Андрей Курков - Ночной молочник
Ее рассказ иссяк как-то слишком быстро, и в машине зависла пауза. Ей хотелось услышать голос Егора. Твердый, решительный и, если можно, заботливый. Но Егор молчал. Молчал минут пять. Потом сказал:
– Никакая она не Нелли Игоревна. Это она себя для более благородного звучания переименовала. А то, что ты большую зарплату требовала, так это правильно. Не сомневайся!
– А вы про малыша узнали? – спросила с надеждой в голосе Ирина.
– Нет еще. Ребята занимаются. У нас система взаимовыручки. Я им кого надо прозвоню, они кого мне надо отрентгенят. Пока вот ее, вашу Нелли Игоревну проверили. Оказалась Галиной Тимофеевной Слепченко. Три годика назад еще порчу и сглаз снимала за двадцать гривен с клиента, а теперь вот…
– Так, может, это она меня под машину отправила, за то, что я надбавку захотела? – перепугалась не на шутку Ирина.
– Ирочка! Вам нельзя себя пугать такими мыслями! Думайте только о хорошем!
– Ой, сумка! – вспомнила Ира. – Сумка и коробка конфет! Наверно, подобрал кто-то!
– Я поищу, – спокойно пообещал Егор.
Через полчаса красная «мазда» Егора свернула на Макаров, потом на Кодру. Подвез он ее под самый дом. Помог из машины выйти.
– Вот, – протянул ей несколько крупных купюр. – Считайте это полученной надбавкой и одновременно отпускными. Полежите дома недельку, Ясю покормите! Никакого Киева! А я к вам скоро заеду, проведаю!
Ира кивнула и осталась стоять у калитки, пока красная машина не растворилась в странной темноте этого зимнего вечера, неожиданно показавшегося ей сиреневым.
Уже открывая входную дверь, услышала плач Яси и четкий голос телевизионного диктора, сообщавшего грустные последние новости страны.
23
Киев. Улица Рейтарская. Квартира номер 10
На карнизе за окном комнаты громко ворковали два голубя. Вероника варила себе на кухне утренний кофе. А Семен мирно спал, накрывшись с головой одеялом, словно прятался от голубиного воркования.
Он еще спал, когда Вероника с чашечкой кофе зашла в комнату и присела на край кровати. Присаживаясь, она пролила кофе на свой махровый халат. Коричневое пятнышко было размером с двухкопеечную монетку. «Надо бы сразу замыть!» – подумала она, но осталась сидеть.
– Сеня! – обернулась она к спящему мужу.
Он что-то промычал в ответ из-под одеяла. Вероника отпила из чашечки.
– Сеня, просыпайся! Уже одиннадцать!
– Одиннадцать?! – переспросил сонным голосом муж.
Его рука прошлась вдоль недавно ушибленного бедра.
Семену казалось, что он всю ночь проворочался из-за этого ушиба.
Приподнялся на локте.
– Как спала? – спросил Веронику. – Я тебя не толкал ночью?
– Нет, не толкал, – Вероника пожала плечиками. – И спал как убитый!
Семен поднялся. Вышел в трусах в ванную комнату. Облился холодным душем. Прислушался к своему телу. Прислушиваясь, снова бросил взгляд на синяк на бедре. Синяк приобрел темно-перламутровую окраску.
Вытерся насухо полотенцем и, проходя мимо вешалки в коридоре, опустил взгляд на венок.
– Ника! Убери его куда-нибудь, а то я вчера вечером чуть заикой не стал!
– Это ты про венок?! Его сегодня Дарья Ивановна заберет. Обещала к двенадцати зайти!
Семен нашел на кухне пакет супермаркета, сунул туда веночек и повесил его на вешалку.
Надел спортивный костюм, и сразу вспомнил вчерашних «лыжников». Подумал, что и сам он такой же «лыжник». Потому что никаким спортом, кроме ношения «адидасовского» костюма, не занимается. А ведь ему надо держать форму!
«Летом поплаваем и в футбол поиграем», – мысленно успокоил он себя.
Съел на завтрак банан. Выпил зеленого чаю. Подумал: «А не позвать ли Веронику куда-нибудь прогуляться? Ведь воскресенье на улице!»
Только зашел в спальню, как зазвонил телефон. Вероника сняла трубку, и Семену сразу по выражению лица жены стало понятно, что разговор продлится не меньше четверти часа. Вернулся в кухню и услышал, как звонит его мобильный, оставленный вчера в кармане куртки. Звонил Володька.
– Слышишь, Сеня, давай на полчасика встретимся! – предложил он. – Я тут недалеко, в «МакСнэке».
– Сейчас подойду! – ответил на предложение Семен.
Набросил куртку. Заглянул в спальню. Помахал рукой, привлекая к себе внимание Вероники, увлеченной телефонным разговором.
– Через полчаса вернусь! – сказал он негромко.
Жена кивнула.
