Плохая мать - Миа Шеридан
— Да, конечно. О дизайне, который я нарисовала для карт Гэвина Декера? — она слегка пожала плечами. — Это, должно быть, те, о которых вы говорили. Это единственные карты, на которых был изображен один из моих рисунков. И то, только потому, что я была президентом его фан-клуба. Дизайн был вдохновлен татуировкой, которая у него на запястье, — объяснила она, перевернув руку и постучав по тому же месту, где была нанесена татуировка Гэвина. — У меня был друг, который управлял полиграфической компанией, и он сделал для меня небольшую партию, просто чтобы использовать ее для раздачи подарков членам фан-клуба и тому подобное. Я также отправила набор Гэвину, и он разместил их в социальных сетях. — На ее лице появилось выражение, которое Сиенна могла прочесть только как обожание. — Он лучший. Многие женщины сходили с ума от него из-за его внешности, но он целый пакет. Я завела страницу в Instagram, где рассказывалось обо всем, что связано с Гэвином Декером, она стала популярной, и я создала фан-клуб. — Этот обожающий взгляд усилился, перейдя в сферу поклонения, прежде чем она тихо хихикнула. — Он всегда был так щедр к своим поклонникам, включая меня. — Она мечтательно вздохнула.
Сиенна полагала, что уровни ада глубоки и полны страданий, и ей не хотелось излишней драмы, но наблюдать, как кто-то потерял сознание из-за бывшего, разбившего тебе сердце, должно быть, по крайней мере, одним из них.
— Вы часто общались лично с мистером Деккером? — спросила она, стараясь, чтобы ее тон звучал максимально по-деловому и непринужденно.
— Если бы. Нет, он был занятым человеком и в то время много путешествовал, но всегда отвечал онлайн и находил время, чтобы поставить автографы и отправить их. А затем, когда он разместил фотографию этих карт в своих социальных сетях, отдав мне должное, к нам обратилась компания и приобрела права на это произведение искусства. Небольшая плата, но они хорошо продавались.
— У вас есть название компании, которая их купила?
— Ага. Владельца зовут Мистер Эйс. Их до сих пор печатают, хотя и далеко не в таких количествах, как когда Гэвин играл профессионально.
Сиенна ввела имя в приложение «Заметки» на своем телефоне, а затем вернула его обратно. Не было никакой причины немедленно говорить с ним, но она сохранит его имя на случай, если что-то изменится. Она на мгновение задумалась.
— У вас есть список членов фан-клуба, получивших эти колоды?
Люсия прищурилась, подумав об этом.
— Я могу переслать вам список старых участников, но у меня не сохранилось никакой информации о том, кто выиграл призы. Я даже не знаю, актуальна ли эта информация. Прошло уже несколько лет.
Сиенна полезла в сумочку и вытащила визитку.
— Если бы вы могли отправить мне этот список по электронной почте, я была бы признательна. И если вы вспомните о чем-то еще, что могло бы быть полезным, даже если кажется, что ничего серьезного, пожалуйста, позвоните мне.
Люсия кивнула, взяла визитку и посмотрела на нее, прежде чем положить в бумажник, который лежал рядом с напитком.
— Обязательно. И если вы узнаете что-то о письме, то позвоните мне?
— Точно. Да, и еще кое-что: могу ли я взять эту соломинку, чтобы исключить вашу ДНК на конверте? — спросила Сиенна.
Люсия с минуту смотрела на нее.
— Ой. Да, конечно. — Она вытащила соломинку из своего напитка и протянула ее Сиенне, которая свободно завернула ее в салфетку.
— Я ценю, что вы нашли время встретиться со мной. — Она взяла чай и сделала еще один большой глоток. — Это было фантастически. Спасибо.
Устроившись в машине, Сиенна надела еще одну пару перчаток из комплекта в багажнике и достала из сумочки конверт, находившийся в пакете для улик. Она открыла внешний конверт и вытащила белый конверт поменьше. Сообщение, написанное от руки на лицевой стороне, было в точности таким, как сказала Люсия: Сиенна позвонит вам. Отдайте это ей и только ей. Это было чертовски жутко, учитывая, что она переехала в Рино менее недели назад. Почему письмо не было адресовано Кэт или сержанту Далену? Кто знал ее имя? Кто знал, что она позвонит именно Люсии?
Ей показалось, что надпись очень похожа на записку, найденную на поясе жертвы убийства, но она сравнит их подробнее, когда вернется в участок.
Она перевернула конверт, но на обратной стороне ничего не было. Его поспешно открыла Люсия, которая, вероятно, разорвала край, а затем провела пальцем по верху, разорвав шов. Надеюсь, она не уничтожила по незнанию ДНК или другие улики.
Сиенна вытащила записку и начала читать.
Через неделю после моего тринадцатого дня рождения в нашем районе появилась бездомная собака, и каждое утро перед школой я тайно кормил ее на нашем заднем крыльце. Он был застенчивым дворнягой, но явно голодным, и я сидел рядом, пока он поглощал предложенную еду, одним глазом глядя на свою миску, а другим на меня. Первые пару дней он ускользал, но, наконец, начал осторожно обнюхивать мою протянутую руку, а затем позволил мне погладить его по голове. Это дало мне странное чувство, которого я никогда раньше не испытывал — мысль о том, что я мог иметь значение для существа, которому мог бы причинить вред, если бы захотел. Это была странная сила. Но я не хотел причинять собаке вред. Как раз наоборот — я хотел заботиться о нем. Хотел помочь ему, потому что никто больше не беспокоился.
В тот день, прежде чем уйти в школу, я покормил собаку, которую начал называть Джексоном, и после еды он уткнулся носом в мою руку, его хвост вилял взад и вперед, пока он лежал на крыльце, чтобы вздремнуть на солнце. В тот день я думал о Джексоне, задавался вопросом, позволит ли мама мне привести его внутрь и оставить себе. Я волновался, что она этого не сделает. Мать очень любила порядок. Возможно, когда я вымою его на улице из шланга и расчешу его черную шерсть, пока она не засияет, тогда мама позволит мне оставить его себе. Я представил, как Джексон свернулся калачиком в ногах в моей кровати, охраняя меня, пока я сплю, и в этом воображении пронизало то же самое неизвестное чувство, блестящее и теплое. Могу поспорить, что вы испытывали это чувство. Могу поспорить, что вы испытали это много раз. Но для меня это было ново.
Мой желудок упал, когда я пришел домой и увидел машину отца на подъездной дорожке. Я поспешил внутрь, повесив рюкзак на крючок возле двери,
