Девочки с блестящим будущим - Венди Кацман
Очнувшись, Алисия посмотрела на разбросанные по столу фантики – незаметно она умяла почти полдюжины карамелек. Ну вот, теперь и живот из-за них скрутило. Из-за них или… из-за невозможной, дичайшей мысли, что Винни все-таки подаст заявление в Стэнфорд? Алисия смела обертки в стоявшую под столом мусорную корзинку. Марен – ее самая преданная сотрудница и работает у нее дольше всех. Она собранна и энергична и знает, как ей угодить. Марен ни за что не обидит Брук, ведь та для нее словно родная дочь. Да и после всего, что Алисия для них сделала, Марен и Винни не отплатят ей черной неблагодарностью.
Это она, Алисия, финансировала обучение Винни с девятого класса. Это она, Алисия, обещала покрыть все расходы на университет. Мамаши, судачившие за ее спиной, превозносили широту ее великодушного сердца, и она никогда не разубеждала их в обратном, тем более что данное мнение играло ей только на руку, упрочивая ее репутацию «передовой женщины-айтишника». Какие бы истинные мотивы ни скрывались за ее щедростью, Винни получила превосходное образование за ее счет, а Марен подписала договор о неразглашении, категорически запрещавший ей распространять любые сведения, касавшиеся Алисии, Брайана и Брук. Малейшее неповиновение, и Марен ждала суровая кара: увольнение и крах всех их с Винни надежд и мечтаний. Алисию тоже можно понять: когда средства массовой информации держат твою семью под прицелом, излишняя осторожность не повредит.
Значит, Келли оказалась не по зубам кураторам консультационного центра. А что, если из-за их нерасторопности Марен и Винни тоже воспрянут духом, бросятся в бой – и пусть победит сильнейший? Прижав подушечки пальцев к глазам, Алисия застонала: будь проклят тот день, когда она ввела в свою семью Винни, девчонку, на фоне которой ее собственная дочь выглядела настоящей балбеской. Алисия быстро прикинула в уме все риски. Даже если она в одностороннем порядке изменит условия сделки, Марен, связанная по рукам и ногам договором о неразглашении, не посмеет и пикнуть. Она не обнародует истинные причины, вынудившие Алисию спонсировать обучение Винни. Алисия теперь столп общества, а Марен… А Марен никто не поверит. К тому же та прекрасно понимает, что, вздумай она открыть рот, они с Винни останутся без средств к существованию. С другой стороны, Винни слишком опасна, чтобы дать ей хотя бы малейший шанс на подачу заявления в Стэнфорд. Все хорошо в меру. Она зародила в душе Винни мечты о Стэнфорде, она же эти мечты и вырвет. С корнем.
5. Марен
Подсунув под себя обтянутую носком ногу, Марен взяла бутылку «Каберне-Совиньон» и залюбовалась этикеткой. Какой-то простодушный гость, не знакомый с установленными Алисией правилами, гласившими, что только вино стоимостью не менее пятидесяти долларов имеет право занять подобающее ему место в винном погребке Стоунов, хранящем две тысячи бутылок, преподнес его в подарок хозяйке дома. Стоило гостю уйти, как хозяйка тотчас избавилась от сувенира, передарив его Марен. Обычно женщина отдавала неугодную Алисии бормотуху горничной или садовнику: их восторженные вздохи и слова благодарности радовали ее, словно ребенка, – приятно все-таки делать людям подарки, пусть даже купленные не на свои деньги, однако этикетка именно этой бутылки так ее околдовала, что она оставила вино себе. И не прогадала, по-детски прельстившись сочной, живописной картинкой.
Глотнув вина, Марен зажмурилась, наслаждаясь приятным терпковатым вкусом. В вине она не разбиралась, зато знала, что ей по нутру. Пить она тоже особо не пила, предпочитая иметь на плечах трезвую голову, однако сегодняшнее письмо от Алисии, которое Марен перечитывала в четвертый раз, выбило ее из колеи. Она впала в прострацию, словно отупевшая от учебы студентка, раскачивающаяся на стуле и покорно ждущая, когда же она качнется чуть дальше дозволенного и кубарем полетит на пол. Если алкоголь и в самом деле притупляет чувства, самое время напиться.
Отставив стакан, она провела ладонью по искусственно состаренной столешнице, придумывая достойный ответ предательнице, как всегда, ударившей ее в самое больное место. Однако мысли ее упорно возвращались к той ночи, когда она отыскала этот, так полюбившийся ей кухонный стол. Несколько лет назад она поздним вечером выгуливала подопечных вредной старушенции, коротавшей одинокий век в особняке на Капитолийском холме и свято верившей, что одна собака – хорошо, а четыре – лучше. Когда зверушки вдосталь размяли лапы, Марен привела их в закоулок, чтобы выбросить в мусорный бак биоразлагаемые мешочки с отходами собачьей жизнедеятельности. Мешочки пестрели издевательскими рекламными призывами «Трампа запашок – положи в мешок» и очень забавляли Марен. Они казались ей символом этого города, под завязку набитого либералами. Либералы жрали в три горла и выбрасывали еду, которую другим семьям хватило бы на несколько дней, украшали дворы табличками с проповедями о любви и терпимости и строили вокруг своих роскошных дворцов внушительные чугунные ограды. Бессердечные и самолюбивые, как и консерваторы из загородных клубов Индианы, среди которых выросла Марен, либералы Сиэтла отличались от них в худшую сторону – они были еще более лживы и эгоистичны.
Однако в тот день излюбленная мантра горожан «попользовался сам – дай попользоваться другому» оказалась для Марен как нельзя кстати. Захлопнув крышку мусорного бака, она оглянулась и заметила стол, а на нем – клочок бумаги со словом «Даром», выведенным от руки ярко-красным фломастером. Движимая любопытством, Марен подошла к столу и оторопела, не понимая, как у кого-то хватило духу в буквальном смысле выставить за дверь такую чудесную вещь. Старинный и благородно обшарпанный, он просто очаровал ее. Ладившая с математикой, она быстро сообразила, что стол, если, конечно, ей удастся довезти его до дома, идеально впишется в интерьер их съемного коттеджа и великолепно подойдет им обеим: Марен сможет готовить на нем еду, а Винни – уроки.
Набрав код на запертых воротах старушкиного особняка, она быстро смахнула мусор с четырех собачьих животов, смыла грязь с шестнадцати лап, впустила песиков в комнату, освежила их миски с водой и очертя голову кинулась к входной двери. Запрыгнув в машину, она втопила в пол педаль газа и помчалась обратно к мусорному баку, непрерывно молясь всю дорогу, чтобы ее кухонному столу – за эти десять минут он уже превратился в ее кухонный стол – не приделали ноги. Визжа тормозами, она вкатила в закоулок, триумфально вскинула кулак и принялась запихивать стол в багажник. Стол торчал из него, грозя вывалиться в любое мгновение, и оставшуюся до коттеджа милю или около того Марен ползла по автостраде, как черепаха. Однако усилия того стоили. Именно за этим столом Винни, по указке Алисии, написала заявление на прием в Эллиот-Бэй, а все последующие годы корпела над тестами и сочинениями, неизменно получавшими наивысшие баллы. Именно за этим столом всего через две недели Винни наводила бы последний лоск на эссе для ранней подачи в Стэнфорд, если бы университет выделил для учеников академии чуть больше мест.
Однако Стэнфорд выделил всего одно место, и Марен затошнило, словно она все еще была беременна Винни. Взяв телефон, она зашла в почту, надеясь, что письмо Алисии исчезло, как чудовищное наваждение или галлюцинация. Тщетно. Письмо было там же, где и днем.
Сегодня, 12:55
От: Алисия Стоун
Кому: Марен Прессли
Тема: Моя мама и Винни
Привет, Мар!
Прости, что пишу об этом в письме, но не хочу откладывать дела в долгий ящик: в моей жизни произошли перемены, которые могут повлиять на ваш с Винни выбор университета. Как ты знаешь, у моей мамы прогрессирующая болезнь Альцгеймера, а отец слишком стар, чтобы за ней ухаживать. Мне посоветовали не медлить и обеспечить им круглосуточный медицинский уход. Цены на услуги профессиональных сиделок просто зашкаливают, поэтому сегодня утром мы встретились с нашим специалистом по финансовому планированию и обсудили сложившуюся ситуацию. К сожалению, он настоятельно рекомендовал нам перевести средства, размещенные на депозите Винни и отложенные на ее обучение
