Роберт Ладлэм - Уик-энд с Остерманом
Сняв трубку, он связался с секретаршей:
— Это все? Больше почты нет?
— Ничего, что требовало бы ответа. Я говорила всем, что вас не будет до конца недели. Некоторые сообщали, что при случае перезвонят, а другие обещали связаться с вами в понедельник.
— Так и отвечайте. Кто бы ни звонил — я буду только в понедельник.
Бросив трубку, он отпер второй ящик письменного стола, где хранил досье на средиземноморских клиентов.
Поставив перед собой небольшой металлический ящик, он стал перебирать карточки. Возможно, какое-то имя содержит в себе ключ или забытый факт вызовет цепь ассоциаций.
Звякнул его личный телефон. По этому номеру звонила только Бетти, никому больше он не был известен. Джой искренне любил свою жену, но она обладала удивительной способностью звонить по пустякам, как раз когда нельзя мешать.
— Да, дорогая?
Молчание.
— В чем дело, радость моя? Я чертовски занят.
Жена по-прежнему не отвечала.
Кардоне внезапно перепугался. Только Бетти был известен этот номер.
— Бетти? Ответь мне!
Прорезавшийся в трубке голос был тихим, низким и четким:
— Джон Таннер вчера вылетел в Вашингтон. Мистер Да Винчи очень обеспокоен. Возможно, ваши друзья в Калифорнии предали вас. Они вошли в контакт с Таннером.
И Джой Кардоне услышал щелчок брошенной трубки.
О Господи! Это Остерманы! Это они крутят!
Но почему? Это не имеет никакого смысла! Какая связь может существовать между Цюрихом и хоть чем-то, имеющим отношение к мафии? Да их отделяют световые годы! Или в самом деле что-то есть? Они как-то используют друг друга?
Кардоне попытался взять себя в руки, но понял, что это просто невозможно. Не отдавая отчета в своих действиях, он яростно врезал по металлическому ящику.
Что делать? С кем поговорить?
С самим Таннером? О Боже, конечно, нет!
С Остерманами? С Берни Остерманом? Да нет же, Господи! Не сейчас.
С Тремьяном. С Диком Тремьяном.
8. Вторник — 10.10
Нервы не выдержат, если сидеть без дела в экспрессе из Сэддл-Уолли, и Тремьян решил отправиться в Нью-Йорк на машине.
Когда он повернул к востоку по шоссе, в зеркале заднего вида возник светло-синий «кадиллак». Дик принял влево, обгоняя попутные машины, и «кадиллак» сделал то же самое. Когда же он, сбросив скорость, вернулся на правую полосу, «кадиллак» повторил этот маневр, неизменно оставляя между ними несколько машин.
Остановившись возле будочки на мосту, чтобы расплатиться за проезд, он заметил, что «кадиллак», ехавший по соседней полосе, остановился рядом. Он вгляделся, пытаясь понять, кто сидит за рулем.
Это была женщина. Она отвернулась, виден был только затылок. Тем не менее ему смутно показалось, что откуда-то знает ее.
«Кадиллак» рванул вперед, прежде чем он успел что-то сообразить. Затор лишил малейшей возможности догнать. Он не сомневался, что «кадиллак» следовал именно за ним и совершенно ясно, что водитель не хотела, чтобы ее опознали.
Почему? Кто она?
Неужели эта женщина и есть «Блэкстоун»?
* * *Подозревать кого-то из своей конторы было просто немыслимо. Отменив несколько назначенных встреч, он углубился в изучение свежих досье на несколько корпораций, дела которых удалось успешно провести через суд. Одна папка заинтересовала особенно: «Шерстяные изделия Камерона» Несколько поколений семейства Камерон владели тремя фабриками в небольшом городке штата Массачусетс. Управлял ими, как правило, старший сын в семье. Не в силах противостоять шантажу, он был вынужден продать свою долю нью-йоркской фирме по производству одежды, которая хотела иметь право на фирменный знак Камеронов.
Этого они добились, но предприятия закрыли — город оказался банкротом. Тремьян представлял компанию по производству одежды в суде Бостона. У семьи Камеронов была дочь. Незамужняя женщина тридцати с небольшим. Упрямая и гневная.
За рулем в «кадиллаке» сидела женщина. И примерно тех же лет.
Но все же, если принять эту возможность, следует отбросить все остальные. Хозяева компании знали, кому звонить, когда дела шли не лучшим образом и поджимали законы. Тремьяну! Он был специалистом. Сорокачетырехлетний волшебник, который блистательно ориентировался в любых законах, фактически создавая новые, отметая все старые концепции, когда корпорации угрожал крах.
Так дочь ли Камерона была в светло-синем «кадиллаке»?
