Илья Деревянко - Предъява

— Если человек начинает вести себя как животное, то он сам становится животным, — четко, раздельно произнес майор. — Я достаточно ясно выразился?

Горыныч неохотно кивнул.

— Хорошо, — спецназовец сунул пистолет за пояс брюк. — Надеюсь, вопрос исчерпан!

— Да, да, разумеется, — хмуро подтвердил Константин Павлович.

Горыныч предпочел отмолчаться…

2

«Чует кошка, чье мясо съела».

— Сваливаем, ребята! Сию же секунду! — объявил Полянскому с Глухаревым Игорь Владимирович. — Отсидимся с месяцок в укромном местечке, а дальше решим по обстановке!

Вадим и Эдуард, полчаса назад вернувшиеся из очередного безуспешного рейда за бесследно исчезнувшим Батраковым, тупо воззрились на шефа. (После напряженной, бессонной ночи мозги у подельников работали неважно.)

— А Агрегат? — хрипло спросил экс-омоновец. — Вы же сами велели «Обязательно зачистить концы», а он, падла, будто в воду канул! Все указанные вами «малины» обшарили, у дома караулили-караулили…

— Заткнись, болван! — гаркнул бывший начальник ОВД. — К лешему твоего Агрегата! Он уже не имеет значения. Раскрыли нас!!! Понятно, олухи?!!

— Но как же, как?! — потерянно залепетал мигом «спавший с лица» Глухарев.

— Да черт его знает КАК! — тоскливо скуксился Сугробов. — Но раскрыли! Однозначно!!!

— Интуиция?! — с изрядной долей недоверия осведомился Полянский.

— В первую очередь она! — не обратив внимания на интонацию подручного, согласно кивнул Игорь Владимирович. — Шестое чувство меня ни разу не подводило! Опасность я задницей чую, за версту! Однако имеются и факты. Весьма настораживающие! Допустим, Федя Яковенко уже несколько дней на связь не выходит. Это тебе ни о чем не говорит? И Хромой с тех самых пор не звонит, к телефону не подходит…

— Но почему тогда нас сразу не схватили?!! — упорствовал одуревший от недосыпа Эдуард.

— Трудно сказать с уверенностью, — вздохнул Сугробов. — Возможно, Федьку тяжело ранили при задержании и ждут, пока оклемается. Для задушевной «беседы» при посредстве раскаленного паяльника. Возможно, что-нибудь еще… Вы едете или нет?! — видимо, устав объяснять, взорвался он. — Коли нет можете остаться здесь, подождать ребят Горыныча!!!

— Едем, едем!!! — поторопился заверить шефа экс-омоновец. — Вы извините, но от усталости котелок плохо варит. Вот я и не врубился поначалу!

— В таком случае хватайте деньги, собирайте оружие, потом грузимся в мою тачку и линяем в темпе вальса! Пошевеливайтесь, мать вашу!!!

Полянский с Глухаревым испуганными тараканами забегали по квартире…

— Не открывают. Похоже, никого нет дома! — десятый раз позвонив в обитую черной кожей дверь, растерянно глянул на Ярошевича Паша. — Будем ломать?

— Не суетись, босота! — Пахан вынул из кармана увесистую связку отмычек. — Учись работать аккуратно, по-тихому. Ну-ка, посторонись!

Молодой боевик послушно отошел в сторону.

Горыныч деловито заковырялся в хитроумном замке. Кроме них, на лестничной площадке находились Никонов и Трубецкой с оружием на изготовку. Гаврилов остался на улице в машине. «Для подстраховки», дескать. Из-за отсутствия времени никого больше к операции не привлекли. Малость остыв после перепалки с Гаврошем, Андрей предложил немедленно ехать к Сугробову.

— Нельзя терять ни секунды! Если они там — справимся собственными силами. Если нет — вообще нет смысла собирать кодлу, — сказал бандитам спецназовец. Горыныч (хоть по известным причинам порядком раздосадованный) мнение майора поддержал полностью…

— Готово! — через пять минут усердного труда удовлетворенно бормотнул Константин Павлович, промокнул носовым платком выступивший на лбу пот и осторожно толкнул дверь. Она бесшумно отворилась. Жестом отстранив остальных, Андрей первым проник вовнутрь. Недалеко от входа валялся на полу массивный золотой портсигар. Видимо, оброненный кем-то в спешке. «Удрали, подумал спецназовец. — Причем ужасно торопились!» Не снимая пальца со спускового крючка, он быстро обследовал комнаты, проверил кухню, ванную, туалет, кладовку и окончательно убедился в правильности своего умозаключения. В квартире никого не было. Все вокруг носило на себе следы лихорадочного, панического бегства: беспорядочно разбросанные вещи, распахнутые дверцы шкафов, вывернутая на ковер пепельница; недопитое, разлившееся по столу кофе из опрокинутой чашки…

