Элизабет Джордж - ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ПРАВЕДНОГО ГРЕШНИКА
Но почему же тогда Терри так поздно обратился с найденными нотами в аукционный дом «Бауэре»?
Во-первых, сказала Вай, она не сразу сообщила Никки о находке Терри. А во-вторых, когда она таки поведала о ней Никки и они загорелись идеей получить денег за оригинал рок-оперы, то Никки понадобилось какое-то время, чтобы отыскать аукционный дом, лучше всего подходящий для задуманной ими продажи.
— Не хотелось отдавать слишком крутой процент этим аукционистам, — пробормотала Вай, уже закрывая глаза. — Сначала Никки подыскивала малоизвестный сельский аукцион. Она обзвонила много контор. Поговорила со сведущими людьми.
— И в итоге нашла «Бауэре»?
— Да.
Вай повернулась на бок. Шелли укрыла спину своей подопечной одеялом и подоткнула его у шеи.
Пережевывая разогретое жаркое «Роган Джош» за столом своего коттеджа в Чок-Фарме, Барбара размышляла над тем телефонным звонком. Но какие бы версии ни подсказывало ей воображение, она неизменно приходила в одному и тому же заключению. Тот звонок предназначался для Мэтью Кинг-Райдера, который не получил его, потому что опоздал к назначенному времени. Услышав в трубке слово «да», произнесенное мужским голосом — голосом Терри Коула, — абонент решил, что его сообщение по поводу «Альберт-Холла» получено нужным человеком. А поскольку владелец рукописи Чандлера хотел сохранить свое имя в тайне — иначе зачем было договариваться о звонке в телефонную будку? — то отсюда следовал вывод, что этот договор был в какой-то степени незаконным. Во всяком случае, абонент полагал, что он передал рукопись Кинг-Райдеру, который, несомненно, заплатил кругленькую сумму за то, чтобы наложить на нее лапу. И имея на руках ту сумму, вероятно заплаченную заранее и наличными, абонент растворился в тумане неизвестности, оставив Кинг-Райдера без денег, без музыки и вообще у разбитого корыта. Поэтому когда Терри Коул заявился к нему в кабинет, размахивая страницами партитуры Чандлера, Мэтью Кинг-Райдер, должно быть, подумал, что над ним решил поиздеваться тот, кто уже надул его. Ведь если он прибыл тогда в телефонную будку в Южном Кенсингтоне всего минутой позже, то мог долго проторчать там впустую, дожидаясь злосчастного звонка, и предположить в итоге, что его обманули.
Возможно, в нем зародилось желание мести. И он по-прежнему хотел заполучить музыку. А для осуществления обоих желаний существовал только один путь.
История Вай Невин поддержала спорную точку зрения Барбары о том, что их подозреваемым является именно Мэтью Кинг-Райдер. К сожалению, пока это было недоказуемо, и Барбара сознавала, что ей нельзя приходить к Линли с новой, ничем не подкрепленной гипотезой. Только представив ему неопровержимые факты, она сможет вернуть себе его уважение. Ведь он рассматривал ее самодеятельность как очередное доказательство пренебрежения приказами. Он должен убедиться, что та же самая самодеятельность способствует ускорению процесса поимки убийцы.
Пребывая в глубокой задумчивости, Барбара вдруг услышала, что кто-то зовет ее из сада. Глянув в окно, она заметила, что по садовой дорожке к ее дому, подскакивая и кружась, приближается Хадия. Ее передвижение определялось горящими фонарями, мимо которых она пробегала. Когда она попадала в их световое пятно, то напоминала танцующую на сцене балерину.
— С моря, с моря, с моря мы вернулись, тра-ля-ля! — распевала Хадия. — И смотри-ка, что папуля выиграл там для меня!
Барбара приветливо помахала девочке рукой и закрыла блокнот. Подойдя к двери, она открыла ее как раз в тот момент, когда Хадия делала заключительный пируэт. Одна из ее кос начала расплетаться, развязавшаяся шелковая лента тянулась за ней, словно хвост серебристой кометы в темном небе. Гольфы сжались в гармошку, майку раскрасили пятна горчицы и кетчупа, но лицо девочки сияло от счастья.
— Мы так классно повеселились! — воскликнула она. — Но как же мне хотелось, ужасно хотелось, чтобы ты поехала с нами, Барбара! Мы катались на «американских горках», на яхте под парусом и летали на аэроплане и даже… Ой, Барбара, что я тебе сейчас расскажу… Я сама управляла целым поездом! А еще мы зашли в отель «Пепелище», и я немного погостила у миссис Портер, но не весь день, потому что папа скоро зашел за мной. Мы устроили пикник на пляже, потом покатались на лодке, но вода была ужас какая холоднючая, и мы решили, что лучше пойдем в павильон игровых автоматов.
