Джеймс Гриппандо - Тот, кто умрет последним
– Ну, в точном смысле она оставила это не всем вам. Она завещала состояние одному из вас.
Татум скорчил гримасу и почесал затылок.
– Ничего не понимаю. Кто и что получает и когда мы это получим?
Вивиен терпеливо улыбнулась.
– Мистер Найт, позвольте мне изложить все это так, чтобы всем было понятно. Все состояние мисс Феннинг передается в доверительное управление. Существует шесть потенциальных благодетельствуемых. Права каждого из вас аннулируются по мере того, как вы будете умирать. И так будет, пока в живых не останется только один из вас. Лишь после этого состояние, находящееся в доверительном управлении, будет распределено – основная его часть и накопленные проценты. Последний оставшийся в живых получит все по праву единственного наследника.
– Говорите по-английски, – попросил Татум.
Вивиен холодно взглянула на него:
– Тот, кто умрет последним, получит все.
– Это законно? – спросила журналистка, подняв взгляд от своих записей.
– Безусловно, – ответила Вивиен.
– Давайте уточним, – вступил в разговор Татум. – Если все эти люди проживут до восьмидесяти девяти лет, а я – до девяноста, то я получу деньги, но мне придется ждать девяносто лет, чтобы получить хотя бы один цент.
– Совершенно верно, но вы получите проценты.
– Дерьмо какое-то.
– Позвольте привести другой пример, – вмешался Джерри-гений. – Скажем так: мы все выходим отсюда, и этих милых людей сбивает автобус. А меня – нет. Означает ли это, что я автоматически становлюсь миллионером?
– Нет, есть еще один благодетельствуемый, который сегодня отсутствует.
– Ладно. Предположим, что все они едут в одном автобусе и тот сваливается в пропасть. Гипотетически говоря, конечно.
– В таком случае – да. Вы сорвали банк. Вы наследуете сорок шесть миллионов, как только все остальные умрут. Единственное условие состоит в том, что вы остаетесь живым, после того как все умрут.
– Не важно, как они умрут?
В зале воцарилась напряженная тишина, и в этой тишине незнакомые прежде люди, оказавшиеся теперь волею судеб и в силу сложившихся обстоятельств связанными друг с другом на вечные времена, обменивались тревожными взглядами.
– Похоже, она подталкивает нас к тому, чтобы мы замочили друг друга, – прервал молчание «гениальный» Джерри.
Снова молчание.
– Я не хочу сказать, что кто-то из вас склонен к такому образу действий, – заговорила Вивиен, глядя каждому в глаза. – Но если кто-нибудь из упомянутых в этом завещании собирается замочить других в надежде получить весь пирог, пусть забудет об этом. Ваш мотив будет так очевиден, что вам никогда не удастся избежать наказания.
Мигель усмехнулся, настраиваясь на философский лад. Он не сердился на свою бывшую жену, ибо красота ее замысла внезапно полностью дошла до его сознания.
– Значит, мы все остались в дураках. Она сделала так, чтобы все мы ощутили близость больших денег, но никто из нас не смог бы получить их. По крайней мере получить так скоро, чтобы иметь возможность воспользоваться ими при жизни. Мы просто будем продолжать жить в надежде когда-то разбогатеть, но все мы, так или иначе, умрем такими же бедными, как сейчас.
– Если вы считаете, что вас унизили, никто не мешает вам выйти из игры. Вы всегда имеете право отказаться от права на наследство, – уточнила Вивиен.
Мигель обвел взглядом зал, как бы прикидывая в уме, удастся ли ему пережить присутствующих.
– Нет, я остаюсь в ее игре. Я буду счастлив получить ее сорок шесть миллионов.
– И она будет счастлива, если вы их получите, – пояснила Вивиен. – Я знаю, что говорю. Вполне серьезно.
– Значит, нам остается только ждать? – осведомилась журналистка. – Просто продолжать жить своей жизнью и ждать, когда все остальные умрут?
– Совершенно верно, – подтвердила Вивиен.
– И все мы, разумеется, можем жить и отдыхать более спокойно, зная, что среди нас нет ни одного профессионального убийцы, – подытожил «гениальный» Джерри, одарив всех своей пластмассовой улыбкой.
Он слишком громко смеялся над собственной шуткой. Все они посмеялись, но обстановка от этого не разрядилась.
– Да, – сказал Татум, ловя взгляд Джека. – Слава Богу, что это так.
9
Ситуация развивалась быстро. Во вторник утром Джек и Татум уже были в суде. Планировалось продвинуть дело еще быстрее. Джек не часто бывал в судах, занимающихся делами о наследствах, и ему пришлось осваиваться в новой обстановке. В известном смысле этот суд был самым поганым местом во всей поганой системе гражданского судопроизводства, кровавой ареной, на которой сестры сражались с братьями, а сыновья предавали матерей в борьбе за обладание семейными состояниями. Вместе с тем обстановка в таком суде, как ни странно, считалась образцом учтивости, по крайней мере между членами коллегии адвокатов. Адвокаты придерживали друг для друга двери, говорили «доброе утро», пожимали друг другу руки и знали друг друга по именам. Казалось, что они, обращаясь к суду, выражали свои мысли мягко, словно из уважения к тем, кто ушел в мир иной. Между собой они называли это место «суд шепота».
– Доброе утро, – приветствовал их со своего судейского места судья Парсонс, один из наиболее уважаемых членов судебной системы округа Майами-Дейд, крепкий афроамериканец с седыми бровями и бритой головой, которая блестела, как шар для игры в боулинг.
– Доброе утро, ваша честь, – нестройным хором ответили адвокаты и клиенты.
С момента встречи в конторе Вивиен Грассо число людей, имеющих отношение к делу, существенно увеличилось. Возможно, никто из упомянутых в завещании не хотел играть в игру со ставкой в сорок шесть миллионов долларов, не будучи представленным в суде адвокатом высшей категории. Бывший муж Салли Мигель Риос нанял Паркера Адамса, пять раз занимавшего должность председателя отделения по делам о наследстве флоридской коллегии адвокатов и дальнего родственника покойного Вилли Роджерса. (По иронии судьбы Паркер никогда не встречался с покойным, которого не любил.) Интересы репортера Дейрдре Мидоуз были представлены не одним, а двумя юрисконсультами самой крупной фирмы Майами. Помощник прокурора штата Мейсон уже отказался от услуг одного адвоката и заменил его бывшим профессором права, автором книги о состояниях и доверительных управлениях ими во Флориде. Начиная с Вивиен Грассо, душеприказчицы Салли, представления звучали как в книге «Кто есть кто» в коллегии адвокатов по делам о наследстве – за одним исключением.
– Ваша честь, я Джерри Коллетти… представляю интересы Джерри Коллетти.
В задних рядах послышался легкий смешок, раздосадовавший Джерри. Он, наверное, был единственным в зале, кому не казалось странным то, что клиент представлял самого себя как собственного адвоката.
– Мистер Свайтек, – сказал судья, – нас привело сюда ваше ходатайство. Пожалуйста, продолжайте.
– В сущности, ваша честь, это очень простое ходатайство. Как вам известно, Вивиен Грассо – личный представитель Салли Феннинг по делу о ее состоянии. По закону она должна была в течение десяти дней после смерти миссис Фленнинг сдать секретарю суда копию завещания. К настоящему времени указанные десять дней давно истекли, а завещание до сих пор не подано.
– Но, как сообщила мисс Грассо, она зачитала вам весь текст завещания в своей конторе.
– Совершенно точно, ваша честь, – подтвердила Вивиен, вставая.
– Точно, но не совершенно, – возразил Джек. – Она зачитала нам весь текст завещания, не назвав, однако, имени шестого человека, упомянутого в нем.
– Если позволите мне объяснить, ваша честь…
– Пожалуйста.
– Речь идет о состоянии в сорок шесть миллионов долларов. Обратите внимание на интерес, который возбуждает это дело. – Вивиен повернулась и указала на людей, сидящих позади нее.
Джек тоже повернулся и посмотрел на галерею, заполненную почти до отказа, – шесть рядов людей, сидящих вплотную друг к другу.
– Откуда так быстро и внезапно распространилась информация?
– Вы, видимо, не читали утреннюю газету.
– Ловко состряпанная статья об исчезнувшем наследнике, претендующем на состояние в сорок шесть миллионов долларов, и о проблеме выживания, сопутствующей этому завещанию, – пояснила Вивиен. – Не много времени нужно на то, чтобы распространить информацию, если один из наследников – репортер.
Дейрдре Мидоуз словно утонула в своем стуле.
– Теперь, – продолжала Вивиен, – с какой стати, по-вашему, зал суда почти полон, хотя речь идет об элементарном ходатайстве? Я вам скажу почему. Потому что каждое живое существо, сидящее сейчас на галерее для посетителей, работает на кого-то из адвокатов. Эти люди с великим нетерпением ожидают, когда я наконец назову имя шестого наследника, чтобы помчаться за ним с визиткой своего хозяина.