В кафе «МакСнэк» было пусто. Только одна девчушка сидела, разложив на столе свой лэптоп. Володька устроился за колонной у боковой прозрачной стенки. Поэтому Семен его сразу и не увидел.
Заказав себе фрэш из морковки, Семен уселся за столик напротив приятеля.
– Ну, рассказывай!
Володька выглядел уставшим. Лицо показалось Семену бледным, болезненным.
– Ну, ты мне и ночку устроил! – сказал он.
Семен непонимающе посмотрел на Володьку.
– Ты же просил за тобой ночью последить! – напомнил Володька шефу.
– Да, – кивнул Семен. – Просил. Я думал, что следующей ночью….
– Какая разница. Мне прошлой не спалось. Так что…
– Подожди, – Семен задумался. – А разве я этой ночью куда-то уходил?
Володька кивнул.
Семен вспомнил утро. Вспомнил относительную свежесть своего тела. Вспомнил мирную, добрую атмосферу и даже воркование голубей за окном. И Вероника никаких ему претензий не предъявляла, и венок в коридоре он только два раза видел – когда вернулся домой в половине двенадцатого и утром после душа.
– И куда же я ходил? – спросил Семен растерянно.
– В час двадцать ночи ты вышел из дому. Дошел до угла Стрелецкой и Ярославова Вала. Прогулялся вдоль «Рэддиссона». Потом вернулся к началу Франко и спустился вниз на Хмельницкого. Я тебе могу на карте весь маршрут нарисовать. Это не самое интересное!
– А что самое? – с опаской спросил Семен.
– Самое интересное, что тебя ждали. На углу Чеховского переулка и улицы Гончара. Красивая высокая блондинка в длинной шубе…
– Ты шутишь! – выдохнул изумленный Семен. – И что потом?
– Вы поцеловались. Почти не разговаривали. Ты провел ее вверх по Чеховскому. Постояли минут пять под ее парадным, и все. Она пошла домой, и ты тоже домой. Вверх по Гончара.
Семену стало не по себе. Он посмотрел по сторонам. Увидел паренька, несущего ему морковный фрэш. Возвратил взгляд на Володьку.
– А где эта блондинка живет?
Володька ухмыльнулся. Протянул Семену листик бумажки с записанным адресом.
– А как ее зовут? – спросил шепотом Семен.
– Я с ней не разговаривал. Это ты с ней разговаривал и целовался!
За столом возникла пауза.
– Ты сходи к врачу! – прошептал Володька, наклонившись над столом.
– К какому?
– Может, к психиатру?! – предположил приятель.
– Я же не псих! – Семен мотнул головой. – Я в основном нормальный…
– Ты лунатик, – снова прошептал Володька. – А я тебе еще кое-что скажу. За тобой один парень следил, но потом заметил меня и исчез.
У Семена заболела голова. Он вдруг почувствовал в теле внезапную неприятную тяжесть.
– Пойди отоспись! – проговорил он Володьке.
– Смотри, могу еще разок за тобой присмотреть! – сказал приятель.
– Хорошо, – Семен кивнул.
Дома на кухонном столе он нашел записку: «Я у Дарьи Ивановны. Вернусь к двум. Ника».
Покрутив перед глазами бумажку с адресом блондинки в шубе, Семен улегся прямо в спортивном костюме на кровать поверх одеяла. И сразу заснул.
24
Город Борисполь. Улица 9 Мая
Казалось, радости Вали не будет предела. Дима стоял у кухонного окна и с кривоватой ухмылкой наблюдал за своей женой, которая кружилась в домашнем сиреневом халате с серым котом на руках.
«Посмотрел бы я, как бы ты с ним кружилась, если б он не посидел недельку на диете в гараже!» – подумал Дима.
Похудевший и старательно измазанный гаражной грязью и пылью кот теперь уж точно ничем не отличался от покойного Мурика.
Валя просто остолбенела, когда муж внес его в «родной» дом. Ни слова вымолвить не могла. Стояла так минут пять, наверное. Потом слезы с глаз вытерла. Подошла. Взяла кота из мужниных рук, как младенца. И в ванную комнату понесла.
Кот после принудительного голодания утратил не только энергию, но и всякое желание сопротивляться. Он вел себя, как сорванный со старого пальто воротник. Дима высыпал в угол гаража полный совок мусора, сметенного обрезком веника. Вываливал в этом мусоре кота старательно и долго. А кот даже не реагировал. Только оглядывался иногда на Диму, и взгляд его был тупым, как у беременной женщины. Это первое, что Диме в голову пришло, когда он кошачьи глаза увидел.
Но теперь, после того как Валя его помыла и расчесала, кот, несмотря на очевидную худобу, приобрел вид ухоженного домашнего животного. И глаза у него теперь были не глупые, а хитрые. И смотрел он ими вниз, на покрашенный деревянный пол, разыскивая, по-видимому, свою миску, наполненную «Кити-кэтом» или чем-то в этом роде.
