Дж. Конрат - Виски с лимоном
Зазвонил телефон, и я, схватив трубку, поспешно приложила ее к уху.
– Дэниелс.
– Это детектив Ивенс, полиция Палатайна. Я слышал, вы отбираете у нас дело Бустера.
Я осветила ему положение вещей, закончив рассказом об обнаружении рецептурного блокнота.
– Не могу поверить, что мы его пропустили.
– Вы просто его не искали. Имя вам о чем-нибудь говорит?
– Бадди? Нет. Не могли бы вы переслать нам его по факсу вместе с рецептом? Мой капитан сам расчленит меня за то, что я этого не нашел.
– Скольких человек вы опросили?
– Больше тридцати. Друзей, соседей, родственников. Всех, кто знал парня со старших классов школы.
– Кто-нибудь на подозрении?
– У вас есть наш отчет.
– Там не приводятся ваши догадки. Никто не показался нам странным?
– Половина его родичей со странностями. Но не в криминальном смысле. Этого человека все любили. Мы не могли отыскать причин, по которым кто-то мог бы отправить его на тот свет.
– Я так понимаю, что теперь вы будете искать более пристально.
– Теперь, когда мы знаем, что его убили за рецепт? Черт возьми, конечно! Теперь я буду тягать наркодилеров, наркоманов, чертову прорву народу.
– Мы ищем человека с грузовым фургоном. Я могла бы послать вам своих людей в помощь, если нужно.
– Нет. Это убийство всех здесь взбаламутило. Палатайн – тихий маленький городок. У нас больше чем достаточно ребят, которые хотели бы еще раз попытать счастья в этом деле.
– Держите нас в курсе, Ивенс.
– И вы также.
Я опустила трубку на рычаг и чихнула. Вытащила еще один платок.
– Итак, давай наведаемся в «Севен илевен» на Линкольн-стрит, посмотрим, не бросилось ли им в глаза что-нибудь. Ты не наткнулся в лаборатории на фэбээровцев?
– Наткнулся. Спасибо, что их прислала. Мне пришлось симулировать приступ диареи, чтобы отбояриться от их бесконечных монологов.
– Ну и как, сработало?
– Нет. Они потащились за мной в сортир.
– Есть какие-нибудь отпечатки на конфетах?
– Мы не нашли, во всяком случае. Но они там хотят провести еще кое-какие анализы.
– Как твой рот?
– Болит, но вкус уже возвращается. Не желаешь перекусить?
– Мне надо еще пролистать кое-какие донесения, а потом я собираюсь завершить на сегодня.
– Поскольку мне все равно выходить, то зайду в «Севен илевен» на Линкольна. Если память меня не подводит, это прямо рядом с одной классной мексиканской забегаловкой.
В животе у Харба одобрительно заурчало.
– До завтра, Харб.
– Пока, Джек.
Бенедикт ушел. А я бросилась в атаку на лежащую передо мной груду бумаг, в том числе принялась отпечатывать на машинке результаты нашего визита в больницу и поездки к Мелиссе Бустер. На дворе стоял век компьютеров, но я, как и прежде, пользовалась обычной электрической пишущей машинкой, прекрасно зная, что коллеги-полицейские считают меня в этом отношении допотопным динозавром. Но даже если бы я воспылала любовью к высоким технологиям, то все равно не могу понять, что бы дал мне в этом случае хороший компьютер. Десять слов в минуту есть десять слов в минуту – не важно, на чем ты их выстукиваешь.
Когда я закончила, то так и осталась сидеть за столом, пялясь на страницу.
Больше мне на работе делать было нечего, но не было и никакой веской причины идти домой. Там не ждали меня ни семья, ни муж, ни любовник. Это было просто место, где я держала свой небогатый скарб, принимала пищу, тщетно пыталась отдохнуть.
– Все, что у меня есть, – это ты, – сказала я отчету.
Отчет ничего не ответил.
Я вздохнула, потом встала и отправилась восвояси, отдавая себя на откуп еще одной бессонной ночи.
Глава 12
Об этом заведении ему рассказывал бывший сокамерник, когда долгими, тоскливыми ночами больше нечего делать, как чесать языком и нести чего ни попадя.
– Просто подойди к бармену, такому лысому парню по имени Флойд. Скажи, мол, надо починить телевизор.
Пряничный человек отнесся к этому совету так же скептически, как и к любой тюремной трепотне. Кроме того, если бы ему потребовалось с кем-то разобраться, он был бы более чем счастлив заняться этим сам. Вообще, если тюремная жизнь чему-то его научила, так это рассчитывать только на себя.
Но сейчас другой случай. Он не хочет, чтобы его хоть в малейшей степени связали с этим поступком. Самоличное выполнение работы хоть и несет в себе самом награду, однако слишком рискованно. Вдобавок тут есть что-то от божественного всемогущества – дергать за ниточки, а самому при этом оставаться невидимым. Это прибавляет благоговейного страха к его персоне.
Нынешняя идея пришла к нему после того, как он порезвился над этой шлюхой. Уж он ее уделал. Столько раз подводил к самому порогу смерти. Расплата за унижение, за презрение, за то, что выбрала не тот объект для своих издевок.
Когда закончил с ней, когда лежал там голым рядом с мертвым телом, он стал думать о своем противнике, о Джек Дэниелс.
Получила ли она уже конфеты? Съела ли их? Может, поделилась ими со своей командой, и тогда пятнадцать – двадцать свиней – все получили маленькие смертоносные сюрпризы. Ему необходимо знать.
Поэтому он совершил еще одну ходку к платному таксофону.
– Это Питере из «Геральд». Я проверяю поступивший анонимный звонок. Никто из полицейских не пострадал сегодня от несчастного случая?
– Сейчас мы не сообщаем никаких подробностей.
– Значит, вы подтверждаете слухи?
– Извините, эта часть текущей информации засекречена.
– А если не для протокола?
– Не для протокола – у нас есть один детектив с одиннадцатью швами во рту.
– Детектив? Мой источник сообщил, что это лейтенант.
– Ваш источник ошибся.
Значит, Джек не съела ни одной. Все труды псу под хвост.
Пряничный человек кипел от злости. Он-то уже представлял себе ее с крючками в языке, а все закончилось гигантским пшиком.
Должен быть другой способ привлечь ее внимание. Так, чтобы показать: он воспринимает их противостояние всерьез. И так, чтобы отправить ее в больницу, не подвергая себя ненужному риску.
И вот тогда он вспомнил о том заведении.
Закусочная темна и пропахла сигаретным дымом – даже несмотря на то, что пуста в это время суток. За барной стойкой – тощий парень, тот самый Флойд, о котором болтал сокамерник.
Пряничный человек вручает Флойду фотографию Джек ту самую, что сделал во время вылазки на место находки трупа, на Монро-стрит. Он также передает ему адрес Джек, номер водительской лицензии, визитную карточку и пятьсот баксов.
Обычная, стандартная цена за избиение кого-нибудь до полусмерти составляла четыреста, но Джек из полиции, так что за нее дороже.
Вообще-то оставлять ее визитную карточку рискованно, но в газетах еще не было упоминания ни о ней, ни об этом деле. Он хочет, чтобы Джек знала, кто ей это подстроил. И более того, когда он доведет весь свой план до конца, то хочет, чтобы и копы, и весь мир знали: будь они чуть поумнее, они могли бы его остановить.
Но они обнаружат эту связь лишь после того, как он давно уже будет далеко.
Флойд забирает все, намеренно стараясь не смотреть ему в лицо. Это тонкий бизнес.
– Чо надо с ней сделать? – произносит парень за стойкой, не отрывая глаз от телевизора в конце бара.
– Переломать коленки, – ухмыляется Пряничный человек. Мысль о том, что Джек навсегда останется калекой, упоительна. Когда он нанесет ей визит, она не сможет убежать.
Флойд говорит, что незамедлительно направит к ней кого надо, может, даже сегодня вечером.
А тем временем ему надо избавиться от трупа, отвезти шлюху на помойку. Это был восхитительно насыщенный день, и он притомился, но если продержит ее у себя слишком долго, она начнет вонять. Не раз бывало, что убийца оказывался схвачен только потому, что соседи начинали жаловаться на запах, доносящийся из дома смерти.
Поэтому ему придется вновь проделать тот фокус с мусорным баком. Работа напряженная, но себя оправдывает. Конечно, было бы намного проще выбросить ее в канализационный коллектор, но он хочет, чтобы тело было обнаружено немедленно. А уж СМИ это скушают.
Будет Джек что поглядеть по телику, когда начнет очухиваться в больнице.
Глава 13
Когда я вошла к себе в квартиру, лампочка на моем автоответчике мигала. Это было сообщение от Дона. Нет, он не хотел вернуться к нашим отношениям, зато хотел вернуть свою оставшуюся мебель и чтобы я отправила ее в хранилище. Мне надлежало созвониться со складом.
Ну, понятно. А еще неплохо, если бы я подкинула ему несколько баксов.
Я решила проявить справедливость и пойти на компромисс. Я перезвонила ему и услышала по автоответчику грудной женский голос, который назвался Рокси. Я проинформировала их с Доном, что отправлю все его вещи в коридор.
Барахла у него была уйма, и процедура заняла почти два часа. Когда я закончила, квартира приобрела какой-то пустынный вид. За исключением бабушкиного кресла-качалки, большого круглого мешка-сиденья, наполненного полистиролом, кровати и обеденного стола в кухонной нише, вся остальная немудреная мебель, оказывается, принадлежала Дону. Я была неприятно поражена, обнаружив, что у меня имеется только один светильник. При этом тоже паршивый, с выключателем, который не действует, пока им не поерзаешь. Ведь имелись же у меня какие-то лампы до того, как он въехал, – куда же они все подевались?
