общем, по полной программе.
Мы аккуратно обошли следы и направились к выходу. Повернув налево, мы могли вернуться тем же путем, пройти снаружи изогнутой стены купола и оказаться на галерее. Поворот направо вел к узкой винтовой лестнице. «Купол: 330 ступенек», — гласила надпись на шести языках. Путь прямо казался наиболее привлекательным. Дверь вела на огромную плоскую крышу базилики, откуда открывался потрясающий вид на Рим.
— Che casino.[49] Ну и дела.
Галли вытащил сигареты и принялся прикуривать одну за другой от тех одноразовых зажигалок, которыми уроженцы Бангладеш торгуют в Риме на каждом светофоре. Я пожалел, что бросил курить.
— Чего уж хорошего. Конечно, это мог быть несчастный случай: поскользнулся, решил развлечься, подвела собственная смелость… — предложил я.
— Да, но это не то.
Галли нервно выпустил три струйки дыма подряд и бросил сигарету на крышу.
— Паоло, давай-ка воспользуемся тем, что вокруг никого нет. Если ты постоишь здесь, я поднимусь туда, пока эксперты не появились.
Галли указал в направлении узкого дверного проема и таблички, обещающей триста тридцать ступенек до фонаря купола.
Мог ли убийца там скрываться? Нет, конечно. Времени у него было предостаточно, и он спокойно покинул купол по широкой галерее, прежде чем первые полицейские прибыли поглазеть на труп.
Галли нужно было место и время, чтобы собраться для предстоявшего тяжелого испытания. Только что ему досталось отвратительное убийство священника, совершенное в таком людном месте.
Хорошо, что не мне.
— Без проблем, буду изображать туриста.
Так мне казалось.
ГЛАВА 7
Главная крыша самой большой христианской церкви представляет собой дивную эспланаду с расположенными то там, то здесь аккуратно огороженными башнями и архитектурными причудами. Это прекрасное место для прогулок в солнечную погоду, чтобы подышать свежим воздухом среди форм и фигур, имеющих, несомненно, глубокое религиозное значение, но в целом просто смотреть на них не менее приятно, чем наслаждаться их обилием.
Потрясающее место. Пока я бродил и осматривался, меня поразило, что на всем этом пустынном пространстве, кроме меня, никого не было. Мне даже стало не по себе, я ощутил легкий приступ одиночества, когда затихли шаги Галли на его долгом подъеме к фонарю. Когда Христос прогнал менял из Храма, не кажется ли вам, что они переместились на крышу? Именно здесь находится магазин религиозных сувениров базилики Святого Петра, которым заведуют трудолюбивые ордена монахинь. Освященные четки, статуэтки святых, настенный список всех пап — налоги включены в стоимость. Но только не сегодня. Не отвлекаясь на кассовый аппарат, я наслаждался видом.
Весь Рим лежал передо мной. Правительственным указом базилика Святого Петра была объявлена самым высоким зданием в Риме. День был ясный, и за прекрасным центром города и его уродливыми окраинами я мог с одной стороны крыши разглядеть блеск воды Средиземного моря, а с другой — округлые Альбанские холмы на юге Рима.
Зря я решил пройти на фронтальную часть фасада базилики, чтобы увидеть площадь Святого Петра такой, какой ее видит папа. Вообще-то она не совсем площадь, но не в этом дело. Множество людей, которые умней меня, считают ее величайшим в мире местом, где могут собираться люди. На фронтальной части церкви, обращенной к площади, фасад увенчан гигантскими статуями Христа и апостолов. Снизу они производят впечатление прекрасных и могущественных фигур. Однако сзади они были похожи на большие необработанные каменные глыбы — и тем не менее производили невероятно сильное впечатление.
Брат Пол — турист был очарован.
Брат Пол, иногда выполнявший обязанности полицейского, был дураком.
Кстати, об искажении образа. Самое время осмотреть крышу так, как это следует сделать после убийства. Осторожно. Не исключено, что даже с пистолетом наготове. Не так, как какой-нибудь безмозглый придурок на пенсии, который, широко раскрыв глаза, бродит по крыше, вместо того чтобы искать убийцу. Я наслаждался видом гигантской площади в прохладной тени самого святого Петра, опершись ладонями о низкую декоративную каменную стену, когда услышал за спиной какой-то шорох, а затем наступила звенящая тишина.
Тревога. Это не мог быть Галли. Зачем ему стараться скрыть свое присутствие? Пригнувшись, я быстро обернулся, мгновенно приняв боевую стойку в поисках мишени.
