Илья Бушмин - Дорога смерти
С мощным хлопком сработали подушки безопасности на передних сиденьях. Белая поверхность со всей силы ударила Женю, впечатывая разлетающуюся от удара бутылку с коньяком в его лицо. Женя заверещал, чувствуя, как в его щеки, скулы и лоб впиваются десятки острых, как бритва, осколков. Его дернуло назад, после чего голова, как кукольная, отлетела назад на усыпанную осколками подушку.
Артему повезло больше — подушка, внезапно выскочившая из рулевого колеса и в долю секунды заполнившая все пространство перед ним, ударила его в висок и лишь на секунду оглушила.
И это было последнее испытание, которое Игнат мог выдержать. Его вырвало. Унизительно, на самого себя — мерзкая рвотная масса хлынула прямо на грудь, заливая одежду и заполняя смрадом все пространство салона.
— Б… дь, твою мать, е. рот! — завизжал Артем, приходя в себя. В голове плыло. Кипя от ярости, он принялся пихать подушку, отталкивая ее от себя. Сдуваясь и оседая, она выпустила Артема из плена. Дернув ручку двери, он буквально вывалился на асфальт, продолжая поливать все вокруг матом.
Вслед за Артемом из машины выпал Женя. В его голове плыло от удара, лицо было залито кровью. Его шатало, как после хорошего нокдауна, в голове звенело. Он не понимал ничего — где он, что произошло, кто рядом — сплошной туман в голове.
— Че за нах? — пробормотал он, проводя рукой по лицу. На ладони остались перемазанные кровью осколки бутылки.
— П… ц, приплыли! — приходя в себя, заревел Артем. Только сейчас он полностью осознал, что произошло. Машина впечаталась в ограждение задним бампером, который от удара частично отвалился и сейчас висел, лишь каким-то чудом держась за что-то с левой стороны. Ограждение на добрые полметра ушло во встречную полосу под давлением влетевшей в него пятитонной металлической махины. — Ну п… ц же! И че я бате скажу?! Съездили к бабам, б… дь!
Игнат, развалившийся на заднем сиденье, икнул. Он мутным взглядом посмотрел вниз, на залитую вышедшей из него дрянью грудь. Пополз к дверце, чтобы открыть ее и выбраться наружу. Все, что ему было нужно сейчас — это просто свежий воздух. Пытаясь в темноте салона нащупать дверную ручку, Игнат поднял глаза.
За окном двигались две тени. Черные силуэты на фоне растущих вдоль трассы деревьев-исполинов приближались в их сторону. Игнат икнул, ничего не понимая и продолжая искать треклятую дверную ручку.
Артем, матерясь, на чем свет стоит, тоже увидел двух людей, быстро приближающихся к ним со стороны обочины. Артема трясло от ярости. Он заорал, махнув им рукой:
— Пацаны, б… дь, вы — ?!
Эта бессмысленная реплика была последним, что Артем произнес в своей жизни.
Черные тени открыли огонь. Яркие вспышки из пистолетных стволов загремели в 8–9 метрах от автомобиля. Первая же пуля пронзила грудь Артема, вторая прошила его горло. Его отбросило назад, на автомобиль, и он сполз вдоль заднего колеса автомобиля. Еще несколько пуль угодили в его грудную клетку, разрывая внутренние органы. Но Артем был уже мертв.
Женя получил первую пулю в ягодицу и сначала ничего не понял. Не было даже боли — в момент аварии организм выстрелил в кровь столько адреналина, что тот сожрал болевой эффект от пронзенных свинцом тканей. В голове все еще гудело, он был в шоке после столкновения и удара. Женя обернулся, но так ничего и не увидел. Второй стрелок, неспешно приближаясь, на ходу разрядил в Женю всю обойму. Тело парня мешком рухнуло на асфальт, и он застыл на боку, обратив застывшие навсегда глаза к хромированному диску переднего колеса внедорожника. Когда магазин кончился и затвор застыл на задержке, стрелок сменил обойму. Подошел вплотную к Жене и сделал контрольный выстрел в голову, в висок.
Игнат лежал на полу, в луже собственной рвоты, холодный от навалившегося на него ужаса.
Но ему повезло.
На встречной полосе, совсем рядом, метрах в 30 от внедорожника, вспыхнули фары. Машина неслась на полном ходу, приближаясь к месту бойни. Взвизгнули покрышки, и черная тень автомобиля замерла по ту сторону ограждения.
— Валим!
Стрелки, пряча оружие, бросились к ограждению. Легко перемахнули через него, прыгнули в машину. Взревел двигатель, и машина рванула с места, стремительно удаляясь прочь.
Бледный от ужаса Игнат выглядывал в окно, провожая глазами автомобиль убийц. Ему не верилось, что он спасен, пока через каких-то 20–25 секунд ее огни не растаяли в темноте ночи.
