Дэвид Моррелл - Шпион, который явился под Рождество
На фоне падающего снега чернели вертикальные сучья койотовой изгороди. Каган попытался разглядеть, что происходит по ту сторону.
— Мередит, опишите расположение комнат в доме.
* * *Андрей поспешно прополз на коленях вдоль забора. Вновь вернулся охотничий азарт, от которого участилось дыхание и обдало жаром замерзшие щеки. На достаточном расстоянии от дома, когда уже можно было не ползти, он встал и присмотрелся к электрическому столбу.
От него к дому тянулись два провода. Напрягая глаза, Андрей разглядел в слабом сиянии снега, что один из них крепится к изолятору — значит, электрический. Тогда второй либо телефонный, либо от кабельного. Тут ему вспомнилась виденная на крыше спутниковая тарелка, и он решил, что все-таки провод телефонный.
В нормальных условиях Андрей мог похвастаться исключительной меткостью стрельбы. Теперь же потребовалось четыре пули, чтобы пробить толстую проволоку у самого столба. С глушителем, да еще под шелест снегопада, выстрелы прозвучали едва слышно, не привлекая внимания.
Тут же вытащив полупустой магазин, Андрей сунул его в карман штанов, а в рукоятку затолкал полный пятнадцатизарядный. И только потом произнес напряженным шепотом в микрофон:
— Я его нашел.
В наушнике резко выдохнули.
— Ну слава богу, — отозвался взвинченный голос Пахана.
Андрею всегда казалось забавным, что его главарь, выросший в атеистическом Советском Союзе, поминает Бога.
— Клиенты уже здесь, — поведал тем временем Пахан. — От бешенства чуть не лопаются. Ты груз скоро доставишь?
— Не знаю, — признался Андрей.
— Что?!
— Петр укрылся в чьем-то доме. Надо сперва как-то туда пробраться.
— Попробуй только его снова упустить! — предостерег Пахан.
— Больше не уйдет. Он наш.
— Srat я на него хотел! Разберись, и побыстрее! Груз! Ты, главное, груз доставь.
Андрея насторожило, что Пахан так переживает и трясется. Обычно он не слишком стремился угодить заказчикам, работал не сказать чтоб на совесть. А недовольные быстро затыкались, когда в их доме стараниями людей Пахана (Андрея, например) случался пожар. К русской мафии обращались в самой критической ситуации, когда дальше некуда. Поэтому Пахан считал, что заказчики должны быть благодарны за любую помощь.
Однако на этот раз клиенты попались совсем другого сорта.
Три миллиона долларов за неделю работы, да еще, считай, на курорте — соблазн для Пахана был слишком велик. И потом, тогда ему казалось, что дело плевое.
«Всю почву они уже подготовили. Нужных людей подмазали. Расписание объекта выяснено, точно известно, когда и где можно провернуть дело. Они бы и сами могли, в два счета. Но принимать непосредственное участие в операции им нельзя. Мы же, в отличие от них, легко сольемся с местной толпой. В общем, я запросил с этих долбаных арабов по максимуму».
Пахан, привыкший внушать страх, а не трястись самому, только теперь осознал, чем чревато работать с людьми еще более безжалостными, чем ты сам.
Андрей шагнул с проулка под раскидистую ель — идеальное укрытие, откуда можно без проблем наблюдать за домом.
— Остальные слышали? — вполголоса спросил он в микрофон.
— Да, — отозвался в наушнике голос Якова. — Ты где?
— Идете по «моему» проулку.
Через несколько минут, увидев двух качков, торопливо пробирающихся сквозь снег, Андрей произнес в микрофон:
— Я справа от вас. Под елкой.
Парни остановились, поглядев в его сторону.
— Вот ты где, — пробормотал Михаил. — Хорошо. Жаль было бы пальнуть в тебя по ошибке.
Ухмыляясь собственной шутке, он укрылся за стволом ели, и они с Яковом осмотрели дом.
— Сколько человек внутри? — прозвучал едва слышный вопрос Якова.
— Неизвестно, — так же вполголоса отозвался Андрей. — Кто-то выходил, оставил следы, но более свежая цепочка — это Петр, и его следы ведут внутрь, за калитку.
— Откуда ты знаешь?
— На калитке кровь.
— А.
— В крайней правой комнате мелькает свет — видимо, телевизор. Может, внутри все-таки кто-то есть, только не догадывается, что посторонний забрался. А может, дом пустой, и телик включил Петр, создавая видимость, будто хозяева на месте.
— Столько «может», — вмешался Михаил. — Сотовый он потерял, но теперь-то что ему мешает вызвать полицию по городскому?
— Провод я прострелил, — возразил Андрей.
— Он мог успеть раньше. Или в доме найдется сотовый.
— Тогда где полиция? Почему не слышно сирен?
Яков пожал плечами.
— На Каньон-роуд сочельник в самом разгаре. Полицейским машинам не пробиться сквозь толпу.
— И что, нам теперь уйти? Или ворваться в дом только потому, что вот-вот может нагрянуть полиция? — не соглашался Андрей. — Если провалим дело, останется только ноги в руки и бежать — не останавливаясь, потому что наши клиенты и Пахан тоже не остановятся, пока нас не отыщут.
«И мою семью заодно, — добавил он про себя. — Если Пахан не сможет добраться до меня, возьмет жену и дочек».
— Тогда какие варианты? — растерянно спросил Михаил.
— Подойдем к дому с трех сторон. Круговую оборону Петру организовать не под силу. Значит, как минимум двое прорвутся.
— Нормальный расклад — если, конечно, третьим, который не прорвется, окажусь не я, — заметил Яков.
— Петр ранен и ослабел от потери крови, — возразил Андрей. — Нормально прицелиться не сможет. Так что у нас неплохие шансы выйти из перестрелки живыми втроем.
— «Неплохие шансы» меня мало устраивают. Тот, кто пойдет с главного входа, рискует больше. Как будем решать, кто…
— Торгуетесь, как старухи на базаре. Ну я пойду с главного, — разозлился Андрей.
На него уставились в недоумении.
— Петр знает, что меня ему больше всего надо опасаться. Я появлюсь с главного входа. Он отвлечется. Тогда вы двое сможете проникнуть с двух разных сторон. Если синхронизировать нападение до секунды…
— К нам гости! — предостерег Яков.
Андрей круто развернулся на месте, испугавшись, что едет полиция. Но нет, по проулку брел кто-то один. Мужчина в светло-сером пальто на пуговицах и шапке с наушниками. Понурив голову, он еле тащился.
«Депрессия под праздник? — гадал Андрей. — Или просто прячет лицо от снега?»
И тут мелькнула тревожная мысль.
«А вдруг это полицейский, спектакль разыгрывает? Если так, то должны быть еще и другие. Послали этого вперед, чтобы устроил нам ловушку».
Андрей подумал о Пахане, о клиентах, о Петре.
О жене и дочерях.
Человек в сером пальто подгреб ближе, сворачивая на противоположную сторону проулка, к той самой калитке.
«Возьму риск на себя», — решился Андрей.
* * *— Мы едем в Санта-Фе за младенцем?
— Да, Петр. Это дитя мира.
— Не понял…
— Ты что, газет не читаешь? Телевизор не смотришь?
— Новости? Ха! Там же сплошная пропаганда, не лучше, чем в России.
— Значит, про Ахмеда Хасана не слышал?
— Так зовут ребенка?
— Отца. Он акушер.
— Андрей, я по-английски еще не настолько…
— Роды принимает. Хирург, когда-то оперировал палестинцев, пострадавших в перестрелках с израильтянами. Две тысячи пулевых ранений через его руки прошло. «А воз и ныне там» — так он говорит. Тогда он переквалифицировался, стал акушером. Детей принял несколько тысяч, то есть больше, чем прооперированных им же огнестрелов. Своим последователям объясняет, что сделал выбор: жизнь, а не смерть, надежда, а не ненависть.
— Последователям? Он что, этот Хасан, типа религиозного лидера?
— В каком-то смысле. Религиозными полномочиями он не обладает, но впечатление его речи на людей производят огромное. Вещает как пророк — и учеников у него с каждым днем прибавляется. Они верят в его дар предвидения. А он проповедует, что палестино-израильский конфликт уничтожит весь регион — и целый мир за собой потащит. Многие уставшие от десятилетиями не прекращающихся убийств и разрухи с ним согласны. «Дети, — повторяет Хасан. — Подумайте о детях. Если мы действительно их любим, если дорожим ими, если это все не пустые слова, то давайте подарим им мирное будущее».
— Мирное… Ты сказал, что в Санта-Фе наша цель — дитя мира…
— Да, Петр. Дитя мира. Ребенок Хасана. Его враги отвалят нам за похищение три миллиона долларов.
* * *— Расположение комнат? — Мередит встревожилась. — А зачем вам?
Каган, несмотря на царивший в кухне полумрак, заметил, как она опасливо подобралась, продолжая прижимать крохотный стаканчик к губам малыша.
— Да особо незачем. Так, обычная предосторожность. Надо же чем-то время занять.
