Майкл Коннелли - Забытое дело
Райдер печально кивнула. Гарсия замолчал. Наконец Босх откашлялся и задал вопрос, на который коммандер так и не ответил:
– Когда мы вошли и сказали, что по ДНК есть совпадение, вы предположили, что это кто-то из ресторана. Почему?
Он взглянул на Райдер, но та не проявила ни раздражения, ни досады. Лицо ее вообще осталось безучастным.
– Не знаю, – ответил Гарсия. – Наверное, я подумал так потому, что чувствовал некоторую неудовлетворенность от нашей работы в том направлении.
– Вы имеете в виду ее отца?
Коммандер кивнул.
– Отец вел себя как-то странно. Неестественно. По крайней мере мне так тогда казалось.
– В чем это проявлялось? – спросила Райдер. – Я имею в виду странность и неестественность.
Прежде чем Гарсия успел открыть рот, дверь открылась и в кабинет вошел адъютант.
– Коммандер? Все уже собрались в конференц-зале и готовы начать.
– Хорошо, сержант. Я скоро приду.
Дверь закрылась, и Гарсия выжидающе, как будто забыл вопрос, посмотрел на Райдер.
– В материалах дела нет ничего такого, что бросало бы подозрение на отца убитой, – сказала она. – Так почему вы находили его поведение странным?
– Трудно сказать. Ничего конкретного. Скорее инстинктивное чувство. Он вел себя не так, как повел бы в схожей ситуации другой отец. Понимаете, он был слишком спокоен. Не сходил с ума от горя, не кричал. Он ни разу не отвел Рона или меня в сторону и не сказал: «Вот что, парни, когда вы до него доберетесь, отдайте его сначала мне». Я бы на его месте поступил, наверное, так.
Под подозрением, как по опыту знал Босх, оставались пока все, даже с учетом того, что анализ ДНК устанавливал связь Маккея с орудием убийства. В это число входил и отец Ребекки Верлорен. Но согласиться с тем, что подсказывало Гарсии чутье, Босх не мог. Он участвовал в расследовании сотен убийств и знал, что брать в качестве основы для подозрения поведение отца или матери жертвы – большая ошибка. Босх видел самые разные проявления эмоций, и все они совершенно ничего не значили. На его памяти был случай, когда убийцей оказался мужчина, громче всех выражавший свое горе.
Отбросив подозрения Гарсии, Босх сделал для себя и окончательный вывод в отношении самого Гарсии. Поначалу детективы допустили несколько ошибок, но само следствие провели неплохо, что подтверждали и материалы дела. Однако теперь Босх знал, что заслуга в этом скорее принадлежит Грину, чем его напарнику. Косвенно такой вывод подтверждал и тот факт, что Гарсия ушел из убойного отдела на руководящую должность.
– Вы долго работали в «убойном»? – спросил он.
– Три года.
– И все три года в Девоншире?
– Да.
Босх кивнул. Работы в Девоншире было немного. За три года на долю Гарсии вряд ли выпало больше пары дюжин случаев. Понятно, что опыта ему не хватало.
– А что ваш бывший напарник? Он разделял ваши подозрения в отношении Роберта Верлорена?
– Не совсем. Пожалуй, Рон был настроен к нему более сочувственно.
– Вы еще поддерживаете с ним связь?
– С кем? С отцом?
– С Грином.
– Нет, он вышел в отставку.
– Знаю, но вы контактируете?
Гарсия покачал головой.
– Он умер. После отставки жил в округе Гумбольдт. Не надо ему было оставлять оружие. Свободного времени много, а занять себя нечем.
– Покончил с собой?
Коммандер кивнул.
Босх опустил голову. Не потому, что на него подействовала смерть Рона Грина – он не знал его, – а потому, что с ним оборвалась важная связь со старым расследованием. Рассчитывать на помощь Гарсии не приходилось.
– Вы не рассматривали убийство под расовым углом? – спросил он, снова опережая Райдер.
– Под расовым углом? Не вижу связи.
– Отец черный, мать белая, ребенок от смешанного брака, оружие, украденное у человека, получавшего угрозы из-за своей религиозной принадлежности.
– Не больше, чем простое совпадение. У вас есть что-нибудь на этого парня, Маккея?
– Ну, кое-что.
– Что ж, у нас не было ничего. И уж тем более такого подарка, как установленного подозреваемого. А не имея на руках ничего, трудно смотреть на дело под каким-то особенным углом.
Произнесено это было с нажимом, и Босх понял, что задел Гарсию за живое. Коммандеру не понравились намеки на то, что он в свое время что-то упустил. Впрочем, такие намеки не понравились бы никому. Даже самому опытному детективу.
– Мы решили, что, прежде чем заняться Маккеем, следует проверить все прочие возможные варианты, – быстро вставила Райдер, почувствовав возросшее напряжение.
Гарсия, похоже, принял объяснение.
– Понимаю. Отрабатываете все версии.
Он поднялся.
– Что ж, мне нужно идти. С удовольствием поработал бы с вами. Когда-то и я отправлял плохих парней за решетку, а теперь вот приходится заниматься бюджетом и прочей ерундой.
«Ты это заслужил», – подумал Босх и посмотрел на Райдер. Интересно, понимает ли она, что он спас ее от такой же участи, когда уговорил перейти вместе с ним в отдел нераскрытых убийств?
– Хочу попросить об одолжении, – сказал Гарсия. – Когда возьмете Маккея, дайте мне знать. Может быть, я заеду и взгляну на него через окошечко. Давно этого жду.
– Конечно, сэр, никаких проблем, – ответила Райдер, отводя взгляд от Босха. – Обязательно позвоним. А вы, если вдруг вспомните что-то, тоже позвоните. Все номера здесь. – Она встала и положила на стол карточку.
– Договорились. – Гарсия уже двинулся в обход стола, когда его остановил Босх:
– Возможно, вы смогли бы сделать кое-что еще.
Коммандер резко остановился и посмотрел на него:
– Что еще, детектив? У меня мало времени.
– Мы могли бы попробовать выманить птичку из гнезда. Поместить заметку в газету. Было бы неплохо, если бы это сделали вы. Вроде как от лица бывшего детектива, ныне коммандера, не забывшего старое дело. Он звонит в отдел, просит провести анализ на ДНК, и у следствия появляется новая улика.
Гарсия кивнул. Расчет на тщеславие оказался верным.
– Да, это может сработать. Подготовьте все и позвоните мне. Как насчет «Дейли ньюс»? У меня там есть кое-какие связи.
Босх кивнул:
– Да, мы как раз о ней и думали.
– Хорошо. Дайте мне знать. А сейчас – извините, надо идти.
Коммандер торопливо вышел. Босх и Райдер, переглянувшись, последовали за ним. Уже в коридоре, ожидая лифта, Райдер спросила Босха, что у него на уме.
– Гарсия прекрасно подходит на роль героя, потому что понятия не имеет, о чем будет говорить.
– Значит, мы хотим использовать его втемную. Дело тонкое.
– Не беспокойся, все получится.
Кабина лифта открылась, и они вошли. Райдер тут же повернулась к напарнику:
– Гарри, давай сразу кое о чем договоримся. Либо мы напарники, либо нет. Ты должен был предупредить меня заранее.
Босх кивнул:
– Ты права. Мы напарники. Такое больше не повторится.
– Хорошо.
Кабина остановилась, дверь открылась, и Райдер, не оглядываясь, вышла.
Глава 10
Подготовительная школа Хиллсайд представляла собой ряд строений в испанском стиле, уютно устроившихся между холмами Портер-Ранч. Сразу за окруженным великолепными зелеными лужайками кампусом вставали горы, которые словно оберегали школу от бед и несчастий. Босх подумал, что, пожалуй, каждый родитель с радостью отдал бы своего ребенка в это учебное заведение. Его собственной дочери до школы оставался один год. Он бы тоже хотел, чтобы она ходила в такую.
Следуя указательным знакам, они без труда нашли административный корпус. У входа Босх показал жетон женщине за перегородкой и объяснил цель визита: им нужно выяснить, учился ли здесь когда-нибудь парень по имени Роланд Маккей. Через пару минут к ним вышел мужчина, самыми примечательными чертами которого были толстые очки под густыми черными бровями и животик размером с баскетбольный мяч. Идеальной длины волосы наводили на мысль о парике.
– Я Гордон Стоддард, директор Хиллсайда. Миссис Аткинс сообщила, что вы детективы. Должен сказать, что не могу вспомнить учащегося с таким именем, хотя и работаю здесь уже почти двадцать пять лет. Не могли бы вы уточнить, когда именно он здесь учился? Это облегчило бы ей поиски.
Босх удивился. Стоддард выглядел лет на сорок с небольшим. Получалось, что он пришел в Хиллсайд сразу после университета и с тех пор работал на одном месте. Трудно сказать, чем объяснялось такое постоянство, высокой зарплатой или верностью Стоддарда учебному заведению. Судя по тому, что знал Босх о зарплатах учителей как в частных, так и в общественных школах, причина была не и деньгах.
– Если он учился здесь, то речь идет о второй половине восьмидесятых. Вы можете и не помнить.
– Знаете, у меня хорошая память на имена учащихся. К тому же до того, как стать директором, я работал здесь учителем. Преподавал естественные науки.
– Вы помните Ребекку Верлорен? – спросила Райдер.
Стоддард побледнел:
