Берег тысячи зеркал (СИ) - Ли Кристина

Я не понимаю, зачем мне кланяться, но мужчина выпрямляется быстрее, чем я решаю: ответить тем же, или нет.

— Если вы готовы, мы можем идти. Нас уже ждут.

— Ох, конечно, — я все равно киваю, как дура. Ничего с собой поделать не могу, и вопрос задаю такой же — идиотский.

— Вы… Это же вы, Сан?

Пытаясь приноровиться к его шагу, замечаю, как он то и дело, уводит меня в сторону, каждый раз, когда хоть кто-то приближается ближе, чем на метр. Это и есть работа телохранителя? С удивлением вскидываю брови, а не заметив мальчонку на самокате, едва не повторяю недавний полет.

Резкий рывок за руку, в этот раз заставляет вздрогнуть всем телом так, что из губ немедленно вырывается выдох. Я вскидываю взгляд, и в ужасе нахожу себя, лицом к лицу с Саном. Мужчина приподнял меня, и удерживает над землей. Его руки крепко сжимают в кольцо талию, а взгляд… Боже, именно это лучшее в тебе. Твои глаза. Они, как драгоценный камень. Шевелю пальцами, а под ними чувствую стальные мышцы. Они даже не поддаются давлению, такие твердые и бугристые. Его грудь широкая, руки крепкие, а вблизи губы еще мягче и больше.

Сан плавно осматривает мое лицо, а мне почему-то, кажется, что подобное никак не входит в его обязанности. Особенно удерживать меня вот так в воздухе, пока половина прохожих с интересом рассматривают подобную картину. Еще немного и нас начнут снимать на камеру.

— Сан… — сбивчиво шепчу, а уловив, как он прищуривается, замираю, ощутив холодное и свежее дыхание у губ.

— Простите, — он резко ставит меня на ноги. Я едва успеваю уловить с какой дрожью его руки исчезают с талии. Однако то, как лихорадит меня, чувствую хорошо. — Пожалуйста, будьте внимательны, агашши.

— Конечно. Пойдемте быстрее.

Опускаю взгляд, а поправив пиджак, стараюсь, наконец, под ноги смотреть. В конце концов, дважды за день упасть двум разным мужикам прямо в руки… Это уже перебор, Преображенская.

Глава 3

"Одиночество — смерть для души."

В ту же секунду, как услышал ее голос в динамиках, показалось, что вернулись ощущения первого полета. Тонкий, в то же время звонкий, он до сих пор стоит в ушах. Стал еще ярче, после того, как Вера заговорила со мной.

Но все блажь, в сравнении с тем, как зудят ладони от прикосновения к ней. Она легкая, хрупкая и слишком нежная на ощупь, с тонкой талией, и такими же крохотными пальцами. Они сжимали мою рубашку, всего пару минут назад. Я и сейчас чувствую их цепкое прикосновение.

Мы следуем согласно ее маршруту, не отходим ни на шаг от улиц, по которым Вера уверенно ведет молодую госпожу. Она с улыбкой рассказывает девушке о каждом доме, камне, каких-то статуях и местах, на которые мне совершенно плевать. Я слежу не за объектом, не вижу ничего. Я олух, который обнаглел и наплевал на работу. Я смотрю только на Веру. Впервые, пренебрегая присягой и обязанностями, как одержимый, слежу за женщиной так явно.

Джеха замечает мой интерес, но тактично выполняет работу за двоих. Я благодарен, что друг решил не проявлять склонное ему любопытство. Он лишь изредка ухмыляется, все чаще кося взгляд в сторону угрюмой Сары. Женщина не скрывает негодования присутствием постороннего, то и дело, пытаясь встрять в рассказ Веры. Она весьма красиво отшивает ее, вежливо пресекая попытки Сары подловить себя на слове. Это вызывает еще большее восхищение. Оно множится в груди, пока я, как дурак, то сжимаю, то разжимаю кулаки за спиной. Так пытаюсь вернуть чувство тепла. Ее тепла…

Невольно улыбнувшись подобным мыслям, опять улавливаю взгляд Джеха. Он и виду не подает, что все понял. А что тут не понятного, если я еще ни разу не игнорировал так нагло собственные обязанности?

Ощущаю, насколько все еще теплые ладони, снова возвращаясь к ее рукам. Вера вдруг начинает смеяться, видимо оценив знания молодой госпожи в английском. Девушка только что назвала магазин коробкой, и это так веселит Веру, что она, прикрыв ладонью лицо, продолжает хохотать, тактично и вежливо извиняясь перед госпожой. Тонкие пальцы прикасаются к пухлым губам, а я с усилием отвожу взгляд в сторону. Не могу смотреть, потому что едва ли не полчаса назад ее губы были в сантиметре от моих. Я не знаю, каким образом, сдержался и не набросился на нее, как голодный зверь. Наверное, потому что эти проклятые две недели мечтал хотя бы заговорить с ней.

Я и не думал, что смогу обнять ее, поднять в руках и рассмотреть так близко, что почувствую едва уловимый ранее аромат ее духов, так ярко.

У лестницы к собору мы останавливаемся, чтобы сделать несколько фото, Джеха не выдерживает. Он встает рядом, едва уловимо шепча:

— Сара ее на лоскуты пустит, пупсик.

— Не неси чушь, — холодно отвечаю, замечая, как Вера хмуро бросает взгляд мне за спину.

Немедленно повернувшись, осматриваю молодого мужчину. Он уверено идет в нашу сторону, игнорируя охрану. Как только удается рассмотреть его лучше, немедленно бросаю взгляд на Джеха. Это агент. Если он хочет встречи с Верой, — это неспроста. Она напрямую связана с разработкой Когтя.

Снова взглянув на Веру, и едва уловив то, как она изменилась в лице, останавливаю мужчину, схватив за плечо:

— Прошу прощения, но дальше вам нельзя, — спокойно и холодно чеканю, но придурок сам напрашивается на грубость.

Мужчина вырывает плечо из захвата, а со словами: "Вера, это же я", продолжает движение к объекту. Ничего не остается, как остановить это. Я хватаю его за предплечье, заламываю руку вверх, фиксирую свою вторую на его затылке. Он шипит на французском, но пошевелиться не может. Понимая, что еще секунда, и я могу вывихнуть плечевой сустав мужчины, ослабляю хватку, и отпихиваю условную угрозу на несколько метров от объекта.

— Ты кто такой? — он резко разворачивается, и снова двигается в мою сторону, но останавливается, как только я произношу:

— Начальник охраны молодой госпожи Ким. Вы пытаетесь совершить действия, которые недопустимы, господин. Прошу отойти, и прекратить попытки контакта с госпожой.

— Меня не интересует ваша госпожа, — мужчина скалится, а поправив пиджак, бросает взгляд в сторону Веры. — Я здесь по иной причине. Я встретил подругу, и хочу с ней поговорить. Зачем сразу распускать руки? Вы понимаете, что совершили только что нападение? Вы не дома.

— Подругу? И кто же она? — спрашиваю, а сам поворачиваюсь к Вере. Не может быть такого. Я каждый день вижу ее дома. Я бы заметил любую странность. — Агашши, вы знаете этого мужчину?

— Знаю. Но, кажется, Поль, я запамятовала, когда это мы с вами стали друзьями? Как видите, я занята. Прошу прощения.

— Как же, Вера? Вспомните. В обед я спас вас от ужасной травмы. Разве это не располагает к дружбе?

Он еще и флиртовать решил с ней при всех?

Вероятно, я сошел с ума, потому что чувствую дикое желание прямо сейчас размазать француза по каменной кладке. Он вызывает подобной наглостью ярость такой силы, что она отпечатывается на моем лице. Джеха немедленно становится между нами, и повторяет сказанное мной ранее. Однако же, смертнику видимо в детстве слух отшибло. Он продолжает попытки заговорить с Верой, а я вижу, что она не имеет и малейшего желания вести с ним беседу.

Собственное состояние пугает, но мне плевать. Вся эйфория от того, что удалось просто прикоснуться к этой женщине, испаряется, когда понимаю, что какой-то французский чобаль, вероятно, позволил себе большее.

— Сан, остынь, — Джеха пытается успокоить меня. — Ты погубишь нас.

Я не слышу друга, а смотрю неотрывно на рожу дебила, у которого проблемы с серым веществом.

— Поль, подождите. Я поговорю с вами. Не усугубляйте ситуацию.

Вера проходит мимо, а все что я хочу, схватить ее за руку, и завести за спину. Не о чем ей разговаривать с этим продажным ублюдком.

Но здравый рассудок возвращается, когда она тихо шепчет в шаге от меня: