Rulez - Гарри Поттер и двойной капкан
— Ради чего?
— Ради…меня, — тихо сказала Вивьен и снова заплакала. — Я знаю, что ты мне не поверишь после того, как я отвернулась от тебя; я уверена, что ты злишься на меня, и по делу, но…я хочу, чтобы ты жил, Северус. Я очень этого хочу.
— Не говори мне эти слова, — прошептал Снэйп, — не смей говорить мне того, чего не чувствуешь, Вивьен. Твои слова мне не помогут выжить, потому что жить я не хочу. Я…давно готов к смерти, я очень давно жду этого…
— Не смей говорить мне этого! — закричала Вивьен. — Не смей! Я не желаю этого слушать! Тебя столько лет держала на этом свете любовь к твоей жене, Северус. Не говори, что ты жил только местью, потому что это не так.
— Вивьен, — постарался перебить ее Снэйп, но сил не было, чтобы сказать громче.
— Тогда, во время нашей первой встречи у озера, помнишь? — навзрыд говорила Вивьен. — Я сказала, что приму тебя таким, какой ты есть, если бы не твоя служба Лорду. Теперь я знаю, что ты носишь его метку, но борешься против этого выродка!
— Я тебе не верю, — прошептал Снэйп, начиная тяжело дышать, — не верю…
— Пусть так, — сказала девушка, небесно-голубые глаза были полны слез, когда она смотрела в черные глаза мужчины, — но я…
— Северус! — Дамблдор бежал к ним.
— Видишь, — сказала Вивьен, — Дамблдор пришел, он тебе поможет…
— Северус, — склонился над Снэйпом директор, — сынок, Мерлин мой, ты совсем без сил.
— Помогите ему, Дамблдор, — всхлипнула Вивьен, — кровь покидает его. Зелье, что он пил последние два часа, чтобы восстановить потерю, прекратило действовать.
Дамблдор только сейчас заметил, сколько крови вокруг. Он достал из кармана зеркало.
— Римус! — крикнул Дамблдор своему отражению.
— Да, Дамблдор, — ответил Люпин.
— Немедленно спустись в подземелье, — быстро говорил Дамблдор, — ты должен принести зелья для остановки крови, а так же для восстановления кровопотери и сил. Скорее, Римус, Северус умирает! Быстрее!
— Сынок, потерпи, — Дамблдор положил свою ладонь на рану Снэйпа, убрав руку Вивьен. — Держись, родной, все будет хорошо.
— Поздно, — на коротком выдохе сказал Снэйп, — уже…поздно…
— Ничего не поздно! — воскликнул Дамблдор. — Твой путь еще не закончен, Северус, я знаю это. Поэтому ты будешь жить! У тебя есть, для кого жить, сынок.
— Правда? — выдохнул Снэйп.
— Да, — сказала Вивьен, — для меня. Я хочу быть рядом с тобой, Северус.
— Я тебе не верю, — сказал Снэйп, — ты — не Эмма. Она…любила меня,…не смотря…на…мою…метку,…а…ты…
— Прости меня, Северус, — рыдала девушка, — прости, дорогой, но я не могла…
— Вот поэтому…я и…не… верю…, - прошептал Снэйп и посмотрел мерклыми глазами на Дамблдора, — простите меня, директор…что…не…
Он закрыл глаза и уронил голову.
— НЕТ! — закричала Вивьен. — Нет, Северус!
Дамблдор дрожащей рукой взял правую кисть Снэйпа, чтобы проверить пульс.
— Дамблдор! — Римус со всех ног несся к ним. — Что…
Римус бросил взгляд на Дамблдора, пытающегося нащупать пульс у Снэйпа, а по лицу старика текла слеза. Римус открыл пузырьки с зельями и влил их содержимое в рот Снэйпу.
— Римус, — приглушенным голосом произнес Дамблдор, — боюсь, что поздно. Северус…
* * *Как только Римус убежал на вызов Дамблдора, Гарри сполз по стене и сел на пол, не в силах двинуться с места. Он так и сидел в начале коридора второго этажа, спрятав голову в подобранные к телу колени. Он слышал, как вокруг бегают люди, что-то кричат — видимо, прибыло подкрепление или целители из Лондона.
Оказалось, что второе — Дамблдор вызвал целителей из госпиталя св. Мунго, сказав, что есть раненые, и необходимо убрать тела погибших, чтобы не шокировать детей. Гарри вспомнил, как директор вскользь упомянул, что Фокус, его птица-феникс, поднимает учеников из Тайной Комнаты. Это означало, что ребята будут проходить по тому коридору, где сидел Гарри.
— Молодой человек, — кто-то произнес над головой Гарри. — Вам плохо? Вы ранены, давайте я осмотрю ваше плечо.
— Не нужно, — прохрипел Гарри, не поднимая головы, — со мной все в порядке; помогите тем, кому действительно нужна ваша помощь.
— Молодой человек, вы в шоке, вам необходима помощь, — настаивал целитель, — как ваше имя?
