Стюарт Вудс - Перевертыши
Ангес Драммонд подошел к застекленному шкафу, где хранилось оружие. Порывшись в кармане, он достал ключ, открыл дверцу и достал двуствольный дробовик. Щелкнув затвором, он проверил, не заряжено ли ружье. Затем вытер его промасленной салфеткой так же нежно, как мать вытирает лицо своему ребенку. Склонившись над столом, он прижал к плечу оружейный ствол и стал его внимательно просматривать.
— Это оружие было изготовлено в Лондоне еще до второй мировой войны, — сказал он, — оружейных дел мастером Пурдей на улице знаменитых мастеров Саус Одли. Когда-нибудь ты, может быть, услышишь о них. Думаю, только на изготовление оружия ушло не менее года. Да еще сколько времени на гравировку, которую я считаю делом весьма тонким. Может стрелять пулями размером с земляной орех, и вес у него превосходный. Ты будешь таким же, как я, высоким, это ружье в скором времени непременно пригодится тебе. — Старик протянул Джеймсу дробовик. — Возьми его. А другое ты получишь согласно моему завещанию.
Шагнув вперед, Джеймс медленно протянул руку и дотронулся до прекрасного предмета, до последней минуты боясь, что его могут убрать на прежнее место. А теперь он стоял, неловко держа дробовик прямо перед собой.
— Спасибо, сэр, — сказал он.
— С этим оружием не стоит носиться, как с маленьким ребенком, — печальным голосом объяснил Ангес. — Но и неправильного обращения оно тоже не потерпит. Пользуйся им по-умному. Не поранься сам и смотри не убей кого-нибудь.
— Да, сэр, — сказал Джеймс, восхищенно глядя на дробовик.
— В наши дни это оружие может стоить огромных денег, но смотри, никому не продавай его. Если ты будешь хорошенько ухаживать за ним, им сможет пользоваться твой сын и даже внук. — Открыв шкаф, он вытащил завернутый в пергамент чехол и футляр из красного дерева. Взяв у мальчика ружье, Ангес положил его в чехол и вернул Джеймсу вместе с футляром. — Здесь принадлежности для чистки ружья, специально изготовленные руками Пурдей. — Ангес смотрел на мальчика увлажнившимися от слез глазами. — Это подарок от всей души, Джеймс.
— Спасибо, мистер Ангес. Я всегда буду тщательно следить за ружьем.
— Я знаю, что ты будешь, — проговорил Ангес. — А сейчас иди куда-нибудь на природу и подстрели каких-нибудь птиц.
Джеймс повернулся и медленно побрел из комнаты, держа в руках бесценный подарок. Спустившись с последней ступени, он с трудом заставил себя идти медленной походкой, хотя ему хотелось пуститься бежать со всех ног. Но тут он вспомнил о мерине. Зажав дробовик под мышкой и держа футляр в одной руке, другой рукой он взял за поводья коня и повел его в сторону конюшни. Но не успел он дойти до угла дома, как слезы хлынули из его глаз.
Ангес Драммонд наблюдал из своего окна за мальчиком до тех пор, пока тот не скрылся из виду. Затем, усевшись за свой рабочий стол и шумно высморкавшись, он снял колпачок с паркеровской ручки и начал писать не свойственным его возрасту почерком завещание, старательно выводя закорючки букв.
Глава 10
Выйдя из дома, Лиз решила немного поколесить по округе. Поскольку северную часть острова она уже осмотрела во время поездки с Ангесом Драммондом, теперь она, проехав через дюны и пляж, свернула на юг. Она медленно ехала, наслаждаясь прекрасным видом восходящего солнца. Через пару миль она увидела выходящего из моря Драммонда. По холодной улыбке, которой он приветствовал ее, Лиз определила, что перед ней Хэмиш. Она остановила «джип», и пока Хэмиш шел ей навстречу, в голове у нее промелькнула мысль о том, какой безликой была его улыбка. Даже не безликой, а скорее не сексапильной. Он с такой прохладцей отнесся к ней, словно она не была женщиной. Это обстоятельство, с одной стороны, нравилось ей, поскольку она еще не была готова к близости с мужчиной, и одновременно неприятно задевало ее, поскольку уязвляло ее женское самолюбие. Привыкшая к положению красивой женщины, она по-прежнему продолжала относиться к себе с той же меркой, тщетно ожидая от Хэмиша адекватной реакции.
— Доброе утро, — Хэмиш остановился возле «джипа». Вода стекала ручьями с его вьющихся белых волос на загорелую кожу. Прежде она видела его аккуратно одетым, и его вполне можно было принять за Кейра, а сейчас она видела, что у Хэмиша была более плотная фигура.
— Зачем пожаловали?
— Знакомлюсь с достопримечательностями острова, — ответила Лиз. — Как водичка?
— Отличная вода. Хотите, я вас повожу немножко.
— Конечно, хочу. Запрыгивайте.
Он обошел вокруг «джипа», поднял с песка свои туфли и полотенце, расстелил его на сиденье и забрался в кабину.
— Вперед, — скомандовал он, показывая в сторону пляжа.
Лиз завела машину.
— Надолго вы сюда приехали? — спросила она.
— Недельки на две, а может быть, и на месяц. Мне очень нравится здесь в это время года.
— А где вы живете?
— В Нью-Йорке. Большую часть времени я провожу в Лондоне, а отдыхаю в местечке Марта’з Вайнярд. А вы?
— До последнего времени жила в Атланте.
— А сейчас?
— А сейчас здесь.
Он улыбнулся.
— Это хорошо. Вам здесь понравится.
— Мне уже нравится.
— Догадываюсь. — Они подъезжали к южной части острова. — Езжайте по тому пути, — Хэмиш указал на дорогу среди дюн. — Оттуда открывается прекрасный вид на Дангнесс.
Снизив скорость, она с разгона въехала на песчаный бархан.
— Надеюсь, ваш дед не будет возражать?
— Ни капельки. Вы ему очень понравились.
— Откуда вы знаете? — Ей вспомнился разговор с Кейром прошлой ночью.
— Он мне сам рассказывал. Я прошлой ночью ужинал с дедом, и он мне говорил о вас много хорошего.
— Я польщена.
— Еще бы. Насколько мне известно, дед всегда отличался великолепным вкусом на женщин.
Лиз захотелось сменить тему разговора.
— У вас хорошие взаимоотношения с дедом?
— У меня с ним всегда были хорошие отношения. Когда погибли мои родители, я стал для него и внуком и сыном в одном лице. Он просто до безумия любит меня. — Хэмиш снова кивнул на дорогу. — Придерживайтесь правой стороны развилки. Слева илистые отмели, они идут от южной части острова. Там водится очень много моллюсков, если вы, конечно, приветствуете такой вид еды.
— Я буду это иметь в виду.
Проезжая под деревьями, они заметили впереди дома. Подъехав к внутреннему дворику, Лиз остановила машину. По раскиданным вокруг инструментам можно было сделать вывод, что перед ними ремонтная мастерская, оказавшаяся при более внимательном рассмотрении конюшней. Мальчик-подросток с кожей цвета кофе с молоком расчесывал серую лошадь под развесистым вирджинским дубом.
— Доброе утро, Джеймс, — поприветствовал мальчика Хэмиш.
— Здравствуйте, Хэмиш, — ответил Джеймс, помахав щеткой.
— Это Элизабет Барвик.
— Привет, — улыбнулся Джеймс.
— Привет, — ответила Лиз.
— Пойдемте, я покажу вам одно местечко, — Хэмиш повел Лиз с внутреннего дворика вниз по тропе меж редкими деревьями. Они шли всего минуту и оказались на расчищенном под пашню участке леса на краю соляной топи. Перед ними была невысокая стена. Приблизившись, они увидели надгробные плиты. — Это фамильное кладбище, — сказал Хэмиш, открывая ворота.
Над кладбищем возвышался огромный камень с надписью «Элфред Драммонд, хозяин острова Камберленд, 1740–1829».
— И он действительно был хорошим хозяином, — продолжал Хэмиш. — Он управлял островом, как король. Говорят, он даже нескольких людей повесил, воздав им по заслугам.
— Как он оказался здесь? — поинтересовалась Лиз.
— Этот остров в 1765 году ему подарил король, с которым через одиннадцать лет он вступил в войну. Он должен был быть делегирован для подписания Декларации о Независимости как официальный и полномочный представитель Джорджии. Но он задержался в пути, и его заменил Баттон Гвиннетт.
— Почти отец родной своей страны, — сказала Лиз.
— Почти, — Хэмиш двинулся мимо группы надгробий и остановился у другого камня. — Вот здесь, в одной могиле, лежат мои родители, — сказал он.
— Жермен рассказала мне, как они погибли.
Хэмиш махнул рукой:
— Тут похоронено много Драммондов. А теперь этот. — Он указал на очень старый камень, лежавший над кирпичным бордюром.
«Священной памяти Генерала Генри Ли из Вирджинии,
Умершего 25 марта 1818 года в возрасте 63 лет».
— Это был Всадник Гарри Ли, отец Роберта Ли, — сказала Лиз. — Но как случилось, что он умер здесь?
— Он заболел на борту корабля, проходившего мимо Камберленда, и высадился здесь умирать.
Теперь они стояли у вертикального надгробия. Лиз прочла надпись:
«Останки Генерала Генри Ли были перевезены
в Лексингтон, согласно указу Генеральной
Ассамблеи Вирджинии 28 мая 1913 года».
