Джеймс Роллинс - Последний оракул
— Есть какие-нибудь новости от Грея? — поинтересовался Малкольм, убирая кипу бумаг со стула и пододвигая его Пейнтеру.
— Он обшаривает Музей естественной истории. Радиоактивный след привел именно туда.
— Будем надеяться, что ему удастся что-нибудь раскопать, но именно в связи с этим я вам и позвонил. Я нашел кое-какие хлебные крошки, по которым можно искать дорогу.
Заинтригованный, Пейнтер опустился на стул. Малкольм развернул плоский экран компьютера так, чтобы директору было лучше видно.
— Так что ты там нарыл? — спросил тот.
— Нечто весьма любопытное. Не знаю, правда, что с этим делать, но, возможно, оно поможет нам в расследовании. Зная, что Полк умирал от лучевой болезни, я попытался определить, где именно он мог подхватить дозу. Исследование желудочно-кишечного тракта и печени доктора показало, что он не глотал ничего радиоактивного.
— То есть ему никто не подсыпал в ужин полония двести десять или какой-нибудь гадости в этом роде?
Малкольм кивнул.
— Исходя из объема радиационных ожогов на коже, я могу с уверенностью утверждать, что покойный стал жертвой внешнего источника облучения, причем микроанализ его волос показывает, что дозу он получил очень большую. Полк подвергся радиационному заражению менее недели назад.
— Но где...
Малкольм поднял руку, призывая директора к терпению, а второй принялся печатать на клавиатуре компьютера.
— В глубоких альвеолярных карманах его легких осталась радиоактивная пыль. Ну, примерно как в легких шахтеров осаждается пыль угольная. Я прогнал образец этой пыли через масс-спектрограф и смог составить схему ее изотопного содержания.
Он указал на экран. В левой его части побежали строчки с какими-то данными.
— Такая характеристика радиации столь же уникальна, как отпечатки пальцев. Чтобы получить ее, мне пришлось всего-то взломать базу данных штаб-квартиры МАГАТЭ в Вене.
Пейнтер заметил, что в верхней части окна поиска действительно значилось название этой организации: Международное агентство по атомной энергии.
— Агентство отслеживает все горячие зоны в мире: рудники, реакторы, промышленные предприятия. Вопреки распространенному мнению не вся радиация одинакова. Мы говорим о материалах, подвергающихся постоянному распаду, изотопное содержание которых может варьироваться в зависимости от того, где их добывали и как обрабатывали. Конечный вывод таков: рисунок радиации уникален для каждого места, где применяются радиоактивные материалы.
— Что же рассказала тебе радиоактивная пыль из легких профессора?
— Я провел поиск в базе данных МАГАТЭ и нашел совпадение.
— Ты узнал, где подвергся радиационному облучению Полк? Малкольм кивнул на монитор, на котором перестали бежать строчки с информацией и возникла карта мира. Затем она увеличилась, и на ней неподалеку от Киева высветилась точка. А потом появилась рамочка и в ней — название населенного пункта. Название, ставшее синонимом радиационной катастрофы. Чернобыль.
Что занесло Арчибальда Полка в Чернобыль? Каким образом он получил смертельную дозу облучения, оказавшись рядом с мертвым реактором? На этой неделе реактор планировалось накрыть новым саркофагом — толстым стальным куполом.
Прежде чем Пейнтер успел засыпать Малкольма вопросами, на его ремне завибрировал сотовый телефон. Звонил помощник. Нахмурившись, он поднес трубку к уху.
— В чем дело, Брент?
— Директор, из Министерства национальной безопасности поступил сигнал тревоги. Только что получено сообщение о том, что в Музее естественной истории заложена бомба.
Пальцы Пейнтера, сжимавшие трубку, побелели от напряжения. «Музей естественной истории...— пронеслось в его мозгу.— Именно туда направлялся Грей!»
Скверно.
— Соедини меня с Греем.
Он ждал, прижимая к уху телефон. Малкольм не спускал с него взгляда. Поступило ли предупреждение от Грея или от кого-то еще? В любом случае что-то тут было не так.
Это предположение подтвердилось минутой позже. В телефоне снова раздался голос Брента:
— Сэр, он не отвечает.
19 часов 56 минут
Они шли по направлению к погрузочной зоне, а Элизабет Полк мысленно пыталась оценить Грея Пирса. Поглядывая на него исподтишка, она отметила успевшие побледнеть кровоподтеки на одной стороне его лица. В жестокой драке он побывал, наверное, около месяца назад. Благодаря загару, который наверняка скрывал отметины, оставшиеся от других столкновений, его кожа напоминала кованую медь и резко контрастировала с синевой его глаз. Эти глаза словно облили ее жидким льдом, когда он увидел у погрузочных ворот полдюжины мужчин, проверяющих сотрудников музея, и заставил их с Ковальски повернуть обратно.
— Что-то здесь не так,— проговорил он.
Прежде чем они ретировались, Элизабет успела рассмотреть погрузочный док. Огромное помещение было освещено мигающим светом флуоресцентных ламп, заставлено высокими полками с чистящими средствами, а также товарами для магазинчиков и ларьков, торговавших под маркой музея. Единственный электропогрузчик одиноко примостился рядом с подъемными механизмами, которые использовались при доставке особо тяжелых музейных экспонатов. Подъемные стальные ворота справа были открыты, и на фоке тусклого дневного света вдоль них живым кордоном выстроились мужчины в черной форме спецназа. Под непрекращающееся завывание сирены, оповещавшей о срочной эвакуации, они обыскивали каждого рабочего и служащего музея, который хотел покинуть здание этим путем.
В нескольких шагах от ворот стоял, наблюдая за всем этим, узкоплечий мужчина в синем костюме. Видимо, именно он возглавлял здешнюю торговую сеть.
Грей потащил ее обратно по коридору. Элизабет поправила на плече сумку. На ней красовался логотип музея, а внутри покоился странный череп, который ее отец зачем-то спрятал в музейном хранилище. При мысли об отце Элизабет почувствовала тупую боль в груди, и ей захотелось плакать. Однако она подавила эмоции, сказав себе, что сейчас не самый подходящий момент оплакивать утрату.
С лестницы, находившейся дальше по коридору, в противоположном от погрузочной зоны направлении, послышался громогласный голос, приказавший обыскивать каждый уголок. По ступеням загрохотали тяжелые ботинки.
Грей остановился и повернулся к Элизабет.
— Отсюда есть еще какой-нибудь выход? Она кивнула.
— Служебные тоннели. Мы только что прошли мимо входа в них. Грей смерил Элизабет взглядом своих ледяных глаз, словно пытаясь
оценить ее знания и компетентность. Она повела их обратно.
— Некоторые сотрудники устраивают там перекуры.
Элизабет виновато взглянула на Грея. Она сама понимала, что надо бы бросить курить. Однако вредная привычка оказалась полезной в плане завязывания дружеских отношений с другими исследователями, в результате чего возникло нечто вроде тайного клуба курильщиков. А платой за такое удовольствие был всего-то риск заполучить эмфизему или рак легких.
— В здании музея курить, разумеется, запрещено. Опасность возникновения пожара и все такое прочее. Но там, внизу, сплошной камень и трубы отопления, так что гореть нечему.
Элизабет подвела их к двери без каких-либо надписей и отперла ее своим электронным ключом-карточкой. За дверью начиналась лестница. Крашеные цементные ступени, вдоль которых тянулись металлические перила, уходили вниз, делая резкие повороты.
Раньше чем они успели войти, их внимание привлекло низкое рычание, послышавшееся со стороны погрузочной зоны, и все трое посмотрели туда. В тридцати ярдах дальше по коридору показался приземистый, хищный силуэт животного. Немецкая овчарка. На собаке, как и на людях, был черный комбинезон, а от ошейника тянулся поводок, однако человека на другом его конце еще не было видно.
Элизабет застыла.
Собака увидела их и рванулась вперед. Поводок натянулся струной.
— Вперед! — поторопил Грей, втолкнул Элизабет в открытую дверь и последовал за ней.
Его громадный напарник ввалился туда же.
Внутри было тесно и душно. Система кондиционирования воздуха до этих подвальных помещений не доходила. Единственным источником света служила тусклая лампочка, забранная металлической сеткой.
Грей закрыл дверь, и легкий щелчок электронного замка сообщил, что она снова заперта. Завывания сирены стали глуше.
Они стали спускаться.
— Вы знаете, куда ведут эти тоннели? — спросил Грей. Женщина с сомнением покачала головой.
— Точно не знаю. Я никогда не заходила дальше, чем было нужно, чтобы покурить. Но говорят, что внизу настоящий лабиринт. Тоннели разбегаются во все стороны и, по слухам, проходят даже под Белым домом. Однако наверняка где-то должен быть и выход в город.