— Поттер, — ответил Гарри неживым голосом, — Гарри Поттер.
— Я рад, мистер Поттер, что вы живы, — сказал целитель, — но вы должны принять зелье, чтобы успокоиться. Вы на грани нервного срыва.
— Из-за меня погибло столько людей, — глядя в пол, но ничего не видя от слез, произвольно капающих из глаз, — посмотрите, сколько людей погибло из-за меня. Я больше не могу с этим жить…
— Мистер Поттер, в том не ваша вина, — отрицал врач, — а того, кто уже столько лет пытается вас убить. Эти загубленные жизни лежат на нем, Гарри, а не на вас. Вы не должны себя обвинять.
— Сидней! — Гарри услышал голос Дамблдора. — Сидней, мне нужна твоя помощь.
— Конечно, Дамблдор, — отозвался целитель, который оказался главным в госпитале св. Мунго. — В чем дело?
— Один человек, — дрожащим голосом говорил Дамблдор, — он…Сидней, ты должен спасти его. Он умирает, боюсь, что зелье, что мы ему только что дали, наверное, не помогло.
— Какова его рана? — спросил Шеддоуз.
— Он потерял много крови, — ответил Дамблдор, и Гарри с ужасом осознал, о ком говорит директор. — Пульс не прощупывается, но слабая энергия еще есть. Северус умирает, Сидней, есть ли шанс спасти его?
— Я сделаю все, что смогу, Дамблдор, — сердечно ответил Шеддоуз, — где он?
— Я отнес его в больничное крыло, — ответил Дамблдор, — идем.
Гарри не смог найти в себе силы, чтобы подняться — его тело налилось свинцом отчаяния. Он не заметил, как его начало колотить столь сильно, что стало тяжко дышать. Гарри хотел встать и пройти в больничное крыло, чтобы увидеть человека, дважды спасшего ему жизнь сегодня. Гарри гнал от себя мысли, что не успеет сказать ему слова благодарности, хотя этот человек всегда делал вид, словно ничьи слова поддержки или признательности ему не надобны.
Мимо все так же проходили люди, отбрасывая тени от факелов, которыми освещался весь замок. Гарри слышал гул их голосов, обсуждающих то, что произошло сегодня в Хогвартсе. Гневные речи целителей, уносивших тех, кому уже помочь была не в силах даже магия, обвиняли Волдеморта в неоправданной бесчеловечности, направленной против детей. Гарри не помнил ничего из того, что услышал, он молился о том, чтобы человек, спасший его сегодня, выжил.
Прошло, наверное, минут сорок, прежде чем из коридора второго этажа целители унесли мертвых и раненых. Казалось, что на Гарри никто не обращает внимания; рядом проходили люди в светло-зеленых одеждах госпиталя св. Мунго, но ни один их них не остановился возле парня, словно камень сидевшего возле стены.
До Гарри стали доноситься детские голоса, а это значит, что Фоукс начал поднимать ребят из Тайной Комнаты. Откуда не возьмись, появились учителя; возможно, Дамблдор и их отправил с детьми, чтобы тем было не так страшно.
Гарри был рад услышать голос декана Гриффиндора, которая как всегда строго командовала студентами, приказывая им разобраться по факультетам и возвращаться в свои гостиные.
— Вы видели Гарри? — послышался голос Гермионы. — Профессор МакГонагалл, вы видели Гарри? С ним все в порядке?
— Мисс Грейнджер, я ничего не могу вам сказать, — ответила МакГонагалл, и на этот раз, в ее голосе слышась боль утрат, что сообщило Гарри о больших потерях со стороны Авроров. — Я не видела Поттера, и не видела директора. Вы должны вернуться в башню Гриффиндора и ждать новостей там.
— Все живы? Среди детей и учителей все живы? — спросили Рон и Джинни вместе.
— Я знаю, что среди учеников нет раненых и убитых, — ответила декан, — а что касается учителей, я знаю только то, что все живы. Возможно, есть раненые.
— А авроры? Где же авроры? — спросила Джинни. — Их ведь должно было быть почти семьсот человек? Где все?
— Мисс Уизли, — возвращаясь к жесткому тону, ответила МакГонагалл, — вы же прекрасно понимаете, что жертв среди Авроров было не избежать! Перестаньте задавать мне вопросы, на которые вы в состоянии ответить без меня! Все студенты Гриффиндора идут за мной в башню!
Гарри слышал, как по коридору к нему приближается топот ног. Звук приближался медленно, но его прервал крик.
— Гарри! — закричала Гермиона. — Он жив! Гарри!
Рон, Джинни и все остальные гриффиндорцы бросились за Гермионой, которая обогнала всех, первой подбежав к юноше. Гарри не пошевелился и не подал знак, что он слышит или видит что-то вокруг себя.
— Гарри, хвала небесам, ты живой! — запыхалась Гермиона.
— Приятель, мы все поседели, наверное, от переживаний, — сказал Рон. — Как ты?
