Сара Рейн - Темное разделение
Умно, подумала Мел, не отрывая глаз от экрана. О боже, с этим будет сложно бороться.
— В любом случае, — сказал Джо, опуская брови, — я должен это сказать. Помимо статистики и медицинской истории, когда речь идет об опасной и сложной операции на двух таких крохотных существах, я обратился к своей совести, и… — Тут он замолчал, и Мел видела, что он думает, не переборщит ли, если скажет: «И я не стыжусь признаться, что я молился». Репортер наверняка поежится, если он это скажет. Но Джо решил, что он уже достаточно далеко зашел в этом направлении, и сказал: — Я не хочу никого смутить своей верой. Я знаю, что сейчас считается дурным тоном говорить о религии. Но я старомодный человек…
И сейчас, подумала Мел, он заведет песню «на все воля Божия».
И он завел. Он сказал репортеру, который явно разрывался между желанием сделать стоящее интервью и неуверенностью, одобрит ли шеф религиозный уклон, что жизнь — это драгоценный дар. Нельзя вмешиваться в жизнь или в природу, сказал Джо торжественно. Если на то была воля Господа, чтобы его дочери встретили жизнь с увечьем, тогда он, Джо Андерсон, не думает, что может противопоставить себя Господу.
— Вы не дадите разрешения на операцию?
Снова пауза. А затем Джо сказал:
— Нет. Нет, после мучительного раздумья, с большим сожалением я решил отказаться.
— Как же ваша жена? Она ведь может сама дать согласие, правда?
Вопрос был острый и резкий, но Джо сразу же ответил:
— Мы с женой едины в этом решении.
Мел почувствовала боль в крепко сжатых руках. «Я должна избавиться от этого чувства, — подумала она. — Я должна держать себя в руках, я должна быть совершенно спокойной. Если кто-то хотя бы заподозрит, о чем я думаю…»
Мельком показали фасад больницы, а затем дали краткое сообщение о стабильности национальной валюты. Мел поискала пульт управления и выключила телевизор, крепко задумавшись. Джо оказался намного умнее и находчивее, чем она думала.
Она повернулась к Роз, которая смотрела на экран.
— Ваш муж все это серьезно говорил? — медленно спросила Роз. — О том, что нельзя вмешиваться в природу и о том, что он не даст согласия на операцию?
— Похоже, что да. — Мел порадовалась, что ее голос звучал вполне нормально.
— Но я думаю, это не такой уж большой риск. Мистер Бреннан определенно сказал, что риска нет, а ведь он такой умный. — Мел услышала нотки поклонения в голосе Роз, и внутренне улыбнулась. Роз была такой серьезной и одновременно немного старомодной, что Мел все время забывала, что она такая юная.
Но она только сказала:
— Да, я знаю. И я все равно за то, чтобы пойти на риск. Дети не могут жить так.
— Нет, конечно, нет. — Однако в голосе Роз было некоторое сомнение, и Мел посмотрела на нее. Роз залилась краской и сказала: — Я просто подумала, что в каком-то смысле им повезло. Я имею в виду время, когда они родились. Восемьдесят или сто лет назад их бы тайно сдали в приют и забыли про них.
— Да, это правда.
— Мне кажется, они будут очень хорошенькими, — неожиданно сказала Роз. — Я захожу к ним каждый вечер, когда заканчиваю работу.
— Правда? — это было довольно трогательно.
— Я чувствую своеобразную причастность к ним. Из-за того, что присутствовала при их рождении, и все такое. Когда они будут постарше, у них будет прекрасный цвет волос, так ведь?
— Да, у них волосы моей матери. — Мел почувствовала, что ей приятно было слышать эти слова, она была благодарна Роз за то, что та увидела еще неярко выраженный рыже-каштановый блеск на маленьких нежных головках.
Роз произнесла, немного нерешительно:
— Мистер Андерсон не захочет же действительно препятствовать операции, когда до этого дойдет?
— Я не знаю.
Лгунья, сказал внутренний голос. Ты знаешь чертовски хорошо, что он будет препятствовать.
— Я уверена, что, когда дойдет до дела, он не будет, — сказала Роз. — Но если вам когда-нибудь придется… ну принимать меры… — Роз вдруг замолчала, и Мел охватило мрачное предчувствие.
Но она безмятежно сказала:
— Вы о чем, Роз? Какие меры?
— Передавать их под опеку суда или что-то в этом роде…
— А, понятно. Нет, я не думаю, что до этого дойдет, — сказала Мел. — Я почти уверена, что они могут оперировать просто от моего имени.
— Могут? Да, наверное. Но что бы ни случилось, Мел, я на вашей стороне. Я сделаю все, чтобы помочь. Я правда сделаю.
