Дэн Симмонс - Темная игра смерти. Том 1
Джентри вернулся домой на юг, два года преподавал в Морхаус-колледже в Атланте, а потом пошел работать агентом-охранником. В свободное время он трудился над книгой о Бюро Фридмана и его роли в период Реконструкции. Книгу он так и не закончил; ему все больше нравилась рутинная работа охранника, хотя из-за нее у него возникала вечная проблема поддержания своего веса в норме. В семьдесят шестом он переехал в Чарлстон и поступил на службу простым патрульным полицейским. Год спустя Джентри отказался от предложения поработать доцентом на кафедре истории в Дьюке. Ему нравилась обычная полицейская работа, ежедневные стычки с пьяницами и чокнутыми и еще то, что ни один рабочий день не похож на другой. Еще через год он, к собственному удивлению, выдвинул свою кандидатуру на пост шерифа Чарлстона. После этого Джентри удивил довольно многих, добившись избрания. Местный журналист по этому поводу написал, что Чарлстон вообще странный город – город, влюбленный в свою историю, и что публике понравилась идея иметь историка в должности шерифа. Джентри не считал себя историком. Он считал себя полицейским.
– Если я тут не нужен… – говорил Хейнс.
– Что? – переспросил Джентри. Мысли его несколько отвлеклись. Он скомкал пустую банку и кинул ее в переполненную мусорную корзину, где она стукнулась о кучу других таких же банок, отскочила и упала на пол.
– Я говорю, что доложу Галлахеру, а потом вылечу назад в Вашингтон, если я вам больше не нужен. Мы будем держать связь через Терри.
– Конечно, конечно,– согласился Джентри.– Ну что ж, спасибо за помощь, Дик. Вы с Терри об этих делах знаете больше, чем все мы тут, вместе взятые.
Хейнс встал и совсем уже собрался уходить, когда секретарша шерифа просунула голову в дверь. У нее была прическа, вышедшая из моды лет двадцать назад, на шее сверкали бусы из искусственного изумруда.
– Сэр, тут пришел этот психиатр из Нью-Йорка.
– Черт, совсем забыл.– Джентри с усилием поднялся.– Спасибо, Линда Мэй. Попроси его, пожалуйста.
Хейнс направился к двери.
– Ну что ж, шериф, у вас есть мой номер на случай, если…
– Дик, вы не могли бы сделать мне одолжение и поприсутствовать при нашей беседе? Я забыл, что этот парень обещал прийти, он может нам кое-что сообщить по делу Фуллер. Вчера по телефону он сказал, что был психиатром мисс Дрейтон, а в город приехал по делам. Вы можете задержаться еще на несколько минут? Тони отвезет вас в отель на патрульной машине, если будете опаздывать на самолет.
Хейнс улыбнулся и развел руками:
– Да нет никакой спешки, шериф. С удовольствием послушаю, что там у этого психиатра.– Агент сбросил с одного из стульев пакет из «Макдоналдса» и сел.
– Спасибо, Дик.– Джентри вытер лицо и подошел к двери как раз, когда в нее постучали.
В кабинет вошел невысокий бородатый мужчина в вельветовом, спортивного покроя пиджаке.
– Шериф Гентри? – Психиатр произнес его фамилию на немецкий лад.
– Да, я – Бобби Джо Джентри.– Рука, протянутая психиатром, исчезла в огромных ладонях шерифа.– А вы – доктор Ласки, не так ли?
– Соломон Ласки.– Обычного роста психиатр выглядел карликом рядом с грузной фигурой Джентри. Это был худой человек с высоким бледным лбом, спутанной бородой цвета «перец с солью» и печальными карими глазами, казавшимися старше, чем все остальное. Одна дужка очков еле держалась на полоске скотча.
Джентри махнул рукой в сторону Хейнса:
– Это специальный агент Ричард Хейнс из ФБР. Надеюсь, вы не будете возражать – я попросил Дика присутствовать при нашем разговоре. Раз уж он здесь, то я подумал, что он скорее сможет задать более внятные вопросы.
Психиатр кивнул Хейнсу и иронично заметил:
– А я и не знал, что ФБР занимается местными убийствами.– Голос у него был тихий, с легким акцентом. Видно было, что он внимательно следит за грамматикой и произношением.
– Обычно мы и не занимаемся,– сказал Хейнс.– Но в этой… э-э-э… ситуации есть кое-какие факторы, подпадающие под юрисдикцию ФБР.
– Да? И какие же? – удивился Ласки.
Хейнс скрестил на груди руки и слегка откашлялся.
– Во-первых, похищение некоего лица, доктор Ласки. Во-вторых, нарушение кое-каких гражданских прав жертв. К тому же местным органам правопорядка мы предлагаем помощь наших криминальных экспертов.
– Вообще-то Дик здесь из-за того самолета, который разнесло на куски,– пояснил шериф.– Садитесь, доктор, садитесь. Дайте-ка я уберу этот хлам.– Он переложил кипу журналов, папок и несколько пластиковых кофейных чашек на стол, затем с трудом пробрался в свое кресло.– Значит, вы вчера сказали по телефону, что можете помочь с этим делом об убийстве нескольких человек?
– Нью-йоркские газеты называют его делом об убийствах в «Мансарде»,– сообщил Ласки и рассеянно поправил очки.
– Вот как? – удивился Джентри.– Ну что ж, это получше, чем «бойня в Чарлстоне», хотя и не совсем точно. Большинство жертв даже не приближались к «Мансарде». И все же я думаю, что из убийства девяти человек делают слишком много шума. В особо «тихие» ночи в Нью-Йорке убивают гораздо больше.
– Возможно,– согласился Ласки,– но круг жертв и подозреваемых там не так… м-м-м… поражает воображение, как в данном случае.
– Тут вы правы,– кивнул Джентри.– Мы были бы вам признательны, доктор, если бы вы могли пролить хоть какой-то свет на все это.
– Я бы рад, но, к сожалению, могу предложить очень немногое.
– Вы были психиатром мисс Дрейтон? – спросил Хейнс.
– Да, в некотором роде.– Сол Ласки помолчал и подергал себя за бороду. Глаза у него были очень большие, а веки тяжелые, как будто он давно как следует не высыпался.– Я видел мисс Дрейтон всего трижды, последний раз это было в сентябре. Впервые она подошла ко мне после лекции в Колумбийском университете. Это случилось в августе. Затем у нас были еще две… м-м-м… встречи.
– Но она была-таки вашей пациенткой? – Голос Хейнса теперь звучал монотонно-настойчиво, как у прокурора, ведущего допрос.
– В принципе, да,– сказал Ласки.– Но вообще-то я не практикую. Видите ли, я преподаю в Колумбийском университете и иногда консультирую в клинике при университете… В основном студентов, которым, по мнению Эллен Хайтауэр, университетского врача, стоит обратиться к психиатру… Иногда случается, что и преподавателей…
– Так что, мисс Дрейтон была студенткой?
– Нет, не думаю. Она иногда посещала курсы для аспирантов и вечерние семинары вроде моего. Она… проявляла интерес к одной книге, которую я написал…
– «Патология насилия»,– подсказал шериф Джентри.
Ласки моргнул и поправил очки.
– По-моему, я не упоминал названия своей книги во время нашего вчерашнего разговора, шериф.
Джентри сложил руки на животе и ухмыльнулся:
– Нет, не упоминали, профессор. Я прочел ее прошлой весной. По правде говоря, дважды. Я только сейчас вспомнил ваше имя и считаю, что это великолепная книга. Вам бы тоже стоило почитать ее, Дик,– обратился он к Хейнсу.
– Просто удивительно, как вам удалось найти экземпляр.– Ласки пожал плечами и повернулся к агенту, поясняя: – Там довольно подробно рассмотрено несколько случаев из психиатрической практики. Всего-то и были отпечатаны две тысячи экземпляров в академической типографии. Большая часть тиража продана студентам в Нью-Йорке и в Калифорнии.
– Доктор Ласки полагает, что некоторые люди восприимчивы к… как вы это назвали, сэр? К климату насилия… Так? – спросил Джентри.
Да.
И что другие индивиды, или место проживания, или время – все это может как бы программировать таких восприимчивых людей и заставлять их вести себя иначе, чем они бы вели себя в других условиях. Конечно, это всего лишь мое примитивное изложение концепции вашего труда, доктор.
Ласки снова моргнул, глядя на шерифа.
– Должен признаться, это весьма внятное изложение.
Хейнс встал, подошел к шкафу с картотекой и облокотился на него. Скрестив руки, он слегка нахмурился.
– Погодите, я все же кое-чего не понимаю. Значит, мисс Дрейтон пришла именно к вам? Она заинтересовалась вашей книгой, а потом стала вашей пациенткой. Так?
– Да. Я согласился проконсультировать ее как профессионал.
А не было у вас с ней личных отношений? Нет,– ответил Ласки.– Мы встречались всего три раза. Один раз это была короткая беседа на несколько минут после моей лекции о насилии в Третьем рейхе, и еще дважды – по часу, во время приема в клинике.
– Понятно,– кивнул Хейнс, хотя, судя по всему, ему мало что было понятно.– И вы полагаете, во время этих приемов выяснилось нечто такое, что поможет нам разобраться в нынешней ситуации?
– Боюсь, что нет. Не нарушая врачебной тайны, могу сказать, что мисс Дрейтон не давали покоя ее отношения с отцом, который умер много лет назад. Признаться, я не нахожу в наших беседах ничего такого, что могло бы пролить свет на обстоятельства ее убийства.
– Ну да.– Раздосадованный, Хейнс вернулся на свое место и взглянул на часы.