Она замолчала на миг, чтобы перевести дух.
— Удивительно, как это ты еще стоишь на ногах после такого насыщенного дня, — успела вставить Барбара.
— А я поспала в машине, — объяснила Хадия. — Проспала почти всю обратную дорогу. — Она выбросила вперед руку, и Барбара увидела, что она принесла плюшевого лягушонка. — Ты видишь, Барбара, что папа выудил для меня журавлиной лапой? Он так здорово наловчился хватать ею игрушки.
— Какая прелесть, — похвалила Барбара, кивнув в сторону лягушки. — У тебя еще масса времени, чтобы попрактиковаться на ней.
Хадия с озадаченным видом взглянула на игрушку.
— Как это на ней можно практиковаться?
— Очень просто. Есть такое волшебное занятие — целование. — Барбара улыбнулась, видя смущение девочки. Обняв девочку за худенькие плечи, она направилась вместе с ней к столу, говоря: — Не бери в голову. Это просто глупая шутка. Я уверена, что свидания станут значительно более интересными к тому времени, когда тебе их будут назначать. Ладно. А что это ты там еще принесла?
На ремне шортиков Хадии болтался какой-то пластиковый пакет.
— А это твой подарок, — сказала она. — Папа вытащил из аквариума еще кое-что. Журавлиной лапой. И вообще он так…
— Наловчился выуживать игрушки, — закончила за нее Барбара. — Да-да, я знаю.
— Потому что я уже говорила.
— Есть вещи, которые приятно повторять, — заметила Барбара. — Ну тогда давай, вручай его мне. Можно посмотреть-то, что там у тебя спрятано?
Немного покопавшись, Хадия отцепила ручки пакета от ременной петли и протянула его Барбаре. Заглянув внутрь, Барбара увидела там яркое сердечко из красного бархата, обшитое по краю белым кружевом.
— Вот это улов. Обалдеть, — сказала Барбара, кладя сердце на обеденный стол и чувствуя, что ее лицо вспыхнуло примерно таким же цветом.
— Правда, симпатичное? — Хадия разглядывала бархатное сердце без малейшего почтения. — Папа выудил его журавлиной лапой, как и мою игрушку. Я сказала: «Пап, давай лучше подарим Барбаре лягушонка, может, она с ним подружится и ей станет веселее». А он говорит: «Нет, милая. Лягушки не могут стать нашими друзьями, малышка куши». Так он иногда называет меня.
— Куши? Ну да. Я знаю.
Барбару охватила трепетная дрожь. Она взирала на бархатное сердечко, словно истинно верующий на святую реликвию.
— Поэтому он нацелился на это сердечко. Ему удалось выудить его только с третьей попытки. По-моему, он мог бы запросто достать слоника, ведь он лежал прямо сверху. Или мог бы достать слоника для меня, но в моих игрушках уже и так есть слон, и он наверняка вспомнил об этом. В общем, он отбросил слоника в сторону, потому что нацелился именно на это сердечко. Наверное, он мог бы и сам подарить его тебе, но мне захотелось повидать тебя, и он разрешил, сказав, что раз у тебя горит свет, то ты еще не спишь. Я тебе не помешала? Ты выглядишь как-то странно. Но твое окно светилось. Может, мне не следовало отдавать тебе его подарочек, Барбара?
Хадия встревоженно следила за ней. Барбара улыбнулась и обняла девочку.
— Просто все это так мило, что я даже растерялась. Спасибо. Ты передашь папе мою благодарность? Очень жаль, что мастерство вылавливания игрушек не является высокоприбыльным делом.
— Но он уже даже…
— Отлично. Хорошо. Я сама видела это, если ты помнишь.
Хадия вспомнила. Она потерла щеку пухлым лягушечьим животиком.
— Правда, здорово получить памятный подарок от поездки к морю? А ты знаешь, что всегда, когда мы с папой делаем что-то интересное, он покупает мне сувенир? Поэтому я помню, как замечательно мы провели время. Он говорит, что это важно. Воспоминания. Говорит, что воспоминания так же важны, как сама жизнь.
— Не буду спорить.
— Только мне очень хотелось, чтобы и ты поехала с нами. Чем ты занималась сегодня?
— К сожалению, работала.
Барбара махнула рукой на стол, где лежал ее блокнот. Рядом с ним высилась стопка каталогов и списки адресов, полученные ею в «Золотом колчане».
Хадия попятилась к двери.
— Тогда мне нельзя задерживаться.
— Постой, все в порядке, — поспешно сказала Барбара. Она вдруг осознала, как соскучилась по человеческому общению. — Я не имела в виду…
— Папа разрешил мне побыть у тебя только пять минут. Вообще-то он хотел сразу отправить меня спать, но я попросила разрешения вручить тебе подарочек, и он сказал: «Пять минут, куши». Так он…
