Лоран Ботти - Проклятый город. Однажды случится ужасное...
Вместе с тем его нельзя было назвать легкоуязвимым — он никогда не проявлял признаков слабости. Вплоть до сегодняшнего случая… Только тогда, после того как он стряхнул кошмарное наваждение и снова смог воспринимать окружающий мир, Одри заметила в его глазах, темных, словно беззвездная ночь, это особое выражение — постоянного, безысходного страдания.
И тогда в мозгу Одри сформировалось мгновенное, но абсолютно категорическое суждение: Бастиан Моро — проблемный ученик.
Сразу же вслед за этим возникло убеждение, что она должна ему помочь.
* * *Мальчик едва осмеливался на нее смотреть.
— Я бы хотела поговорить с тобой, Бастиан…
Одри сидела перед ним в кресле, слегка отвернувшись, чтобы не смущать его взглядом в упор. Наконец Бастиан поднял на нее глаза. На его тонком лице появилось решительное выражение, даже слегка высокомерное — хотя Одри догадывалась, что он делает над собой усилие, чтобы не обнаружить свои настоящие эмоции.
— Бастиан, что не так?
— Что… о чем вы?
— Тебя что-то тревожит, не так ли?
Он нервно вертел в пальцах ручку, в то же время пытаясь, не без некоторого успеха, изображать равнодушие — словно просто собирал головоломку. В двенадцать лет он уже обладал привычками взрослого человека, которому приходится постоянно что-то скрывать от окружающих.
— Что вы хотите сказать?
Его голос не дрожал. Вид у мальчика был даже слегка заносчивый. Одри восхищалась Бастианом — ведь совсем недавно он стал посмешищем для сотни учеников, среди которых были и его одноклассники, и теперь, без сомнения, понимал, что этот случай не приведет к улучшению отношений с ними, скорее наоборот… Но все равно мальчик держался хорошо.
— Послушай, я знаю, что я для тебя всего лишь учительница. И, само собой, у тебя нет никакого желания посвящать меня в свою жизнь и свои проблемы. Или… в твои кошмары. Но только вот… я наблюдала за тобой, Бастиан. Думаешь, никто тебя не видит — то есть действительно не обращает на тебя внимания? Может быть, это верно относительно других учителей. Что касается меня, я считаю тебя одаренным учеником. Ты, наверно, думаешь, откуда я это знаю — всего лишь из твоих оценок, и все?
Никакого ответа.
— Очень просто: у тебя хорошая успеваемость, в то время как тебя никогда нет в классе.
Бастиан уже собирался возразить учительнице, но она жестом его остановила.
— О, конечно, в физическом смысле ты присутствуешь на занятиях. Насколько я помню, ты с начала года еще не пропустил ни одного урока — по крайней мере ни одного моего урока. Но я говорю не о твоем физическом теле — оно-то здесь. — И Одри слегка постучала по его лбу тонким пальцем, на котором поблескивало золотое колечко с небольшим изумрудом. — Но я прекрасно знаю, что твои мысли витают где-то далеко. Ты пребываешь в каком-то своем мире. Или… — она слегка поколебалась, — в своих кошмарах.
Никакой реакции. Взгляд Бастиана был отсутствующим.
— Ты знаешь, иногда наиболее одаренным ученикам сложно приспособиться… они чувствуют себя не в своей тарелке среди чужих людей. И они от этого страдают, потому что им, как и всем остальным, тоже хочется веселиться, иметь друзей… Понимаешь, Бастиан?
Стена немоты по-прежнему оставалась неприступной. Но, конечно же, он все понимал. Разве она когда-нибудь видела его в компании сверстников?
— Так вот, твой кошмар… давай о нем поговорим?
Лицо Бастиана едва заметно изменилась — словно в стене возникла крохотная трещинка. Одри решила не теряя времени вбить туда гвоздь.
— Твои кошмары как-то связаны с твоим братом… или сестрой?
Эта мысль возникла у Одри спонтанно. Она внезапно вспомнила зачеркнутое «ДА» в ответе на вопрос «Есть ли у вас братья или сестры?». Ошибка, которую Бастиан тут же попытался неуклюже замаскировать, вместо того чтобы тщательно скрыть. Зачем? Чтобы привлечь внимание?
От ее слов он буквально окаменел. Затем его глаза широко раскрылись, и он выпрямился на стуле.
— Я… нет, почему?
Одри хотела пояснить суть вопроса, но Бастиан ее опередил:
— Нет, вовсе нет… никак не связаны! Я новичок в лицее и только недавно приехал в Лавилль… мне нужно некоторое время, чтобы обжиться… — Тут он, словно спохватившись, взглянул на часы и поспешно добавил: — Мне надо идти… через три минуты у меня урок.
И резко поднялся.
— Да, и еще… мне очень жаль, что я испортил конференцию… правда жаль!
Он вскинул рюкзак на плечо и, прежде чем Одри успела что-то сказать, поспешно направился к выходу, постепенно растворяясь в полусумраке зала. Обернувшись уже с порога, Бастиан добавил:
— Спасибо.
Дверь мягко закрылась, удерживаемая специальной пружиной.
Одри несколько минут сидела в задумчивости. Итак, она угадала. Еще немного — и он бы все ей рассказал… Но вдруг захлопнулся так же резко, как перечеркнул «ДА» в анкете. И вместо откровенного ответа произнес фразу, которую, должно быть, ему пришлось усвоить в результате нескольких горьких жизненных уроков, слишком тяжелых для его возраста: «Я новичок в лицее и только недавно приехал в Лавилль… мне нужно некоторое время, чтобы обжиться…»
Говорил ли он то же самое родителям, если они просыпались по ночам от его криков?.. Или именно они и дали ему такое объяснение?
Есть ли у вас братья или сестры? ДА… НЕТ.
Одри со вздохом поднялась и собрала свои вещи. Итак, нужно узнать об этом странном ученике много больше. Например, из школьной картотеки.
* * *Месье Боннэ очень подходила его фамилия[7] — это был добродушный человек с солидным брюшком и покатыми плечами, на котором не сидел как следует ни один пиджак. Кто угодно, глядя на месье Боннэ, невольно представлял его себе в халате и шлепанцах, уютно устроившимся в кресле у камина, возле заботливой жены. С той же беззаботностью, с которой он, судя по всему, проводил вечера, днем месье Боннэ исполнял в «Сент-Экзюпери» обязанности главного надзирателя за детьми и одновременно советника директора в области образования. Из-за этой должности, манер и самой фамилии ученики прозвали его НК — Ночной колпак, и это прозвище охотно использовали даже учителя, причем едва ли не чаще, чем настоящую фамилию. (В этом смысле месье Боннэ повезло гораздо больше, чем одному из учителей на старой работе Одри, — того называли ЁДУ, как бы слегка пародируя имя одного из персонажей «Звездных войн», но на самом деле это означало «ёршик для унитаза».)
Передавая Одри досье Бастиана Моро, он приторно улыбнулся, и по маслянисто-похотливому блеску в его глазах она догадалась, что его терзает нереализованное либидо, которое, судя по всему, он более-менее удовлетворяет, посещая порносайты.
Когда она уже протянула руку к розовой папке («Пятые классы — в розовых папках», — любезно объяснил месье Боннэ), рука надзирателя за детьми, державшая папку, вдруг замерла в воздухе.
— Вы ведь вернете ее мне, не правда ли?
Одри вместо ответа тоже неестественно любезно улыбнулась, но, не удержавшись, произнесла:
— Ну, вряд ли мне захочется ее съесть после прочтения… я не люблю розовый цвет.
НК с удивлением воззрился на нее, но почти сразу же расхохотался — слишком громко, чтобы это звучало искренне.
— К тому же я никуда не уйду, — добавила она. — Я просмотрю бумаги здесь и верну вам папку через пять минут.
Взяв папку, Одри села в одно из глубоких кожаных кресел, стоявших в приемной, и принялась изучать ее, не обращая внимания на учеников, пришедших за допусками на урок или классными журналами, и на любопытные взгляды секретарши месье Боннэ, в глазах которой так и читалось: «А чем это там занята мадам Мийе, наша новенькая?»
Несмотря на то что Одри была действительно «новенькой», она знала правила приема в «Сент-Экзюпери». За учебу здесь недостаточно было платить более чем приличную сумму каждый год. Будущий ученик должен был иметь рекомендации как минимум двух поручителей — либо родителей других учеников, либо кого-то из преподавателей или сотрудников лицея. Каждая кандидатура обсуждалась на заседании приемной комиссии. Исключение могло быть сделано только для ребенка, родители которого некогда сами учились в «Сент-Экзюпери». И наконец, некоторые счастливчики могли быть зачислены со стороны и даже бесплатно — но для этого нужно было иметь отличные оценки в начальной школе. Вот такое «элитное равенство».
Шансы Бастиана Моро были минимальными — он прибыл из обычной парижской школы, и его характеристика пестрела нелестными отзывами: «Рассеян… невнимателен… не проявляет интереса к учебе… Способный ученик, но ему недостает прилежания… Вкус к литературе… Неуспевающий по математике…»
Одна фраза особенно привлекла внимание Одри: «Успеваемость очень неровная, как бывает порой с одаренными детьми. Непонятно, чем вызваны такие перепады. По мере приближения к концу учебного года Бастиана как будто все сильнее и сильнее что-то угнетает…»
