Джастин Кронин - Перерождение
Историю Гавани Ольсон рассказал гостям сразу же после их приезда. Случилось это в больнице, где за Майклом ухаживала дочь Ольсона Мира, тоненькая, как тростинка, девушка с полупрозрачным ежиком коротко стриженных волос. На подопечного Мира смотрела с немым обожанием. Членов отряда на носилках принесли в больницу, раздели и вымыли. Вещи сперва конфисковали, но пообещали вернуть все, кроме оружия. С характерной для себя мягкостью Ольсон объяснил: если гости решат продолжить путь — а он искренне надеялся, что они останутся, — то получат винтовки и ножи обратно, но на территории Гавани оружие носить запрещено.
Сам Ольсон пошутил, что у Гавани темная история. Мол, существует столько версий, что никому не известно, где правда, а где вымысел. Тем не менее во всех вариантах присутствуют и общие моменты. Например, первыми жителями Гавани считают беженцев из Лас-Вегаса, приехавших в последние дни войны. Намеренно ли они сюда попали, понадеявшись на крепость тюремных стен, или просто остановились по пути в другое место, никто уже не помнил. Пикировщиков в Гавани не было никогда: негостеприимная пустыня оказалась для них непреодолимым препятствием. Беженцы решили, что жалкое существование среди песков куда лучше вируса, и осели в Гавани. Тюремный комплекс состоял из двух отдельных заведений: непосредственно тюрьмы «Дезерт-Уэллс», где обосновались первые поселенцы, и Коррекционного лагеря, исправительно-трудовой колонии общего режима для малолетних преступников, где ныне жили их потомки. Источник, в честь которого назвали тюремный комплекс, обеспечивал водой для полива и помогал охлаждать некоторые здания, включая больницу. В самой тюрьме поселенцам удалось разыскать почти все необходимое для жизни, вплоть до оранжевых костюмов, которые многие носили до сих пор. Все недостающее добывали в городах к югу от Гавани. Нелегкая жизнь поселенцев порой превращалась в борьбу за существование, зато не надо было бояться вирусоносителей. Долгие годы поселенцы высылали отряды, надеясь найти уцелевших людей и привезти в Гавань. Поначалу спасательные рейды имели успех, но с тех пор прошло много лет, и стало ясно: искать больше некого.
— Именно поэтому ваше появление мы считаем чудом! — мягко улыбнулся Ольсон, и его глаза заволокло слезами. — Восемь уцелевших — это самое настоящее чудо!
Первую ночь друзья провели в больнице с Майклом, а наутро их перевели в шлакобетонные бараки на окраине Коррекционного лагеря, окна которых смотрели на пыльную площадь с пирамидой старых шин посредине и металлическими бочками по краям — в них сжигали горючие отходы. За площадью виднелись другие бараки, очевидно, пустовавшие. Здесь беглецам предстояло жить три дня в полной изоляции: для всех приезжих действовал обязательный карантин. Об удобстве мечтать не приходилось: на семерых — два барака, в каждом стол, стулья и койки; пол под ногами скрипел от песка; жара, духота и грязь.
Следующим утром Холлис с Билли уехали искать «хаммеры». Машин на ходу в Гавани не хватало, и Ольсон заявил, мол, если «хаммеры» уцелели, стоит рискнуть и попытаться пригнать их в Гавань. Он не сказал, собирается ли присвоить машины или вернуть отряду, и Питер решил не уточнять. Пока они не оправились от мучительной поездки, а Майкл был без сознания, следовало держать язык за зубами. Ольсон расспросил его о Колонии и цели путешествия, поэтому избежать объяснений не удалось. Питер сообщил лишь, что они из Калифорнии и отправились искать уцелевших людей. О бункере умолчал, давая понять, что в родном поселении оружия хватает. Питер осознавал: со временем придется рассказать правду, ну или как минимум часть правды, но это время еще не настало, а Ольсона уклончивое объяснение, похоже, вполне устроило.
Следующие несколько дней друзья лишь мельком видели обитателей Гавани. За бараками тянулись поля с длинным оросительным трубопроводом, подключенным к насосной станции, а еще дальше, в просторных загонах, держали огромное, численностью несколько сот голов, стадо. Время от времени у забора клубилась пыль: мимо проезжал грузовик. Кроме нескольких человек на полях, вокруг не было ни души. Где остальные жители Гавани? Двери бараков не запирались, но на пыльной площади круглосуточно дежурили двое в оранжевых костюмах. Они и приносили еду — как правило, в компании Билли и Ольсона, которые рассказывали о состоянии Майкла. По словам Ольсона, Майкл погрузился в глубокий сон, нет, не в кому, хотя сознание к нему не возвращалось. Дескать, особо волноваться не следует, при тепловом ударе такое не редкость. Радовало то, что температура у Майкла наконец спала.
На третье утро Холлис и Билли привезли Сару. Что с ней произошло, девушка не помнила, и эта часть истории, которую впоследствии услышал Майкл, а также рассказ Холлиса о том, как ее нашли, были правдой. Друзья вздохнули с облегчением: Сара осталась целой и почти невредимой, хотя и привыкала к изменившимся обстоятельствам с огромным трудом. Однако и странное исчезновение, и чудесное возвращение девушки, мягко сказать, удивляли. Подобно отсутствию стен с прожекторами, они казались нелогичными.
К моменту возвращения Сары радость от встречи с живыми людьми сменилась тревогой и неловкостью. Помимо Ольсона, Билли, Джуда и двух сторожей в оранжевых костюмах — Хэпа и Леона — друзья видели только четверых Маленьких в лохмотьях, каждый вечер игравших с шинами на площади. Странно, но взрослые их не забирали — закончив игру, дети разбегались.
Если они не пленники, для чего охрана? А если пленники, к чему спектакль? Где жители Гавани? Почему Майкл без сознания? Как и обещал Ольсон, рюкзаки вернули, но явно после тщательного досмотра. Кое-что изъяли, например скальпель из Сариной аптечки, а вот карты, которые предусмотрительный Калеб спрятал во внутренний карман, очевидно, пропустили. Сама тюрьма на карте Невады отсутствовала, зато на Девяносто пятой трассе к северу от Лас-Вегаса обнаружился город Дезерт-Уэллс. С востока к нему примыкала местность, где не было ни городов, ни дорог, обозначенная как «Испытательный полигон авиабазы Неллис». У западной границы этой местности, в нескольких милях от Дезерт-Уэллса, на карте алел квадратик, подписанный «Национальное ГХ ВАО Юкка-маунтин». Если Питер разобрал правильно, именно его горбатый хребет просматривался к северу от Гавани. Холлис съездил в Вегас с Билли и Гасом, после чего сообщил много интересного. К примеру, забор был куда крепче, чем казался: два ограждения из толстой листовой стали, увенчанные колючей проволокой, стояли ярдах в десяти друг от друга. Холлис видел лишь два входа: ворота за полями на юге выходили на огибавшую поселение дорогу, а еще одни, главные, вели на шоссе. У главных ворот располагались две дозорные вышки; использовали их или нет, Холлис не знал, но в караулке сидел охранник в оранжевом, который и пропустил грузовик на территорию Гавани.
Тюремный комплекс находился примерно в миле от убегающего на север шоссе. Сама тюрьма, уродливое здание из серого камня, притаилась у западной границы территории в окружении невысоких строений и металлических ангаров. Холлис запомнил: выехав за ворота, грузовик пересек рельсы, тянущиеся с севера на юг. На севере они, судя по всему, упирались в горы. «Странно, — покачал головой Холлис, — зачем прокладывать рельсы к горам?» Во время первой беседы Питер спросил, где жители Гавани берут горючее для машин, и Ольсон упомянул депо. Однако по дороге в Вегас грузовик не останавливался, и Холлис не мог сказать, есть там топливный склад или нет. Где-то же машины заправляют! Уже в ходе разговора Питер понял, что думает о побеге, для которого придется украсть машину и раздобыть горючее.
Из-за невыносимой жары, непонятной ситуации и тревоги за Майкла друзья почти не спали. Эми, например, вообще не смыкала глаз — ночи напролет сидела на койке и, судя по сосредоточенному выражению лица, пыталась с чем-то определиться.
На третий вечер за ними пришел Ольсон с Билли и Джудом. За предыдущие дни у Питера возникло ощущение, что Джуд не так прост, как кажется. В чем именно дело, Питер сказать не мог, но Джуд тревожил его и сбивал с толку. Ровные блестящие зубы невольно притягивали взгляд, а пронзительные синие глаза излучали силу. Стоило посмотреть на Джуда, складывалось впечатление, что смотришь в лицо буре. Казалось, над этим человеком время не властно. Питер пытался вспомнить: Ольсон хоть раз отдавал приказы непосредственно Джуду? Нет, он обращался только к Билли, Гасу или мужчинам в оранжевых костюмах, которые периодически появлялись в бараках. Неужели Джуд представляет другую власть и Ольсону не подчиняется? Питер несколько раз замечал, как Джуд разговаривает с дежурящими на поле сторожами. А когда они с Ольсоном и Билли прошагали мимо детей, собравшихся поиграть с шинами, те разлетелись, как испуганные птички.