Как знать? Их так много прошло через его руки. Камероны. Смиты из Атланты. Бойнтоны из Чикаго. Фергюсоны из Рочестера. Пираты из корпорации охотились за старыми почтенными семействами со средствами. Богатства, передававшиеся из поколения в поколение, изнежили эти семьи и теперь они представляли собой лишь мишени. Кто же среди них мог быть Блэкстоуном?
Тремьян поднялся из кресла и принялся бродить по кабинету. Он больше не мог выносить одиночества, ему надо было выйти.
Он попытался представить, что ответит Таннер, если позвонить и предложить ему посидеть за ленчем. Поверит ли, что предложение случайно? Как отреагирует? И удастся ли — если Таннер согласится — выяснить что-то, имеющее отношение к предупреждению Блэкстоуна?
Тремьян снял трубку и набрал номер. Глаза резало от боли.
Таннер занят на деловом совещании. Тремьян испытал облегчение — он вел себя совершенно по-дурацки. Не оставив никакого послания на автоответчике, он поспешил покинуть свой кабинет.
На пятой авеню такси остановилось прямо перед ним, помешав перейти на другую сторону.
— Эй, мистер! — водитель высунул голову из окошка.
Тремьян удивился: кого тот зовет, — так же отреагировали еще несколько прохожих. Все они посмотрели друг на друга.
— Да вы же, мистер! Ваша фамилия Тремьян?
— Моя? Да…
— Меня попросили кое-что передать вам…
— Мне? Откуда вы?
— Я тороплюсь! Вот-вот зажжется зеленый, а мне дали двадцать баксов за это. Мне велено передать, чтобы вы шли на восток по Пятьдесят четвертой стрит. Просто идите себе, и мистер Блэкстоун встретит вас.
Тремьян вцепился в плечо водителя.
— Кто сказал вам это? Кто дал вам…
— Откуда мне знать? Какой-то псих сел в машину примерно в девять тридцать и включил счетчик. У него был бинокль и он курил тонкие сигары.
Начал мигать сигнал светофора.
— Что он сказал?.. Вот! — Тремьян запустил руку в карман и вытащил несколько бумажек. Он сунул шоферу десятку. — Вот. А теперь, прошу вас, расскажите мне все по порядку!
— Все, как я и сказал, мистер. Он вылез буквально несколько секунд назад, дал двадцать баксов и велел передать вам, чтобы вы, мол, шли на восток по Пятьдесят четвертой. И все.
— Это не все! — Тремьян ухватил водителя за отворот рубашки.
— Спасибо за десятку, — водитель отбросил руку Тремьяна, дал сигнал, чтобы пугнуть зевак, и рванул с места.
Тремьян постарался справиться с охватившей его паникой Свернув за угол, остановился у входа в магазин и, глядя на идущих мимо, попытался определить среди них обладателя бинокля и любителя тонких сигар.
Никого не заподозрив, двинулся к Пятьдесят четвертой авеню, переходя от одного магазина до другого. Шел медленно, провожая глазами поток прохожих. Некоторые, спешившие в том же направлении, огибали его. Другие, сталкиваясь с ним лицом к лицу, обращали внимание на странное поведение светловолосого человека в дорогом костюме и улыбались.
На углу Пятьдесят четвертой стрит Тремьян остановился. Несмотря на ветерок и свою легкую одежду, он обливался потом. Он понимал, что теперь должен направиться к востоку Указание было совершенно точным.
Ясно одно. Водитель светло-синего «кадиллака» — не Блэкстоун. Им был человек с биноклем и тонкой сигарой.
Тогда кто же та женщина? Он видел ее раньше. Он уверен в этом!
Он двинулся по Пятьдесят четвертой на восток, шагая по правой стороне, но никто не подавал никаких сигналов, никто не обращал на него никакого внимания. Он пересек Парк-авеню, остановившись на островке безопасности.
Никого.
Лексингтон-авеню. Он миновал ряд огромных зданий. Никого.
Третья авеню. Вторая. Первая.
Никого.
Перед Тремьяном оставался лишь последний квартал. Тупик упирался в Ист-ривер, и по обеим сторонам улицы оставались лишь портики над входами в многоквартирные дома. Их покидали и в них заходили мужчины с атташе-кейсами и женщины, спешившие с бумажными мешками домой после визитов в магазины. В конце улицы стоял светло-коричневый <<мерседес-бенц», застывший в таком положении, словно он остановился во время поворота. Рядом стоял мужчина в элегантном белом смокинге и панаме, ростом несколько ниже Тремьяна. Даже с расстояния в тридцать ярдов Тремьян заметил глубокий загар незнакомца. Он был в больших солнечных очках в толстой оправе и смотрел прямо на Тремьяна, когда тот приблизился.
