Ярослав Питерский - Дорожный реквием
В сенях пахло луком и мятой. Аккуратные, вязанные занавески — сверкали крахмалом. Чисто вымытый дощатый пол блестел — свежей краской. Степанов, покачал головой, снимая ботинки:
— Да, Петрович. Молодец — порядок у тебя! Не то, что у меня! Одно слово — холостяцкая нора!
— Хм, а кто ж тебе мешает супругу завести? Этот порядок кстати — моя жена наводит! Мне то и некогда ей помогать!
— Везет! А мои — не как не живут со мной! Вот так раз с работы пришел — а дома не кого нет!
В доме послушался шум и грохот тарелок. Женский голос тревожно спросил:
— Миша это ты?
Сазонов снял полушубок и ответил:
— Да мать! Я, и не один! С гостем! Так, что накрывай на стол!
В прихожей их встретила маленькая, хрупкая пожилая женщина. Ее седые волосы были аккуратно зачесаны назад. Беленькая кофточка выглядела нарядно. Большие карие глаза внимательно ставились на Алексея.
— Вот мать. Познакомься — Алексей Степанов! Сыщик! Подполковник из нашей областной управы! С сегодняшнего дня приехал мне помогать! Сегодня вот у нас переночует! — сказал женщине Сазонов.
Та, засмущавшись — засуетилась перед гостем:
— Ой! Миша. Ты хоть бы предупредил меня! У меня то и угощать особо нечем! Только вот борщ да котлеты!
— Ой, да что вы! Мне ничего не надо! — Алексей протянул руку хозяйке. — Леша! Просто Леша. Без всяких предрассудков! Я ведь сам Рогаческий!
Женщина пожала ему ладонь и улыбнулась:
— Очень приятно! Зинаида Петровна! Походите! Руки мойте! А я сейчас мигом на стол сооружу!
Через десять минут они сидели за большим дубовым столом. На нем — наваристый борщ со свининой в маленькой кастрюльке и котлеты, на красивом фарфоровом подносе. Квашеная капуста и соленые огурцы в салатнице. Зинаида Петровна достала из буфета хрустальный графинчик и поставила его на центр стола.
— Вот немного. Перед сном! Настоящая — анисовая! — похвасталась она, кивая на посудину.
— Да, Зина у меня — ее как — то готовит. Берет — заводскую, туда, что то добавляет и вот! Пить приятно! И голова утром не болит! — разливая водку — в маленькие, пузатые рюмочки, нахваливал жену Сазонов.
Алесей — уминал, за обе щеки котлеты и лишь что — то мычал в ответ. Зинаида Петровна с улыбкой смотрела на него и приговаривала:
— Вы еште! Еште!
Сазонов, выпил рюмку и, закусив огурцом — потянулся за папиросами. Жена посмотрела на него и спросила:
— А вы к нам то надолго? Алесей?
— Да вот, как маньяка мать поймаем, а так и будет тут у нас! — ответил за Степанова Михаил Петрович.
— Ой! Не говорите! Страх, то какой! Весь поселок бурлит! Разговоров об это — в каждом углу! Люди бояться! Тут бабушки даже забеспокоились! А я им говорю, не бойтесь, он ведь только молоденьких насилует, а вас то ему без надобности! Хи! Хи! — рассмеялась Сазонова. — А намедни, Надежду Павловну встретила, так та прямо та и говорит, я говорит. Знаю, кто этот парень!
Степанов насторожился. Михаил Петрович — напротив, оставался невозмутимым и только буркнул в ответ:
— Это Василевская что ли?
— Ну да!
Алексей, вытер рот салфеткой и, выпив рюмку, спросил:
— Василевская? Это не учительница ли?
— Ну да! Была когда — то! Сейчас то она пенсионерка! А вы откуда ее знаете? — тревожным голосом спросила Зинаида Петровна.
Степанов, пожал плечами и, закурив сигарету — отодвинул от себя тарелку:
— Спасибо! Все было очень вкусно!
— Пожалуйста! Может еще? — Сазонова кивнула на котлеты.
— Нет, нет спасибо! И так объелся! А знаю я Василевскую — это ж моя учительница! У нас в школе нашей классной была! Он, что живет тут не далеко!
— Ой! — Зинаида Петровна всплеснула руками. — Я и забыла! Вы ведь наш рогачевский! А когда вы школу то кончили?
— В семьдесят девятом! И уехал! Так вот больше и не живу тут!
— Да, давно!
— Так, что вы там про Василевскую говорили? Знает она, кто этот маньяк?
— Да ерунда это все! Василевская начиталась детективов! Вот и бредит! Она уже не раз рассказывала! — буркнул раздраженно Сазонов.