Это было сказано с такой искренней убежденностью, что Мел немного растерялась и не знала, что ответить. В конце концов, она сказала:
— Спасибо большое. И все.
Она не могла сказать Роз о том плане, который начал созревать у нее в голове, никому не могла сказать. Если ей придется воплощать его в жизнь и если она победит, это может сделать ее самым одиноким человеком на земле.
Но у нее будут близнецы, и это единственное, что имеет значение.
Роз Раффан была совершенно спокойна в отношении того, как развивалась ее дружба с Мелиссой Андерсон. В ее работе приходилось быть осторожной с такими вещами. Когда люди находятся в больнице, их ценности зачастую меняются, и они порою устанавливают эмоциональные отношения с медсестрами и докторами. Обычно это связано с зависимостью и снижением в такой обстановке социальных барьеров. Роз это говорили во время обучения и предупреждали о том, что нельзя слишком близко сходиться с пациентами. Но она не считала, что дружба между нею и Мелиссой объясняется этими причинами. Ей казалось, что она не переходит допустимые границы.
Тетка, которая вырастила ее, всегда говорила, что удача редко приходит к тем, кому она по-настоящему нужна, и Роз знала, что это чистая правда. Взять, к примеру, Мелиссу Андерсон. Можно было подумать, что она должна быть более чем довольна, более чем счастлива, живя такой жизнью, которая ей досталась. Но достаточно поговорить с ней две минуты, и становилось понятно, что она совсем не счастлива. И это несмотря на то, что у нее был муж, который прекрасно обеспечен по сравнению со многими другими, и хороший дом, и, скорее всего, потрясающе интересная жизнь впереди, если Джозеф Андерсон станет членом парламента. Роз была почти уверена, что он наверняка станет: у него было такое замечательное мировоззрение. Роз сама выросла на таких же принципах, и было радостно увидеть кого-то, разделяющего их. Уважай Господа, и люди будут уважать тебя. Всегда делай то, что считаешь правильным, несмотря на последствия.
Достаточно было послушать мистера Андерсона, чтобы понять, что он действительно руководствуется этими принципами. В наши дни найдется не много людей, готовых отстаивать свои религиозные убеждения, но Джозеф Андерсон был готов, и Роз уважала его за это, хотя она и считала, что он неправ, запрещая операцию.
Близнецы. Оставалось надеяться, что Мелисса будет считать себя счастливой, что родила их. Роз не была уверена в этом. Она несколько раз думала, что Мелисса вообще не представляет, как ей повезло.
А еще она думала, что Мелисса, скорее всего, не представляет, как ей повезло, что у нее такой хороший, надежный, богобоязненный муж.
Из дневника Шарлотты Квинтон
30 января 1900 г.
Все еще не могу поверить, что мне удалось обмануть Эдварда, этого хорошего, надежного, богобоязненного мужа, и остальных домашних (включая мать Эдварда!) и что Мэйзи-Дэйзи и я уже едем в Западную Эферну.
Пишу это в поезде (здесь хотя бы не трясет, разве что когда мы переезжаем стрелочные переводы, так что это отличная возможность обновить записи в дневнике). Мэйзи никогда раньше не была в поезде, очень волнуется, сидит выпрямившись на краешке сиденья и широко раскрытыми глазами испуганно смотрит в окно. Она хотела вернуться домой, когда мы подъехали к Паддингтон-Стэйшн, пришлось усадить ее и успокоить. Я объяснила про силу пара (не уверена, что сделала это абсолютно правильно). Справедливости ради нужно сказать, постоянное стремительное движение людей и машин, неожиданные выбросы струй пара от поездов — все это слегка устрашает. Флой увидел бы всевозможные картинки: он бы страстно говорил о железных и стальных двигателях, дышащих огнем, как современные драконы, и провел бы аналоги с каким-нибудь дантовским адом, а потом включил бы все это в книгу. Но я вижу только поезда и людей и чувствую запах горячего железа, и только Господь знает, что видит Мэйзи, бедное создание.
Миссис Тигг собрала нам корзину с едой: «Ведь вы же не можете отправиться в поездку без надлежащей пищи, мадам», словно Уэльс-Марш находится на краю вселенной — и Эдвард заказал купе первого класса, потому что его жене не подобает путешествовать каким-то другим образом.
Позже
В корзине с едой лежит холодная курица и ветчина, Ржаной хлеб и масло, сэндвичи с яйцом и салатом и сливовый пирог миссис Тигг. И еще две маленькие бутылочки ее вкуснейшего лимонада, так что у нас тут настоящий банкет.