— Заходите, — вернувшись в прихожую, окликнул Никонов дожидавшихся на лестнице бандитов. — К сожалению, птички успели упорхнуть…

Сугробов (сегодня на удивление трезвый) на предельной скорости гнал «девятку» прочь от Москвы. Стрелка спидометра дрожала на цифре сто семьдесят. Глухарев с Полянским устроились на заднем сиденье. Оружие и похищенный общак покоились в багажнике. Пару раз Игорь Владимирович едва не вляпался в ДТП,[30] грубо нарушал правила дорожного движения, иногда чуть не слетал в кювет,[31] но тем не менее гибэдэдэшники к нему не цеплялись. Наверное, чувствовали родственную душу…

Конечной целью путешествия бывшего начальника ОВД являлась полузаброшенная, захудалая деревня Козловка, находящаяся приблизительно в ста километрах от столицы. Там Сугробов рассчитывал отсидеться в ветхой деревянной хибаре, доставшейся ему в наследство от покойных родителей. Конечно, у Игоря Владимировича имелась добротная, комфортабельная дача в ближнем Подмосковье, однако он прекрасно понимал — месторасположение дачи известно слишком многим и, соответственно, его разыщут в два счета. Что же касается деревенской лачуги, то о ее существовании не знал никто. (Так, по крайней мере, считал сам наследник…) Жестоко «изнасиловав» несчастную «девятку», честная компания добралась до пункта назначения в рекордно короткие сроки.

Козловка представляла собой беспорядочное скопление одноэтажных домишек, притулившихся правым боком к густому хвойному лесу. С левой стороны в непосредственной близости от деревни протекала речка Вонючка. Вообще-то раньше она именовалась Серебрянкой и была излюбленным местом отдыха аборигенов, но… года четыре назад какие-то шустрые иностранные инвесторы построили выше по течению крупное предприятие по переработке молока. Обязательные у них на родине очистные сооружения зарубежные коммерсанты сочли для России глупым дорогостоящим излишеством и, не мудрствуя лукаво, сливали вредоносные отходы прямиком в реку.[32] В результате в Серебрянке погибли не только рыба, но даже водоросли, а сама речка получила новое, устойчивое (хотя и неофициальное) название — Вонючка…

— Прибыли! — сказал Игорь Владимирович, лихо затормозив у приземистой, кособокой избушки на окраине Козловки. — Наше родовое гнездо! — с некоторым пафосом добавил он.

На дверях «родового гнезда» висел огромный ржавый замок. На прохудившейся крыше расселись вороны. Окна были заколочены полусгнившими досками. Приусадебный участок покрывали буйные заросли засохшей сорной травы. От забора остались жалкие трухлявые фрагменты.

— А хоромы-то не царские! — разочарованно протянул Глухарев.

— Не нравится — не живи, — обиженно покосился на него Сугробов. Можешь проваливать обратно в Москву! В лапы к Горынычу!!!

— Правильно! В нашем положении не стоит привередничать! — активно поддержал шефа Полянский.

— Да я… ничего… пошутил просто! — стушевался Вадим.

— Тогда помалкивай в тряпочку! — назидательно молвил бывший начальник ОВД и приглашающе махнул рукой: — Милости прошу, господа! Располагайтесь, отдыхайте! Наслаждайтесь покоем, свежим воздухом! Здесь мы в полной безопасности!!!

Все трое вылезли из машины, забрали из багажника свертки с оружием, мешки с деньгами, прозрачную полиэтиленовую сумку с продуктами и гуськом двинулись к дому. Ни один из подельников не заметил, что с соседнего участка за ними пристально наблюдают ненавидящие глаза беглого Агрегата, по невероятному стечению обстоятельств скрывающегося у родственников в той же деревне…

— Как считаешь, они вернутся? — с потаенной надеждой обратился к Никонову Ярошевич. Спецназовец отрицательно покачал головой.

— Но почему?!!

— А ты осмотрись, — обвел рукой разгромленную комнату Андрей. Обитатели драпали в величайшей спешке, квартиру вверх дном перевернули, золотой портсигар посеяли… Сто процентов из ста, они пронюхали о разоблачении и с минуты на минуту ожидали визита твоих людей. Потому так торопились…

— Кто же на сей раз заложил?!! — заскрежетал зубами Горыныч. Кто-о-о-о?!! — Голос Константина Павловича трансформировался в протяжный волчий вой. Лицо налилось темной, дурной кровью, губы посинели, глаза выпучились. Казалось, пахана вот-вот хватит инсульт.