После чего парня заколотило, желудок сжался в комок. Он успел лишь распахнуть дверцу, и его снова вырвало.
Глава 10
— Черная «хендай»? Точно?
— Я в машинах хорошо разбираюсь, — Игнат слабо кивнул, кутаясь в теплый плед, но его все равно бил озноб. Его голос звучал тихо и заметно дрожал, срываясь почти на фальцет в каждой фразе. — У Артема… за рулем который был… У его отца автосалон свой. В Климовске.
— В Климовске? — переспросил Рябцев. — А тут как оказались?
— К девчонкам ехали в Павловское…
— В таком виде? — удивился Бегин. — Много выпили?
— Полторы бутылки коньяка где-то, — пробормотал Игнат, пряча взгляд. — Пиво еще правда… Но немного…
— И вас за все это время на трассе никто не остановил? Ну, чего молчишь?
— Около Климовска, на выезде… Там гайцы стояли. Ну, ДПС. Но они знают отца Артема… И в общем никогда не тормозят его…
Бегин переглянулся с Рябцевым. Информация была фееричной. Лопатин уверял, что ночью на трассе дежурят усиленные наряды, проверяя всех подозрительных. А на деле трое пьяных в стельку парней смогли проехать добрую сотню километров, несясь на скорости свыше 100 км в час, и на их пути ни разу не встретился никто из хваленой ночной смены рейдующих на трассе полицейских.
Было три часа ночи. На трассе вокруг мятого внедорожника колдовали криминалисты, расставляя на асфальте мощные прожектора — чтобы даже в условиях ночи не упустить ни единой детали. Две машины ГИБДД, стоя поперек дороги перед и позади места преступления, взмахами полосатых палок отправляли редких ночных водителей по единственной свободной для проезда крайней правой полосе. Тела убитых так и лежали там, где они попрощались с жизнью: ждали судмедэкспертов и Бегина.
Которому сейчас было не до этого: перед сном Бегин, по обыкновению, принял на грудь спиртного — это была единственная возможность избежать кошмаров, от которых он бежал. Но еще до наступления минуты, когда он отправился в кровать, ему позвонили из управления и сообщили о новом убийстве на трассе.
— Ты разглядел что-нибудь кроме машины? — вернулся Бегин к парню, которого все еще нещадно колотило после пережитого ужаса. Следователь старался тщательно проговаривать каждое слово, чтобы его речь не звучала бессвязно. — Силуэты? Лица?
— Так… Смутно очень… Темно же. Они когда подходили, я только тогда и увидел их. А потом они руки подняли и давай стрелять. — Игната перекосило от одного воспоминания, и он плотнее закутался в жесткий казенный плед. — Я тогда сразу вниз сполз, на пол, и не высовывался… Руками голову закрыл, чтобы не прилетело… Хотя это ведь и не защитило бы… Блин… Я поверить не могу, как мне повезло. Если бы они меня заметили через окно — то все…
Парня начало «нести». Рябцев, косясь на туго соображавшего Бегина, подавил раздражение к следователю и решительно вмешался в разговор:
— Погоди-погоди, потом себя жалеть будешь. У тебя для этого будет теперь вся оставшаяся жизнь. Что ты разглядел? Какие они были? Что помнишь?
Игнат поколебался. Память упорно не хотела возвращаться назад и снова переживать недавний ужас.
— Ну… Знаете… Один повыше вроде. Нормально так повыше, на голову. Его как раз фара осветила, когда он шел. Шел быстро… Перед тем как он стрелять начал, я кажется… Да, у него были усики и бородка. — Игнат слабыми непослушными руками показал на себе. — Небольшие такие, типа модные.
— А второй?
— Он такой невысокий был, широкий.
— Толстый?
— Нет, широкий, крепкий такой…
— Коренастый?
— Наверное, — неуверенно кивнул Игнат. — И это, еще. Он лысый был. В смысле, голова выбрита. Кажется. А лица я не видел. Не разглядел, не успел…
— Фоторобот сможешь помочь составить? Или никак?
— Фоторобот? Как это? А, это как в кино показывают? — Игнат зачем-то поводил рукой, видимо, так ему было легче вспомнить увиденную по ТВ процедуру. — Отдельно нос, отдельно глаза, отдельно рот?
— Вроде того.
— Так я же не разглядел ничего. Говорю же. Я сразу на пол, как услышал, что они… Ну, из стволов… По пацанам… — Игнат не мог больше держаться, его подбородок затрясся. — Б… дь, они их убили. Просто расстреляли, как… как… как собак… И уехали… А я там, на полу, в луже блевотины…
Игнат с трудом проглотил комок и закрыл рот — кажется, ему снова поплохело. Рябцев отшатнулся, крикнув скучавшим в сторонке фельдшерам в синих спецовках:
