Джон Коннолли - Гнев ангелов
— В общем, такова наша история, — заключила Мариэль Веттерс. — Что вы о ней думаете?
— Пока думаю, не пора ли нам заказать что-нибудь покрепче кофе? — произнес я. — Поскольку мне этого явно не хватает.
Эрни Сколлей согласился на глоток виски, а Мариэль одобрила бокал «Каберне Совиньон». Я заказал его же, хотя вино едва пригубил. Мне просто хотелось чем-то занять руки. К тому же мне не нравилось, что Эрни, как и в начале нашей встречи, еще держится очень напряженно. Пусть он не бог весть какой любитель выпивки, как сам признался, но сейчас, после рассказанной ими истории, явно чувствовал, что заслужил стаканчик за все свои усилия. И с первым же глотком его напряжение начало убывать.
Он откинулся к стене и отключился от разговора. Его размышления, вероятно, были о том, как он стоял возле закрытого гроба Пола.
— Каких действий вы хотите от меня? — поинтересовался я.
— Не знаю, — призналась Мариэль. — Мы осознали, что должны рассказать вам о случившемся: ведь мои родители оба упомянули о вас перед уходом.
— Почему ваш отец не пришел ко мне сам, как советовала ему жена? — спросил я.
— По его словам, он не думал, что от этого будет какая-то польза, и Пол Сколлей тоже его отговаривал. Они оба боялись из-за денег. Боялись, что если обратятся к вам, то вы сдадите их полиции. Но вам надлежало узнать об их деле. Отец дождался того момента, когда закон уже ничего не сможет ему сделать, и только тогда сообщил мне о вас. А самой мне хотелось узнать, что вы нам посоветуете. Мы боялись, что тот тип, Брайтуэлл, может вернуться, но если вы сказали правду, то у него нет шансов.
Моя рука невольно сжала бокал вина. Мариэль ошибалась. Меня предостерегали от убийства Брайтуэлла: его надо было взять живым, потому что существовали те, кто полагал, что в момент смерти оживлявшая его сущность, темный дух, поддерживавший жизнь в разлагающемся теле, мог отлететь и вселиться в другое существо. Умер только владелец тела: зараза осталась. Честно говоря, я считаю, что во всем мире недостаточно виски и вина, чтобы Эрни Сколлей и Мариэль Веттерс смогли с радостью воспринять мое сообщение. В любом случае, может, это все-таки неправда. В конце концов, просто глупо верить в подобную чертовщину…
— Нет, ни одного шанса, — уверенно произнес я.
Ну разве что половинка шанса. Возможно.
— А как вы вообще с ним столкнулись? — спросила Мариэль.
— Это было в ходе расследования одного дела несколько лет назад. Он показался мне… — Я помедлил, подыскивая наиболее точное слово, но, так и найдя его, сказал: — Необычным.
— Мой отец служил в Корее. Он думал, что сильнее, чем орды китайцев, несущихся с холма, его уже ничто не напугает. Но Брайтуэлл напугал.
— Да, такую роль он исполнял мастерски. Он внушал ужас. Терзал. Убивал.
— Тогда мир наш ничего не потерял.
— Уж точно не потерял ничего хорошего.
— А как он умер?
— Это не имеет значения. Вам достаточно знать, что он мертв.
Эрни Сколлей вернулся к нам, выплыв из своих мысленных блужданий. Его вдруг заинтересовал кончик собственного галстука, и он принялся теребить его между пальцами, словно пытаясь стереть какое-то пятнышко. Наконец сказал:
— А что будет, если полиция обнаружит то, что сделали Харлан и Пол?
Ага. Так вот что по-прежнему тревожило его.
— Мистер Сколлей, неужели вы еще переживаете из-за тех пачек долларов?
— Это важный вопрос, по крайней мере для такого человека, как я. Мне сроду не приходилось владеть такой уймой денег, и уж конечно у меня их нет и сейчас. И я опасаюсь, не могут ли заставить нас их выплачивать?
— Не исключено. Но послушайте, давайте говорить начистоту. Кражу совершили где-то в лесной глуши. Кто-то взял не свои деньги, но вы-то понятия не имели о происхождении тех средств, пока Харлан Веттерс не признался на смертном одре, верно? А ваш брат, мистер Сколлей, вообще не говорил вам о них, так ведь?
— Так, — подтвердил он, и я ему поверил. — Мой брат, правда, при случае не брезговал браконьерством, и я знал, что время от времени он провозит контрабандное спиртное и табачок. Я привык к тому, что у него в карманах то густо, то пусто, но предпочитал не спрашивать об источниках доходов.
Мариэль с удивлением смотрела на Сколлея:
— Пол занимался контрабандой?
Эрни нервно поерзал на стуле.
— Я не говорил, что он был профессиональным преступником или что-то вроде того, но порой его привлекали незаконные делишки.
На редкость удачное выражение. Эрни Сколлей начинал мне все больше нравиться.
— И мой отец знал о таких делишках Пола? — спросила Мариэль.
— Наверное. Он многое замечал.
— А сам он?..
— О, нет-нет. Только не Харлан. — Эрни перехватил мой взгляд и озорно ухмыльнулся, сразу вдруг скинув пару десятков лет. — Во всяком случае, насколько мне известно.
— У нас получился вечер откровений, — заметил я. — Что касается денег, то любое преступное деяние теряет силу, когда возможные виновные в нем лица покидают наш мир. Гражданский иск, скажем так, — это уже другое дело. Если бы вы захотели пойти в полицию и сообщить им все, что узнали, и кто-то впоследствии смог бы предъявить права на владение теми деньгами, то, возможно, могла бы быть предпринята попытка добиться возмещения из имущества покойных. Впрочем, я могу посоветоваться с юристом по этому поводу. Пока я лишь допускаю разные ситуации.
— А если мы будем хранить молчание? — спросила Мариэль.
— Тогда тот самолет останется в безвестности, пока кто-то еще не обнаружит его, при условии, что такое вообще случится. Кому о нем известно? Только вам двоим?
— Нет, — призналась Мариэль, покачав головой. — Мой брат тоже слышал историю отца. Ему известно разве что немного меньше, чем мне.
«Немного меньше» — интересное словосочетание.
— Что значит «меньше»?
— С Грейди у нас всегда хлопот хватало, — продолжила женщина. — У него проблемы с выпивкой и наркотиками. Но смерть отца ужасно потрясла его. Они вечно ссорились, и даже когда отец умирал, не преминули поцапаться. По-моему, Грейди злился на отца, а потом чувство вины за эти ссоры подействовало на него как холодный душ. Он вдруг понял, что ему трудно даже находиться с ним в одной комнате. Эту историю отец поведал нам с перерывами за два дня. Иногда он засыпал или становился рассеянным. Мог впасть в беспокойство или отчаяние, и нам приходилось успокаивать его, уговаривать отдохнуть, однако позже он упорно возвращался к рассказу. А Грейди не всегда торчал дома. Он гулял со старыми приятелями, оживляя воспоминания юности. Он не считал тех парней ровней себе, но порой с удовольствием развлекался в их компании. В результате его не оказалось дома, когда наш отец испустил последний вздох. Одному из друзей папы пришлось вытаскивать Грейди из бара, пока тело не остыло.
— А как по-вашему, он сможет держать язык за зубами?
Плечи Мариэль поникли.
— Я не могла даже сказать, явится ли он трезвым на похороны.
— А вы можете прояснить ему возможные последствия глупой откровенности? Кстати, ваш отец много отписал вам в завещании?
— Да почти ничего: дом, немного денег в банке. Большая часть его сбережений, — она помедлила на последнем слове, смиренно улыбнулась и продолжила, — ушла на уход за матерью.
— Кто получит дом?
— Все разделено поровну между нами. Несмотря на дурные пристрастия Грейди, отцу не хотелось обделять никого из детей. Я пытаюсь получить ссуду в банке, чтобы выкупить у брата половину дома. Он не хочет больше жить в этом округе и наверняка не останется в Фоллс-Энде. Там для него недостаточно баров, а его бывшие дружки в основном завели семьи, обросли заботами или укатили в Техас. Привлекательная новизна очередного приезда в Фоллс-Энд закончилась для него одновременно с кончиной отца.
— Может, вы хотите, чтобы я поговорил с вашим братом?
— Нет. Я понимаю, что вы можете быть вполне убедительны, но лучше мне самой побеседовать с ним. У нас с Грейди хорошие отношения. Его недовольство распространялось только на отца.
— Ладно, тогда обязательно убедите его в том, что если он проговорится, то поставит под удар ваш дом и в таком случае, может, вообще никто ничего не получит. А как у вас, мистер Сколлей? Завещал вам что-нибудь брат после смерти?
— Да, свой пикап, хотя и за него он еще до конца не расплатился. Жилье он всегда только снимал. Денежки у моего братца утекали сквозь пальцы, точно песок. Надо радоваться уже тому, что он умудрился сохранить достаточно лесных средств, чтобы облегчить себе схватку с болезнью, но к моменту смерти почти все его запасы исчерпались. Я догадывался, что так и будет. А те доллары, что они нашли в лесу, похоже, были какими-то грязными, и я рад, что теперь могу не беспокоиться из-за них. И вот еще что. Мне вовсе не хочется, чтобы кто-то узнал про тот самолет в лесу. В идеале лучше бы вы вообще забыли все, что мы вам рассказали.
