Жан-Кристоф Гранже - Лес мертвецов
— Значит, он страдает раздвоением личности?
— Нет. У него внутри живет другой человек. Или, скорее, ребенок. Ребенок, у которого своя история, свое развитие и свои требования. Ребенок, который вырос внутри моего сына. Словно раковая опухоль.
— Вы говорите о том ребенке, которым был ваш собственный сын?
Упавшим голосом испанец произнес:
— Вы же знаете, что тогда меня с ним не было.
— Чего вы опасаетесь теперь?
— Что эта личность вырвется на свободу.
— В каком смысле вырвется?
— Не знаю. Но это опасно. Madre de Dios![16]
— А о припадках вы что-то знаете наверняка?
Послышались шаги. Испанец пятился назад. Видимо, к двери.
— Мне пора. В следующий раз я расскажу вам подробнее.
— Вы уверены?
— Я сам должен все обдумать. Все это — часть целого.
Шум отодвигаемого стула: Феро встает.
— Какого целого?
— Это как мозаика, понимаете? Каждый кусочек привносит свою долю истины.
У испанца тоже был завораживающий голос. Он становился все теплее и теплее. Если тут вообще есть какой-то смысл, он казался загорелым. Обожженным годами жары и пыли. Жанна воображала высокого, седого, элегантного мужчину лет шестидесяти. Иссушенного светом и страхом.
— Я хочу встретиться с ним, — настаивал Феро.
— Это бесполезно. Он не станет говорить. Он ничего вам не скажет. Я имею в виду — тот, другой.
— Может, все-таки попытаемся?
Звук шагов. Феро догнал испанца у порога. Короткое молчание.
— Я подумаю. Я вам позвоню.
Они попрощались. Хлопнула дверь. И больше ничего. Видимо, Антуан Феро тут же вышел из кабинета. Жанна несколько раз подряд прослушала этот таинственный разговор, потом улеглась, не включая свет ни в спальне, ни в ванной.
Когда она чистила зубы, ей пришло в голову, что сегодняшний вечер не завершился постыдным. Она не мастурбировала. От этого она испытала смутную гордость. Вечер остался чистым.
Жанна вытянулась на простынях. Ночь задыхалась в собственной духоте. Из глубин неба надвигалась гроза. Мимо окна проплывали облака, окаймленные лунным сиянием. Она повернулась на бок, щекой на подушку. Свежесть. Каждый вечер она сбрызгивала подушку эвкалиптовым маслом. Привычка родом из детства…
Она закрыла глаза. Антуан Феро. Его голос. Несколько часов назад на сеансе у своей психологини она не удержалась.
— Мне говорили об одном психиатре, — сказала она как бы невзначай. — Об Антуане Феро. Слышали о таком?
— Вы хотите сменить врача?
— Нет конечно. Вы с ним знакомы?
— Немного.
— А что вам о нем известно?
— Проводит консультации в одной клинике. Не помню точно в какой. Еще у него частная практика в Пятом округе. Прекрасная репутация.
— Какой он?
— Я его толком не знаю. Так, встречала на семинарах.
— Какой он… внешне?
У психологини вырвался смешок. Сеанс подходил к концу.
— Скорее симпатичный.
— Симпатичный насколько?
— Симпатичный выше среднего уровня. А почему вы спрашиваете?
Жанна что-то наплела о психологической экспертизе, о срочной встрече. И спаслась бегством, как мышь, унося эти драгоценные сведения. Симпатичный насколько? Симпатичный выше среднего уровня…
Жанну клонило в сон, но в голове все еще проносились мысли. Она посреди брода. Уже рассталась с берегом Тома — и это далось ей легче, чем она могла себе представить, — но пока не достигла другого берега. Берега голоса. Берега Феро.
А тем временем река дней утекала между ее босых ног…
Она засыпала. Дождь хлестал по окнам — наконец разразилась гроза. Жанна приняла решение. Решение смутное, безвольное, уже размытое сном, но она знала, что завтра утром оно вернется с новой силой.
Мне необходимо увидеть его лицо. Лицо голоса.
13
— Кажется, у меня кое-что есть, — сказал Крендель.
Жанна не поняла. Звонок мобильного вырвал ее из сна. Взглядом она поискала часы на прикроватном столике, залитом лужицей света. 9.15. Твою мать. Она проспала.
— Слушаю, — произнесла она, откашлявшись.
— Три перевода со счетов «ВЧ». В Швейцарию. Все на один счет. В Объединенный банк Швейцарии.
Жанна заслонила лицо ладонью. Солнце заливало спальню. Мешало ей видеть, о чем он говорит.
— Какие суммы? — спросила она машинально.
— Двести тысяч евро. Триста тысяч евро. Двести пятьдесят тысяч евро. Меньше чем за неделю.
— Имя получателя известно? — сказала Жанна, так до конца и не проснувшись.
— Нет конечно. Но даты совпадают. Июнь две тысячи шестого года. Сразу после переброски оружия и оплаты счетов «EDS»… И примерно на те же суммы. Пора ехать туда на разведку. В Швейцарию.
«ВЧ». Швейцарские банки. «EDS»… До нее наконец дошло. Восточный Тимор. Торговля оружием. Коррупционные игры между промышленными компаниями и людьми из французского министерства обороны. Но из головы никак не шел кошмар. Тот, что мучил ее всю ночь напролет.
Жанна брела по сырому бетонному лабиринту. Натыкалась на лежащее в луже изуродованное жирное тело Нелли Баржак. Ее плоть пожирало подобие толкиеновского Горлума с шишковатым черепом. Отрыгивая и постанывая, он поглощал кровавые куски, сдирал кожу, обсасывал кости, копался скрюченными пальцами в мозгу. Во сне Горлум был женщиной. Бесплодной. Или изнасилованной. Из окровавленного рта вырывалось рычание. Живот рассекал свежий шрам. Быть может, оставленный рождением чудища, которое не сумела предотвратить толстуха цитогенетик…
Но страшнее всего был конец. Горлум поднимал глаза и видел зеркало. Людоед — не кто иной, как сама Жанна.
— Ты что, не слушаешь? Я тебя хотя бы не разбудил?
— Вовсе нет.
— Я говорил, что со Швейцарией мы еще намучаемся.
Жанна сосредоточилась. Крендель прав. Ей уже приходилось работать с этой страной. Чтобы добиться идентификации банковского счета, пришлось доказывать, что переведенные на него суммы имеют незаконное происхождение. В данном случае необходимо предъявить доказательства, что деньги действительно получены по фальшивым счетам.
— Там видно будет, — сказала она, садясь в постели. — А что с записями?
— Пусто. Ничего подозрительного. Тупик.
— Мейлы?
— По нулям. Пора переключаться на другую скорость. Обыски?
— Нет. Лучше вызову их повесткой.
— Ты на что-то рассчитываешь?
— Разве только на эффект неожиданности.
— Тебе виднее. А я еще покопаюсь в денежных переводах и перечислениях.
— Тогда перезвонишь. Я выписываю повестки.
— И вот еще. Мне не хватает одного СП.
СП — судебное поручение. Его положено выписывать на каждую прослушку. Жанна прикинулась идиоткой:
— Какого?
— На прослушивание психиатра. Антуана Феро.
— Наверное, секретарша забыла.
— Не держи меня за дурака, Жанна. Положим, я готов закрыть на это глаза, но парни из технической поддержки такого не потерпят. На каждый жучок им нужно подписанное судебное поручение. Это знает любой первокурсник.
— Ладно, сделаю. Будет тебе бумажка.
— Плевать на бумажку. Вздумала раскрутить меня на незаконную прослушку — так и скажи. Встретимся и все обсудим.
— Идет. Встретимся и обсудим. Только не по телефону.
Жанна повесила трубку. Тут же позвонила в офис и предупредила Клер, что опаздывает. Включила кофемашину. Проглотила антидепрессант. Пошла в ванную. Стоя под душем, размышляла о предостережении Счетчика. Эта история с прослушкой ей еще аукнется. Наивно было думать, что прослушивание психоаналитика останется незамеченным…
После душа, причесанная и накрашенная, она вернулась на кухню. Кофе уже остыл. Она приготовила новый, не забыла сделать тост из хлеба с отрубями. Откусила от него, и тут в голове замелькали картинки из ее ночного кошмара. Горлум. Черно-белая плоть. Урчание. Сон пробудил реальные воспоминания. О виденном накануне. О месте преступления. О жажде плодовитости. О сожранной матке. А вдруг убийца — женщина?
Через полчаса Жанна неслась по шоссе, забыв и думать об ограничениях скорости. Еще через двадцать минут она уже сидела за своим столом среди документов по Восточному Тимору. Остаток сегодняшнего утра она потратит на изучение досье, прежде чем разослать повестки.
Жанна еще раз перечитала начало судебного дела. Что-то тут не сходится. Зачем продавать оружие повстанцам в богом забытой стране? Ради денег? Сделка принесла жалкий миллион евро, которым пришлось еще и делиться. Совсем немного для торговли такого рода. И при этом все шансы засветиться в СМИ. Участие в убийстве лауреата Нобелевской премии мира — это не шутки.
Она вернулась к материалам дела в поисках ключа к разгадке. И вскоре его нашла. В Восточном Тиморе была нефть. Недавнее бурение показало значительные ее залежи в районе острова. Прибыли от необлагаемой налогами торговли тиморской нефтью на ближайшие двадцать лет оценивались в пятнадцать миллиардов долларов. Австралийцы уже заключили договор с нынешним правительством. В случае государственного переворота новые лидеры страны — мятежники — найдут для эксплуатации нефтяных месторождений новых партнеров. Почему бы не тех, кто поставлял им оружие?
