Майкл Коннелли - Забытое дело
– Если он учился здесь, то речь идет о второй половине восьмидесятых. Вы можете и не помнить.
– Знаете, у меня хорошая память на имена учащихся. К тому же до того, как стать директором, я работал здесь учителем. Преподавал естественные науки.
– Вы помните Ребекку Верлорен? – спросила Райдер.
Стоддард побледнел:
– Да, конечно. Она была моей ученицей. Так дело в этом? Вы его арестовали? Маккея? То есть, насколько я понимаю, это он?.. Да?
– Мы пока не знаем, сэр, – быстро ответил Босх. – Следствие только что возобновилось, и нам нужно проверить некоторые данные. Вот и все.
– Видели памятную дощечку? – спросил Стоддард.
– Извините?
– На стене, в холле. Там есть памятная дощечка, посвященная Ребекке. Ребята, ее одноклассники, собрали деньги и заказали. Мило, конечно, но и грустно. Однако она все же служит своей цели. Здесь помнят Ребекку Верлорен.
– Мы, должно быть, не обратили внимания. Посмотрим на обратном пути.
– Ее многие помнят. Зарплата здесь небольшая, большинству приходится подрабатывать, чтобы сводить концы с концами, но люди у нас преданы школе. Есть и преподаватели, которые учили Ребекку. Например, миссис Сейбл, которая когда-то училась с ней, а потом вернулась в школу уже учительницей. Если не ошибаюсь, Бейли даже была одной из ее близких подруг.
Босх взглянул на Райдер, та в ответ подняла брови. Они уже наметили подходы к подругам Бекки Верлорен, но здесь возможность поговорить представлялась сама собой. Одну из трех девушек, с которыми Бекки провела вечер за двое суток до исчезновения, звали Бейли Костер.
И дело было не только в удобном случае расспросить свидетельницу по делу. Босх знал, что если они не попадут к Сейбл сейчас, то она вероятнее всего услышит о Роланде Маккее от Стоддарда. Такой вариант его не устраивал. Босх хотел сам контролировать поток информации и ее поступление к тем, кто имел отношение к делу.
– Она сегодня здесь? Мы можем поговорить с ней? – спросил он.
Стоддард посмотрел на настенные часы.
– Сейчас миссис Сейбл на занятиях, но уроки заканчиваются через двадцать минут. Если подождете, она, конечно, поговорит с вами.
– Мы подождем.
– Хорошо, я напишу ей записку, попрошу после занятий зайти в мой кабинет.
За спиной директора тут же возникла миссис Аткинс, готовая выполнить поручение шефа.
– Вообще-то, если вы не против, – вступила в разговор Райдер, – мы предпочли бы побеседовать с ней в классе. Так ей, наверное, было бы удобнее.
Босх кивнул – Киз работала на той же частоте. Не нужно, чтобы миссис Сейбл знала о чем-то заранее. Они хотели понаблюдать за ее реакцией на появление полиции.
– Пожалуйста, – сказал директор. – Поступайте так, как считаете нужным. – Он повернулся к миссис Аткинс: – Вы что-нибудь нашли?
– В списках учащихся школы Роланд Маккей не значится, – доложила она.
– А кто-нибудь еще с такой же фамилией? – поинтересовалась Райдер.
– Есть только один Маккей, Грегори. Посещал нашу школу на протяжении двух лет, – отрапортовала миссис Аткинс. – В девяносто шестом и девяносто седьмом.
Возможно, хотя и маловероятно, в Хиллсайде учился его младший или двоюродный брат, и это тоже стоило проверить.
– Вы не могли бы посмотреть его адрес или телефон? – попросила Райдер.
Миссис Аткинс перевела взгляд на Стоддарда и, получив молчаливое одобрение, отправилась за информацией. Босх тоже посмотрел на настенные часы. Двадцать минут можно было потратить на что-то полезное.
– Мистер Стоддард, у вас ведь есть журналы регистрации учащихся? Мы хотели посмотреть за конец восьмидесятых, пока будем ждать миссис Сейбл.
– Да, конечно. Я отведу вас в библиотеку и принесу журналы.
По пути в библиотеку директор показал детективам мемориальную табличку на стене в холле. Ничего особенного – имя девушки, годы жизни и наивное детское обещание: «Всегда помним».
Стоддард стер пыль с ламинированной фотографии улыбающейся Ребекки Верлорен, воспользовавшись для этого рукавом рубашки.
– Она была очень хорошей девочкой. Всегда во всем участвовала. И семья у нее тоже очень хорошая. Такая трагедия.
Библиотека располагалась за углом. За столами сидели несколько учащихся, просматривали книги на стеллажах в конце комнаты. Стоддард шепотом попросил детективов немного подождать за столом и удалился. Вернувшись через минуту, он положил перед ними три толстых фолианта с латинским словом «Veritas» на каждом.
– Здесь ее последние три года, 1986, 1987 и 1988-й, – шепотом сообщил он. – Если понадобятся более ранние, дайте мне знать. Они на полке.
Босх покачал головой:
– Этих вполне достаточно. Мы заглянем к вам, когда будем уходить. В любом случае нам еще нужно увидеть миссис Аткинс.
– Отлично, тогда я вас оставляю.
– О, извините, а где нам найти миссис Сейбл?
Стоддард назвал номер класса и объяснил, как попасть туда из библиотеки. Потом еще раз извинился и сказал, что ему нужно идти. По пути к двери он что-то шепнул сидевшим за крайним столом мальчишкам, и те с неохотой убрали под ноги брошенные на проходе рюкзачки. Глядя на них, Босх вспомнил парней во Вьетнаме: те тоже бросали вещмешки там же, где и стояли, не думая о том, что они могут кому-то помешать, – лишь бы поскорее избавиться от бремени.
Когда директор скрылся за дверью, мальчишки скорчили ему вслед рожицы.
Райдер оказалась проворнее и первой взяла журнал за 1988 год. Босх потянулся за самым ранним из трех. Он уже не рассчитывал найти что-то ценное – прежняя версия, согласно которой Роланд Маккей учился вместе с Ребеккой Верлорен, а потом, еще до убийства, бросил школу, рассыпалась после всего лишь одного удара миссис Аткинс. Теперь оставалось надеяться, что связь между Маккеем и Бекки обнаружится где-то еще.
Произведя несложные подсчеты, он открыл журнал и принялся листать страницы, пока не добрался до фотографий восьмого класса. Найти Бекки Верлорен не составило труда. У нее были косички и скобки на зубах. Она улыбалась, но выглядела неуклюжей и робкой, как часто бывает с подростками, вступившими в период полового созревания. Похоже, Бекки стеснялась того, как выглядит. Босх просмотрел фотографии класса и обнаружил, что девушка принимала участие почти во всех мероприятиях. Она играла в футбол, занималась в научном кружке, участвовала в театральных постановках и представляла одноклассников в школьном самоуправлении. На всех снимках Бекки появлялась либо в заднем ряду, либо сбоку. Ставил ли ее туда фотограф или именно там она сама чувствовала себя комфортно – этого Босх не знал.
Райдер неспешно просматривала журнал за 1988 год, останавливаясь на каждой странице. Задержав внимание на одном из снимков, она показала его Босху. Он едва узнал в молодом худощавом человеке спортивного сложения, с длинными волосами и без очков Гордона Стоддарда.
– Ты только посмотри на него, – сказала Киз. – Возраст никого не красит. Люди не должны стареть.
– Но шанс-то должен быть у каждого.
Босх перешел к журналу за 1987 год. Здесь Бекки Верлорен выглядела уже совсем по-другому, вступив в пору расцвета. Улыбка стала более открытой и уверенной. Скобки на зубах, может, и остались, но были незаметны. На групповых снимках она переместилась вперед и к центру. Сложенные на груди руки и независимая поза свидетельствовали об авторитете и ответственности. Твердый взгляд в камеру не оставлял сомнений – эта девушка далеко пойдет.
Однако кто-то ее остановил.
Босх пролистал еще несколько страниц и закрыл журнал. Он уже был готов к разговору с Бейли Сейбл и ждал только звонка.
– Ничего? – спросила Райдер.
– Ничего, что пригодилось бы. Но я увидел то, что хотел. Бекки на своем месте. В своей стихии. Я представляю, какой она была.
– Верно. А теперь взгляни-ка на это.
Они сидели друг против друга. Райдер повернула свой журнал так, чтобы Босх смог заглянуть в него. Она добралась до последних фотографий класса. Верхнюю половину страницы занимал снимок, на котором четыре девушки и парень стояли у стены возле входа на школьную парковочную площадку. Одной из девушек была Бекки Верлорен. Над фотографией шла надпись «НАШИ ЛИДЕРЫ». Внизу перечислялись фамилии и должности. Бекки значилась как представитель ученического совета. Бейли Костер была его председателем.
Райдер уже хотела повернуть журнал к себе, но Босх остановил ее, задержав взгляд на фотографии. По всему было видно, что от подростковой застенчивости и неуклюжести Бекки не осталось и следа – пожалуй, он назвал бы ее уже не девушкой, а молодой, привлекательной и совершенно уверенной в себе женщиной.
Босх подтолкнул журнал к Райдер.
– Такая разбила бы не одно сердце, – сказал он.
– Может, и разбила. Да только выбрала не того.
– Что-нибудь еще?
– Посмотри.
Киз снова провернула журнал. На двух страницах поместились фотографии, сделанные предыдущим летом во время поездки класса во Францию. Около двадцати учащихся, юношей и девушек, и несколько родителей или учителей стояли на фоне Нотр-Дама, во дворе Лувра и на борту экскурсионного пароходика на Сене. Райдер указала на Бекки Верлорен.