Степанов внимательно слушал. Он специально не перебивал Михаила Петровича — давая ему высказаться. Затянувшись сигаретой — Алексей выпустил дым в потолок. Сазонов, видя, что он молчит, продолжил:
— Она мне говорила. Не раз. Но я этому не придаю значения! Бормочет, про какой то расстегай из сердца. Якобы, кто — то, ей, этот пирог принес домой и бросил под дверь! Ну, прямо как в кино! Что за расстегай! Почему из сердца?! Не понятно! Да и где это расстегай? Если бы она хоть его показала — а то говорит, что собаке скормила. В общем, сумасшедшая одно слово! На старости лет! У нее дети то в городе живут. Старуха одна. Не достатка ни в чес нет. Дети все ей делают — привозят уголь. Воду провели и даже вот этот поставили — нагреватель. Теперь у нее и горячая есть. Так она по книжкам и ударили. Вот и результат. От скуки — как говорится!
Степанов посмотрел в глаза Михаилу Петровичу:
— А, почему она говорит — знает, кто убил? По пирогу, что ли?
— Нет! Говорит — что в пироге была бумажка, какая то! Но какая, не говорит. Ничего узнать не возможно. Я несколько раз с ней беседовал, а она бормочет — нелепицу, какую то! Я плюнул. Да и соседи говорят — не нормальная она, твоя учительница!
— Я хочу с ней поговорить. Устроишь?
Сазонов пожал плечами и буркнул:
— Хочешь — устрою. Только вот будет ли толк от этого! Нам с тобой надо не на всяких сумасшедших распыляться. А этого — гада ловить! Ладно! Давай пойдем спать! А то уже поздно! Мать — ты Алексею в большой комнате постели! Там ему удобно будет — диван то широкий!
Зинаида Петровна кивнула головой и ушла стелить постель. Степанов, докурил сигарету и, потянувшись — тихо сказал:
— Хорошо у тебя тут Петрович! Тихо! Воздух свежий! Жить приятно, не то, что у нас в городе! Шум, гам суета!
— Ага! Вот — приезжай к нам работать! Я тебя к себе в замы возьму! Только вот не поедешь ведь! Нет! Город — это как наркотик! — ухмыльнулся Сазонов.
Вдруг, со двора — послышался шум. Сазонов, насторожившись — взглянул на окно. За стеклом были слышны звуки борьбы:
— Тихо! Что — то там Мухтар резвиться! Пойду, посмотрю! — он встал со стула и вышел в сени.
Степанов решил тоже взглянуть. Но в сенях — Сазонова уже не было. Из открытой двери подул холодный ветерок. Алексей вышел на крыльцо. Прямо у ступенек — Мухтар, возился с каким то мужчиной. Тот кряхтел и ругался. Сазонов бегал вокруг собаки и приговаривал:
— Фу Мухтар! Фу!
Когда мужчина поднялся, Степанов с трудом узнал в нем Разина. Андрей был весь в снегу. Очки он потерял во время борьбы с собакой и поэтому выглядел непривычно. Сазонов оттащил пса в угол двора. Алесей улыбнулся и спросил:
— Ну, что ты Разин? Ласковый май то как?
Разин тяжело дышал. Вытирая ладонями, растаявший снег с лица — взволнованно ответил:
— Ну и пес! Какой то оборотень! Я в калитку заглянул — вроде нет! Только шаг ступил — на! На спину как прыгнет! И все! Даже закричать не успел!
— А, что ты — позвонить в звонок не мог? — зло спросил подошедший Сазонов.
— Да я забыл тут про звонки! Одевайтесь! Я за вами!
— Что случилось? — в один голос крикнули Степанов с Михаилом Петровичем.
— Там. Я нашел Метелкина. Он там!
— Где? В отделе?
Разин, отмахнулся рукой и, тяжело дыша — проговорил:
— Да, какой, там — в отделе?! На старой сушилке он!
— Так, а что, ты его не привел то? — раздраженно буркнул Сазонов.
— Да как я его приведу! Он висит!
— Что?!
— Повесился он! Поехали! Труп у нас!
Степанов попятился назад и чуть не упал с крыльца. Михаил Петрович — с удивлением открыл рот и из разжатых губ — выпала на снег папироса:
— Ну, елки палки! Ну — отдохнули! — пробормотал старый милиционер.
На улице — их ждал старенький УАЗик. Его двигатель чихал — словно простудившийся пес.
— Что? На этой колымаге мы и поедем? А не застрянем? — высказал свои опасения Степанов.
Сазонов на него злобно взглянул и покачал головой:
— А ты предлагаешь — пешком до сушилки идти? Там верст пять будет! Ты то, своего водителя отпустил!
— Да, ладно! Поехали — махнул рукой Степанов и сел в автомобиль.
Пять километров до старой сушилки они ехали добрых пол часа. В свете фар поселочная дорога казалась широкой лыжней. Водитель то и дело переключал передачи. Коробка его слушаться не хотела и повизгивала — словно пилорама.
Старая сушилка из темноты — появилась неожиданно. Ее очертания, были похожи на сказочный замок колдуна — черные остроконечные бункеры смахивали на каменные башни. УАЗик, сделав круг, у зерно тока — остановился у строительного вагончика. Серая коробка неприветливо зияла глазницами выбитых окон. Степанов первый вышел из автомобиля. За ним, выпрыгнул Разин и лишь, потом, кряхтя — выбрался Сазонов. Алесей посмотрел на них и крикнул:
